«Первую двойку ребёнка я несла как знамя». Правила воспитания актрисы Нелли Уваровой
13.03.2020
Нелли Уварову любят все. Поклонники сериалов до сих пор пересматривают «Не родись красивой», театралы ждут актрису на служебном входе РАМТа и добывают билеты на «Иранскую конференцию» Вырыпаева в Театре наций, благотворители уважают за проект «Наивно? Очень». И это они еще не знают, как здорово Нелли воспитывает Ию (8 лет) и Игната (3 года). Но мы это сейчас исправим.
1. Сложно ответить на вопрос, сколько у меня детей. Я родила двоих, но у них есть ещё родной брат — сын моего мужа, Андрей. Он живёт со своей мамой, но много времени проводит с нами. Мы тесно общались и до рождения детей, а после их появления Андрей стал настоящим добрым, чутким старшим братом. Мы не относимся к нему как к приходящему — он и для нас с мужем, и для детей такой же полноценный член семьи, такой же близкий и любимый, как и все остальные. Так что по сути в нашей семье трое детей.
2. Только со вторым младенцем я поняла, что такое счастье материнства здесь и сейчас. Впервые став мамой, я много переживала, постоянно дёргалась, фокусировалась абсолютно на всех жизненных процессах ребёнка — как дочь дышит, как ест, как спит. Она 24 часа в сутки была под моим присмотром, даже ночью мы не расставались. Мне потребовался год и месяц, чтобы перестать так сильно тревожиться и хотя бы начать спокойно спать.
С сыном похожее длилось только первые несколько дней его жизни, а потом я успокоилась, как-то ушла от этих ненужных волнений. И у меня вдруг появилось много времени и сил, чтобы просто наслаждаться моментом, испытывать то самое всепоглощающее чувство любви, нежности здесь и сейчас. С дочкой я просто не успевала на этом сфокусироваться — так нервничала, что вот этого неторопливого счастья не помню.
3. Книги о родительстве я начала читать, ещё будучи беременной. Сначала настольными были Сирсы — «В ожидании малыша» и «Ваш малыш: от рождения до двух лет». Мне нравилось, как доступно, без давления и навязывания какой-то философии там был подан материал. У нас в семье эти книги переходили из рук в руки.
Когда дети подросли, я с азартом накупила книг о психологии, воспитании, очень увлеклась этой темой. Но довольно быстро их отложила
Да, схемы, которые там даются, безусловно, прекрасны. Но мой опыт показал — они очень быстро перестают работать. Дети чувствуют, когда ими пытаются управлять, — определённая методика может работать день, ну два, а потом ребёнок эту схему разоблачает и отказывается делать то, что от него ждут. А ты, вместо того чтобы подстроиться под него, начинаешь давить — в итоге перестаёшь чувствовать своего ребёнка, действуешь как по сценарию. А я всё-таки за импровизацию, она и в материнстве для меня — лучший друг.
4. Справиться с ревностью старшей дочери к сыну помог театр. На самом деле Ия очень ждала кого-то, просила сестрёнку. Когда появился брат, немного расстроилась, но быстро смирилась. Вот только первые две недели после его рождения была в перманентной истерике. Она постоянно горько плакала либо смеялась до слез, а потом снова начинала рыдать. Я уже подумывала о походе к неврологу, успокоительных, но неожиданно нас спас театр.
Когда я поехала в роддом, муж Саша взял Ию на репетицию в родной РАМТ — в спектакль, где играют дети, нужно было вводить новую девочку, и решили попробовать нашу дочь. У неё все получилось, и как раз через две недели после появления Игната в театре была премьера. Ию очень поддерживали и коллеги-актеры, и зрители, все очень хвалили, было много цветов, поздравлений. Это в корне переломило ситуацию внутри семьи. Думаю, Ия просто вернула себе себя. Эти две недели с младенцем она как бы чувствовала себя на втором плане, видела, что в мире есть кто-то важнее неё, а потом в её личной биографии произошло большое событие, она снова ощутила себя значимой, и мы как-то выскочили из сложной ситуации.
5. Дочь до пяти лет не знала, что её родители — актеры. Мы бывали в театре, но как зрители, я не говорила, что знаю, как там все устроено, что сама регулярно выхожу на сцену.
Для Ии мы ходили «на работу», а куда — неважно. Просто хотелось отгородить маленького человека от всего, что связано с некой светскостью, артистической тусовкой
И, кажется, это получилось. Театр для дочери сейчас — про игру, творчество, приятное времяпрепровождение, а не про амбиции. Она не считает себя знаменитостью, не мечтает быть непременно известной артисткой, просто раз в пару месяцев играет в спектакле в своё удовольствие и возвращается к обычной жизни. Мы не подталкиваем её к театральной карьере, но и не пытаемся отгородить от этого. Театр — это просто такая обыденная часть жизни дочки, совершенно не романтизированная. Она относится к нему абсолютно спокойно: есть — хорошо, нет — ну и ладно.
6. Дочь стала лучше учиться, когда я перестала делать с ней домашку. Получилось так, что она пошла в школу по программе 1–3 и за первый учебный год окончила сразу первый и второй класс. Было очень сложно: много заданий, быстрый темп, но самое трудное — абсолютно новый ритм жизни. Дочке было непросто каждый день вставать, собирать рюкзак, надевать форму, делать уроки. Плюс я контролировала домашку — стояла над душой, пока она всё не сделает, бесконечно проверяла. А ребёнок был от всего этого в стрессе.
