Как рассказывать детям про 90-е и нулевые? Учитель истории — о том, что будут проходить в школе в этом году
Как рассказывать детям про 90-е и нулевые? Учитель истории — о том, что будут проходить в школе в этом году

Как рассказывать детям про 90-е и нулевые? Учитель истории — о том, что будут проходить в школе в этом году

Анастасия Никушина

2

10.09.2024

Историю в школе реформируют: добавляют новые часы, меняют учебники. Изучать теперь будут и современность — вплоть до начала СВО. Вместе с педагогом и участником оргкомитета премии «Учитель истории» Петром Новиковым обсудили, как будут проходить уроки с новым материалом и при чем тут историческое сознание.

Историческое сознание — что это

Историческое сознание — комплекс наших мнений о событиях и фигурах прошлого. Это представление об историческом пути и нашей, и других стран, об угрозах и успехах в прошлом.

Допустим, Сергий Радонежский для значительной части россиян — что-то абсолютно святое, а Батый — абсолютно злое. Это наши общие представления. Это пример исторического сознания.

Большая часть пятиклашек знает, что пирамиды и Древний Египет — это связанные понятия. Большая часть пятиклашек в курсе, что монархи носят корону. Некоторые даже знают, что у витязей в Удельной Руси были шлемы и нагрудники, а дрались они мечами. Дети уже приходят с каким-то бэкграундом, и это тоже часть их исторического сознания, сформированного в разговорах с членами семьи, просмотрах мультфильмов на основе исторических событий, в поездках по России и не только.

Основную роль в формировании исторического сознания, хотя дети проводят большую часть своего времени вне школы, играют все-таки учителя. Я так думаю не потому, что сам учитель и защищаю свой цех. Просто большую часть знаний о прошлом ребенок получает и получит в школе, если только не растет в семье историков. В семье вряд ли расскажут о хронике времен Карла Великого, а в школе учитель может предложить детям почитать отрывки из текстов Эйнхарда, придворного историка короля.

Итак, химия говорит нам: «Ты такой, потому что сделан из соединений углерода». Физика: «Ты такой, потому что тебе задана энергия, ты двигаешься в пространстве». У истории иной ответ: «Ты такой, потому что у тебя такое прошлое». Почему история — это важно? Потому что это про то, почему мы такие, какие есть.

Смысл новых учебников

История нашей страны строится вокруг идеи сильной государственной власти. Эта идея уже была и во многих старых учебниках, но тут она явно заметна.

С этой позиции рассматриваются все события русской истории. Распалась Древняя Русь — плохо. Иван III создал централизованное русское государство, где были приказы, аналоги министерства, — хорошо. Смута — плохо, потому что государство дезинтегрировалось, пришли самозванцы, а интервенты всё разрушили. Пётр Первый провел реформы — хорошо, появилось сильное государство. Гражданская война в России — очень плохо. Консолидация власти при Сталине, индустриализация, тридцатые годы — хорошо. Произошел распад Советского Союза — плохо, потому что сильное государство пострадало.

Я не готов давать оценку этой идее. Но уверен, что любое событие истории как нашей, так и любой другой страны при изучении ее истории должно оцениваться не односторонне.

Так, например, в главах про Петра Первого есть и дискуссия о полезности его реформ для простых крестьян, гуманности изменений по отношению к этому сословию. Спойлер: там всё складывалось очень плохо. И в учебнике прямо говорится, что от реформ пострадали люди.

Что считать историческим событием

Можно выделить два подхода к тому, что вообще считать историческим событием. Первый: историк может изучать эпоху, когда та закончилась.

При Елизавете Петровне основали Московский университет, и если мы хотим дать какую-то эмоциональную оценку этому событию, можем, например, написать оду в честь императрицы, университета, графа Шувалова. Но вряд ли эта оценка будет исторической.

Чтобы проанализировать событие с позиции истории, нужно подождать лет 20, а лучше — 50, чтобы увидеть, кем стали выпускники университета, достиг ли университет цели, которую перед собой ставил. Я скорее сторонник этого подхода.

Второй подход связан с тем, что мы вообще понимаем под исторической наукой. История — наука, которая опирается на источники в изучении прошедших событий. Даже то, что я произнес только что, — уже прошлое. И если есть источник, мы можем это изучить.

