«Не понимаю, что конкретно я сделала не так». Как учительница помогла ребенку из детского дома — и что из этого вышло

Наш блогер Майя Тараховская завершает свою историю об отношениях с ученицей из детского дома. В первом тексте она рассказала, как познакомилась с ребенком и начала ей помогать, во втором — чем эта помощь обернулась. Этот текст — о встрече с девушкой через много лет после знакомства.

Последний раз мы общались с девочкой — давайте я назову её Элика, — когда ей было 17. Три года мы с ней не виделись, найти её в соцсетях я не могла. Снова встретились мы совершенно случайно — в торговом центре. Уже взрослая девушка с макияжем, длинным ногтями и ресницами, хорошо одетая подбежала ко мне и обняла, позвала пообедать вместе с ней и её сестрой. Та тоже выглядела очень хорошо.

Мы ели, пили кофе, разговаривали. Я расспрашивала девушек о том, где они были всё это время. Отвечали они уклончиво: работали в Норвегии — сначала на заправке, потом в кафе, затем устроились работать нянями. Потом Элика стала рассказывать про личную жизнь: есть молодой человек, живут вместе, он уже познакомил её с родителями. Спросила я и про маму девчонок. Они сказали мне то, что я хотела слышать: бросила пить, работает где-то в Европе.

Я за них очень порадовалась — что жизнь у них сложилась, все получилось. Да и за себя порадовалась: значит, все было не зря! Элика тогда всё правильно поняла! Я расплатилась за кофе, попросила девочек больше не пропадать и ушла по своим делам. Через неделю раздался звонок. С этого момента начался кошмар.

«Здравствуйте, Майя Леонидовна. Это я, Элика», — раздался в трубке грустный голос. Потом начались рыдания. Выяснилось, что девушку бросил парень (якобы его родители были недовольны, что она из детского дома), он её выгоняет из квартиры, у неё нет денег и она три дня ничего не ела. Я ответила, что готова приехать и забрать её. Она отказалась — сказала, что нужны деньги для оплаты квартиры. Я отправила ей 100 евро. Девушка в рыданиях говорила, что не хочет жить, но приезжать мне запретила. Тогда меня это не насторожило. Я повесила трубку и написал своим друзьям, что той самой девочке из детского дома снова нужна помощь. Они сразу откликнулись — я давала номер карты, они переводили деньги.

Элика позвонила мне на следующий день. Рыдая, сказала, что очень благодарна — она наконец-то хорошо поела впервые за четыре дня, отдала долги за квартиру. Я стала просить друзей найти девочке новое жилье. Предупредила, что оплачивать стоимость аренды она не сможет, но коммунальные услуги точно потянет. Мы нашли две квартиры, в одну из них — новенькую со свежим ремонтом — Элика и заехала.

В тот день она рыдала у меня на плече и говорила, что я спасла ей жизнь

Потом она как-то сразу перестала мне звонить. На мои звонки отвечала через раз. Я все хотела заехать к ней — квартира, где она жила, была совсем рядом. Но Элика отвечала, что ей некогда, её нет дома, она ищет работу. Я снова поверила. Через два месяца мне позвонила хозяйка квартиры и попросила приехать. Я всё бросила и помчалась к дому. Подумала, с девушкой что-то случилось. Квартира была разгромлена: пахло сигаретным дымом, стены — в чёрных разводах, косяк двери сломан. Я набрала номер своей бывшей ученицы. Она мне ответила: «Майя Леонидовна, я много работаю! Мной очень довольна хозяйка! Смотрю за маленьким ребёнком!» Когда я сказала, что стою в её квартире, она бросила трубку.

Я помогла хозяевам квартиры убраться, вынесла весь мусор. Вещи Элика попросила привести в тот же курортный городок, откуда мы забрали её два месяца назад. К нам она не вышла, чемодан забрал какой-то мужчина — видимо, тот самый ребенок, за которым надо было присматривать. Когда вся эта история уже улеглась, мне написала одноклассница Элики, скинула её пост из соцсетей, в котором та хвасталась недавней пластической дорогостоящей операцией.

Мне казалось, я разбираюсь в людях. Ошиблась. Сейчас я считаю себя виноватой перед всеми, к кому обращалась за помощью. Я пока не понимаю, что конкретно сделала не так. Возможно, этот маленький ребенок из детского дома ждал от меня чего-то большего, чем я могу предложить. Может, сама девочка, так рано испытавшая на себе предательство родителей, научилась обманывать и никому не доверять. У нашей сказки грустный конец.

Но я все равно верю в людей. Сейчас у меня три ученика из детского дома. Я не классный руководитель — просто учитель, и прекрасно вижу, как сложно приходится приёмным родителям. Не просто сложно — невыносимо порой. Но они держатся и справляются! А я стараюсь поддерживать этих ребят — но только как учитель.

Фото: Maks_Nova / Shutterstock / Fotodom