Когда начался учебный год в третьем классе, я была в экспедиции на съёмках — они длились с августа по октябрь. А вернувшись, с удивлением обнаружила, что дочь стала лучше учиться: без моих постоянных проверок она, видимо, расслабилась и процесс пошёл сам по себе. Теперь я и не спрашиваю, что задали, всё ли она выучила и так далее. Очень хочется иногда это сделать, но останавливаю себя, потому что понимаю — без этого давления ребёнку лучше.
7. Первую двойку дочери я несла как знамя. Вообще, Ия учится хорошо, получает в основном пятерки и четверки. Но иногда и двойки проскакивают. Меня это нисколько не огорчает, наоборот. Я сама была отличницей, но всегда было интересно, как это — расслабиться, ничего не сделать и получить двойку. То есть как бы показать всем остальным — ребята, я такой же человек, как и вы. Поэтому, когда дочь получила два, я даже обрадовалась и, разумеется, не ругала её. Я вообще не терроризирую ребёнка по поводу оценок. Ия скорее сама из-за этого расстраивается, но мы обсуждаем, почему так вышло, и всегда вместе придумываем, как можно исправить ситуацию.
8. Мы не запрещаем детям мультики и гаджеты. У Ии, правда, кнопочный телефон, но есть ещё планшет — его подарила моя сестра. Я эту игрушку запрещать не стала — наоборот, было интересно посмотреть, как дочь будет с ним взаимодействовать. В итоге она вспоминает о планшете раз в два месяца: обычно услышит в школе про какие-то новые игры, попросит их скачать, потом засядет играть на пару дней, я уже начинаю тревожиться («Мы её теряем!»), но Ия быстро остывает, и планшет опять пару месяцев пылится без дела.
Что касается мультиков, то Игнат и Ия тут всеядны — мы разрешаем им смотреть всё по возрасту, не имеем ничего против западных мультсериалов
В том же «Щенячьем патруле», например, очень много поучительных моментов про дружбу, взаимовыручку. Плюс, на мой взгляд, мультики (как и чтение книг, которых тоже много в нашей жизни) отлично развивают речь ребёнка, учат остроумно реагировать на какие-то ситуации. Так что я не вижу в мультфильмах зла — даже в современных.
9. Когда дочь сердится на младшего брата, я всегда говорю ей: «Июшка, тебе очень повезло». Игнату три года, конечно, он берёт её игрушки, что-то может сломать, испортить или играет не по правилам. Вот она слепила недавно тигра, Игнат взял его и нечаянно отломил хвостик — для дочери это, конечно, трагедия. Но я все равно говорю, что ей повезло, потому что, когда она была маленькая, она делала то же самое. Просто, в отличие от Игната, рядом с ней не было старшей сестры, которая постоянно возмущается. И мы с её папой, и старший брат Андрей, который очень терпеливый, никогда не ругали её за сломанные игрушки. Просто объясняли: если обращаться с вещами неаккуратно, они могут испортиться. На первый, второй, третий раз эти объяснения не работали, но на десятый всё-таки что-то щелкало. Так вот у Игната нет такой возможности — получить собственный опыт, извлечь уроки. Его сразу осуждает и ругает старшая сестрёнка. Для Ии эта информация стала открытием, она очень удивилась и, кажется, все же прониклась к брату сочувствием.
10. Самое правильное в родительстве — настроиться на режим «вижу и слушаю». Не просто смотрю, а именно вижу. Не просто слышу, а именно слушаю. Когда ты чувствуешь своего ребёнка, когда ты настроен на его ритмы, тогда вам легко договариваться, у вас не будет конфликтов. А если ссора случится, то её легко будет разрешить, потому что вы можете читать между слов, видите не просто поступки, но и их причины, мотивацию.
11. Важно с малых лет учить ребёнка быть верным себе. Родителю порой сложно смириться с этим, но необходимо. Например, я где-то читала, что ребёнка нельзя заставлять есть — даже в раннем возрасте. Хотя инстинктивно мы все хотим это делать — пусть не силой, но уговорами точно. Да, ребёнок, который отказывается обедать или съел три ложки каши и отодвигает тарелку, — печальное зрелище для родителей. Но важно помнить: сам он никогда себя не обидит, если будет страдать от голода — обязательно попросит есть. И так научится слышать себя. А если всё время управлять («Поешь!», «Надень шапку!»), человек в какой-то момент перестанет доверять себе, будет ждать, что мама (а потом и ещё кто-нибудь) примет все жизненно важные решения за него. А значит, никогда не станет по-настоящему взрослым.
12. Благодаря дочери у меня появилось время на добрые дела. В ожидании Ии я решила сделать паузу и посвятить себя тому, на что никогда не хватало времени. Так появился проект «Наивно? Очень». Сначала это был интернет-магазин, где продавались картины и другие изделия ребят с ограниченными ментальными возможностями, а потом мы создали для них творческие мастерские, рабочие места, открыли настоящий магазин с их произведениями. Мы не собираем пожертвования, но даем людям шанс работать, зарабатывать, реализовывать себя.
По-моему, важно подавать такой пример детям, показывать, что в мире есть разные люди: кому-то жить просто, кому-то сложнее, а есть те, кому невыносимо сложно. И самое естественное, что мы можем сделать, — это не отворачиваться от таких людей, а, наоборот, быть рядом, помогать. Ия все свои почти уже 9 лет жизни включена в эту дискуссию, она сопровождает меня на выставках, общается с нашими подопечными, слышит разговоры на эту тему, и мне радостно видеть, что у дочери нет страха или замешательства при встрече с особенными людьми. Она совершенно естественно общается с ними на равных. То есть поступает так, как и должен поступать любой представитель цивилизованного общества.