Если мы говорим про распад СССР и следующие за ним 90-е и нулевые — это уже закончившаяся эпоха, по результатам которой точно можно делать выводы. Более того, касательно 90-х годов в науке даже нет жаркой дискуссии. Есть несколько проблемных вопросов, например: «Были ли успешными реформы Егора Гайдара?», «Каковы последствия событий октября 1993 года?».

Здесь консенсус в современной российской исторической науке — о западной сейчас не берусь говорить — существует. И этот консенсус состоит в том, что рыночные реформы оказались успешными. Все-таки у нас была построена рыночная экономика, она функционирует до сих пор. События октября 1993 года привели к тому, что власть президента усилилась. Думаю, это даже не нуждается в комментариях.

Что изменилось в учебниках истории, по которым будут учиться в школах с 2024 года

Учебник перерабатывала авторская группа под руководством Владимира Мединского. По словам бывшего министра просвещения, вместе с коллегами они полностью переработали и переписали разделы о 1970-х, 1980-х, 1990-х и 2000-х годах. В новом учебнике появились параграфы, повествующие о расширении НАТО на восток, конфликте на Балканах, военных операциях НАТО в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, а также объединениях БРИКС, ЕАЭС, СНГ, ШОС и АСЕАН.

Фото: Мел

Что дети знают о 90-х

Не обо всех событиях недавней истории школьники знают. Если речь о событии, коснувшемся почти всех в стране — предположим, распад СССР, — ребенок может сформировать свое мнение через рассказы родителей, бабушек и дедушек. А если я спрошу у какого-нибудь одиннадцатиклассника о монетизации льгот, получу встречный вопрос: где это было — в Древнем Египте, в Шумере или во Франции?

Дети черпают информацию из семьи, школы и видеоплатформ. Научно-популярная литература не слишком популярна. Качественные знания есть у школьников, которые готовятся к ЕГЭ по этому предмету — сами гуглят, читают, смотрят и могут аргументировать свое мнение. Другие ребята предпочтут поиграть в Roblox или Minecraft (ничего против этих игр не имею), потому что у них нет мотивации. События недавнего прошлого не являются предметом обсуждения в школьном коридоре.

Поэтому один из плюсов того, что 90-е и нулевые попали в школьную программу, — школьники об этих событиях просто узнают и, если им это покажется интересным, изучат разные мнения.

«Учитель должен иметь личную позицию»

В моем идеальном мире — я надеюсь, что он совпадает с идеальным миром коллег, — учитель должен иметь личную позицию. Он живой человек, у него есть и социальный опыт, и начитанность. В конце концов, откуда у него возьмется желание преподавать историю и делать что-то хорошее для общества, если у него нет личной позиции?

Но задача учителя — не доказать детям правильность собственной позиции, а дать детям такие инструменты, с помощью которых они смогут сформировать собственную.

Объективность в оценках исторических событий — вещь редкая. В математике есть понятие «асимптота» — это линия, которая на графике стремится к нулю, но его не достигает. Допустим, объективность мы взяли за ноль.

Любой историк — асимптота, который стремится к этому нулю-объективности, но не достигает его

Почему так получается? Мы ограничены источниками. С мемуарами и статьями всё понятно, в них легко столкнуться с субъективным мнением. Что насчет статистики? Даже она не бывает объективной. Допустим, перепись 1937 года потом пришлось проводить повторно в 1939 году, поскольку результаты первой объявили «вредительскими». И даже самый лучший, самый объективный источник мы всегда будем интерпретировать через призму собственных взглядов.

Об объективности мы можем говорить, когда устанавливаем, действительно ли был какой-то факт в прошлом или нет. Например, в двадцати европейских газетах конца XVIII века из разных стран мы прочли: «Короля Людовика XVI казнили». Потом мы взяли мемуары очевидцев — они пишут то же самое. Здесь мы устанавливаем объективный факт: «Луи Бурбона казнили в такой-то день и такой-то час». И это объективно.

Куда более сложная задача — определить, как эта казнь повлияла на ход Французской революции или, допустим, судьбу Франции? Вот хорошо для Франции то, что короля казнили, или плохо? Здесь начинается невероятное: один и тот же источник легко интерпретировать по-разному. Любая оценка событий в прошлом — это всё равно столкновение с нашими личными взглядами. Хороший историк и хороший учитель истории — тот, кто старается сделать так, чтобы личные взгляды как можно меньше влияли на ситуацию. Но так сделать получается не всегда.

