Психолог — о том, что делать, если на детской площадке появилась «фрекен Бок» и решила научить вас жить

Психолог Анастасия Рубцова рассказала в фейсбуке, как справляться с агрессивными «фрекен Бок» на детской площадке, которые любят указывать, что может или не может делать ваш ребёнок и «как надо себя вести». С одной из них Рубцова недавно столнулась на прогулке с дочкой и успешно справилась с давлением. «Мел» публикует её текст полностью.

Вокруг качели в нашем дворе вчера развернулась маленькая шекспировская драма. Качель задумана по типу клетки для годовасика, но качаются на ней, естественно, все, включая подростков. И встают, естественно, ногами. Это не делает качель чище, но какой-то общественный консенсус во дворе достигнут, типа «дети сами разберутся», а годовасиковые мамы все равно обычно гуляют с упаковкой влажных салфеток.

И вдруг на площадке появляется фрекен Бок с угольными бровями и интонациями завуча средней школы (вот это истерическое сопрано: «Подумай над своим поведеением!»). И отгоняет школьников от качели, сообщив им попутно, что они «невоспитанные», «бессовестные» и «о других их, видимо, не научили думать». Мальчишки испуганно отходят.

И тут на неё, естественно, лезет мой Улясик. Конечно же, ногами. Фрекен Бок выжидает некоторое время, как удав в засаде, а потом подбирается ко мне: «Вы что, не слышали, что я только что мальчикам сказала?».

И тут уже, в общем, ясно, что адекватным ответом будет: «Ты чо?!». Но его не так уж просто выдать, если ты так называемый приличный человек и гуляешь на детской площадке. К тому же на меня поглядывает Улясик. Поэтому я говорю максимально доброжелательно: «Давайте сначала определимся, кто вы?». «Что значит — кто?!» — взвивается фрекен Бок.

— Я имею в виду, вы из ЖЭКа? Или из сервисной службы? Из администрации? Вы тут кого представляете?

«Я, — отвечает она, оскорбленно подрагивая щеками, — себя представляю. Я здесь взрослый человек. И я вижу, что ваш ребенок залез ногами! А это вообще-то для других детей! И все будет испачкано! Видимо, у вашего ребенка с воспитанием очень плохо!».

Стоп. Во всех таких историях очень важно — не сорваться в агрессию, в которую тебя прямо заманивают. Но и не поджать хвост. Потому что другая сторона явственно жаждет либо быстрого триумфа и чужого унижения, либо уж, на худой конец, хорошей ругани с пухом и перьями. Только в этих двух режимах она, эта вторая сторона, и умеет разряжать свое напряжение. Но у нас нет задачи ей в этом помогать.

— То есть, — спрашиваю я максимально терпеливо, — вам кажется, что вы, взрослый человек, можете мне, тоже взрослому человеку, рассказывать, как должен вести себя мой ребенок на детской площадке? Что это хорошая идея?

— Да потому что ваш ребенок залез с ногами! Ну ладно дети, но вы-то взрослый человек! Надо же какую-то совесть и соображение иметь!

— То есть, — уточняю я еще раз, — нет никакого правила, которое запрещает это делать? Вы сами это правило выдумали? И ждёте, что мы будем его выполнять? Да нет же. Мы не будем.

Тут, конечно, половина успеха в интонации. Говорить нужно спокойно и твёрдо. Что говорить — особого значения не имеет. «Мы не будем», или «пошла вон», или «я вызываю полицию», или «я пишу заявление в районное управление образования». И, конечно, чем больше за этим будет искренней, неподдельной уверенности в том, что берега тут попутали не вы, а другой человек, тем эффективнее это срабатывает. Но это такой прием на инстинктах. Больше для собак, чем для людей.

Вторая половина успеха в том, чтобы аккуратно показать другому человеку разницу между правилом, которое он сформулировал у себя в голове, и сейчас пытается выдать за «нравственный закон» — и теми правилами, которые сложились в обществе. Очень самонадеянно думать, что правило, которое ты лично придумал, все остальные немедленно и с благодарностью кинутся исполнять. Собаке-то это вообще не докажешь. А человеку — ну, через раз.

Вообще это любимый прием людей условно консервативных взглядов: маскировать свою агрессию, с которой они не знают, что делать, под «нравственный закон». И под соусом «я вас научу, как себя вести!» — самим себя вести абсолютно непотребно.

Атакуют они обычно либо того, кто мал и беспомощен (любимая жертва завуча — какой-нибудь второклашка и его беспомощно лепечущая мама), либо какое-то тонкое место в правилах. Ну вот никому не пришло в голову прописать, можно ли вставать на качель ногами. Можно ли смеяться и прыгать, когда рядом спит младенец в коляске. Можно ли громко разговаривать в больничном коридре. Нужно ли уступать кому-то место в трамвае. И так далее.

Так что учитесь узнавать манипулятора по истерическому сопрано. И помните, что любое тонкое место мы можем трактовать в свою пользу. Пока не доказано иное.

Надо сказать, что за последние лет десять завучи с подрисованными углем бровями эволюционировали. Раньше меня всегда в таких случаях называли «молодой хамкой». А тут фрекен Бок только драматически воскликнула:

— Вот! Конечно, дети такие! Неудивительно! На родителей достаточно посмотреть. Чего тут ждать-то еще?

И отползла, шипя. Но, может быть, просто я уже не тяну на «молодую хамку», все-таки годы.

Потом мы пошли домой, и Улясик говорит:

— Мама, мне кажется, тётенька вела себя очень невоспитанно.

— Ммм?

— Её, наверное, в садике не учили, что сначала нужно сказать, как тебя зовут, потом спросить, как нас зовут, а потом еще сказать «какая хорошая погода сегодня». А потом уже говорить про качель, и я бы сразу слезла.

Вот так-то. Наверное, говорю, не учили. Да и погода, честно говоря, не такая уж хорошая.