В школьной программе есть тема, о которой в историографии, в отличие от 90-х, спорили очень много. Это советская индустриализация

С одной стороны, за очень короткий срок была создана огромная промышленная база, которая помогла победить во Второй мировой войне и создать те товары, в которых нуждалась советская промышленность. С другой стороны, в историографии есть мнение, согласно которому эта индустриализация была проведена некомпетентно, с распылением средств на фоне очень непростого для Советского Союза периода.

Можно показать статистику выпуска чугуна в условном 1925-м и 1933-м. Сюда же можно включить, например, выпуск бытовых предметов. Их почему-то выпускали меньше. Как на это смотрели советские граждане? Ощутимо ли вырос их уровень жизни в результате индустриализации? В эту же тему можно включить воспоминания людей, которые с энтузиазмом ехали на стройки, и сведения о том, как они на этих стройках работали. А можно добавить воспоминания тех, кто стройками пытался управлять и видел административный процесс изнутри.

«Задача учителя — беречь детей»

Школа — отражение общества в любой стране и любую эпоху. Последние четыре года — сейчас будет субъективная оценка, личная от меня, могу быть неправ, — наше общество, в том числе и семьи, находится в состоянии повышенной нервозности. Дети растут в семьях, так что это состояние передается и им.

Дети, которых я учил до COVID, были более стабильны, лучше контролировали эмоции. Те ребята, которые получили навыки обучения и самоконтроля на дистанте, хуже адаптируются к средней школе. Последние четыре года все искали для себя какие-то ответы, но сейчас мы понемногу приходим в себя — и дети, и учителя.

Тем не менее если на уроке разворачивается дискуссия на сложную тему, важно помнить: учитель находится в правовом поле Российской Федерации и не может игнорировать это поле. Дети тоже находятся там вместе с учителем. Задача учителя — беречь детей.

ФГОС определяет содержание предметной программы, которая может быть довольно строгой. Но в ней указана только общая парадигма обучения — системно-деятельностный подход, — а конкретных методов нет.

Поэтому, если у учителя есть время, силы, желание, вдохновение, на одном уроке он проводит беседу, на другом — анализирует источники, потом беседует по теме источников на третьем уроке, предлагает отрывок из фильма и может спросить: «Скажите, пожалуйста, события Смутного времени в этом фильме корректно отражены или есть неточности?» Иными словами, хороший учитель использует много разных подходов. Потому что современных детей непросто увлечь, и если у вас это получается — это очень хорошо.

Здесь другая проблема: у учителя часто нет чего-то из перечисленного мной — или времени, или сил, или желания, или вдохновения. Мы с коллегами из разных регионов поняли, что учителя истории работают в довольно тяжелых условиях. У них много рабочих часов, но нет времени подумать о высоком — то есть, конечно, о преподавании истории. Поэтому мы решили собрать таких людей вместе и попросить их отправить нам примеры своих уроков и эссе, выбрать несколько лучших и вручить призы — премии, в том числе денежные.

Так мы учредили премию «Учитель истории», с помощью которой хотим создать комьюнити и дать учителям истории возможность понять, что у них много коллег во всей стране и все они делают одно замечательное дело совсем рядом.

Фото на обложке: Игорь Зоти / ТАСС

Что родители должны знать об ИИ?
Комментарии(2)
Юрий Никольский
Очень правильно затронуты актуальные проблемы, которые стоят перед любым учителем истории.
Согласен, что школьный учебник истории не способен отразить полноту реальных событий, а тем более работу историка (https://mel.fm/blog/yury-nikolsky/70542-shkolny-uchebnik-istorii-ne-sposoben-otrazit-polnotu-realnykh-sobyty).
Учебник
отражает историю, придуманную его авторами, а учитель добавляет свою интерпретацию (https://yandex.ru/video/preview/4200212176206315950)?
Отношение к историческим событиям складываются ещё и через отражение в искусстве (https://mel.fm/blog/yury-nikolsky/78596-iskusstvo-i-istorichesky-kontekst), в частности, на уроках литературы.
Учитель истории может сконцентрировать внимание учеников на процессах подготовки и принятия решений (https://mel.fm/blog/yury-nikolsky/50148-yediny-uchebnik-istorii)?
Многообразие
затрудняет оценку проводимого конкурса среди учителей истории. Хотелось бы узнать, если не критерии, то хотя бы направленность оценок для участников в конкурсе «Учитель истории».
Сергей Шарыпов
В целом ничего нового вы не сказали, а выразили свое мнение.
Больше статей