Писательница Юлия Гендина — мама двоих сыновей, которая нарушала множество неписанных родительских правил. О том, что из этого получилось, она рассказывает в книге «Я ж не только мать» (выйдет в издательстве «Бомбора» в мае), а ее сыновья, психологи и знакомые комментируют эти истории. Публикуем главу «Как я убрала из своей жизни детские тусовки». Да, так можно было!
Когда Мишка родился, мы жили на первом этаже. Моей мечте о прогулках на балконе по понятным причинам не суждено было сбыться. Но у меня была спасительная договоренность с педиатром (он, видимо, заметил, как мне не хочется, особенно морозным зимним утром, тащиться с коляской в парк): «Встаете утром, подходите к окну и смотрите на градусник — если ниже десяти градусов, можете оставаться дома». Как в школе, помните? Была какая-то отметка, и если температура опускалась ниже, можно было никуда не идти. Это уж я потом поняла, что оставаться дома, пожалуй, еще хуже, чем все-таки пойти прогуляться хоть немного на свежем воздухе и самой проветрить голову. Но сейчас не об этом. Каждый раз, когда я наворачивала круги с коляской по парку, я с интересом и некоторой тревогой наблюдала за муравейником на детской площадке. С интересом — потому что это был неизвестный для меня организм, и очень удивительный: подумать только — незнакомые друг другу взрослые люди вынуждены довольно длительное время проводить друг с другом в этом странном месте. Тревога же моя была связана с тем, что рано или поздно мне придется стать частью этого сообщества. А мне, прямо скажем, не очень этого хотелось.
До этого момента я жила по принципу «Увидел человека — узнал человека — человек интересен — общаюсь с человеком»
Я люблю сама выбирать, с кем мне общаться, и не люблю, когда мне это общение навязывают. На детской площадке, никто мне выбора не оставлял: взрослые собрались здесь не по интересам и не по желанию, а на том простом основании, что у них есть маленький ребенок, которого хорошо бы развлечь. И это только вершина айсберга. На самом деле на детской площадке собрались люди, которые, как в клубе анонимных алкоголиков, хотят поделиться своими проблемами, удачами и неудачами в таком трудном деле, как воспитание ребенка. Ты вроде не пьешь и проблем вроде у тебя нет, а ты все равно уже в этом клубе — просто по факту рождения ребенка.
С самого начала меня поразило удивительное сходство родительского сообщества на детской площадке с собаководами (да, опять я пытаюсь сравнить детей и собак, но просто напрашивается). Вы замечали, что родители часто запоминают друг друга не по своим именам, а по именам детей? «А что-то Пети сегодня нет, вы не видели? Может, заболели?» Во-первых, маму Пети зовут Елена, во-вторых, вот это вот «заболели».
Ты приходишь на детскую площадку и делаешь мучительный выбор: либо встать на детскую сторону и ковыряться с ребенком в песке, качаться с ним на качелях, бегать наперегонки и катать машинки, либо примкнуть к родительской тусовке. Игры на детской стороне чреваты последствиями. Я, например, уже на десятой минуте остро почувствовала некоторую искусственность происходящего, будто я на сцене. Самое неприятное было осознавать, что образ такой веселой матери, которая озорно катает машинки, совершенно не соответствует действительности. Я же не такая совсем. Но почему-то я прихожу в парк на этот небольшой квадрат земли и немедленно начинаю вести себя неестественно. Ну то есть понятно, почему я так поступаю: потому что родительское сообщество требует от меня такого поведения. Я же хорошая мать, а значит, должна весело скакать с ребенком на горку и обратно, попутно пересыпая песок в ведерко.
А вот эти социальные игры в песочнице? Вы же тоже в них участвовали, признайтесь?
Приплетаюсь я на площадку, сажусь аккуратно на краешек песочницы, пока Мишка начинает раскладывать свои богатства в виде кучки лопаток, ведерок и формочек. И тут слышу над ухом елейный такой голос: «Кусенька, а давай спросим у мальчика, можно ли взять его лопатку? Потому что просто так, без спроса, лопатку брать нельзя. Вот и мама этого мальчика ему не разрешает брать чужую лопатку». Во-первых, меня сразу ставят в безвыходное положение: мне приходится войти в эту игру, хотя я не собиралась. Во-вторых, кто сказал, что я не разрешаю Мишке брать чужие лопатки? И в-третьих, хочу я того или нет, мне придется и Мишку вовлечь в это странное общение, сказав ему (тоже странным голосом): «Мишка, ты же одолжишь лопатку?» И сама на себя злюсь: что это за обучение ребенка манерам не по своей воле? Если бы я хотела объяснить ребенку, как делиться с окружающими чем бы то ни было не в ущерб себе, то точно не стала бы это делать при всех на детской площадке.
В общем, стало быстро понятно, что игра на детской стороне опасна для моей психики. И я перешла к взрослым. Но тут, сюрприз-сюрприз, не легче. Я и так-то не супер-общительный человек, а здесь, в родительской тусовке, от тебя ждут всех деталей вашей жизни с ребенком: «А с горшка вы уже слезли?» (кто это «мы»?), «На кого из детских психологов подписаны?» (я или ребенок?), «Читаете уже по слогам?», «Как спасаетесь от гаджетов?» (да для меня это спасение вообще-то).
Меня постоянно проверяли, соответствую ли я статусу «хорошей заботливой матери». Я-то думала, что я отличная мать — Мишка улыбался мне, значит, все хорошо. А тут с каждым нашим с ним походом на площадку выяснялось, что и «котлетки из кабачка» я не жарю, и о новейших исследованиях в детской психологии я не в курсе. И тут я осознала кое-что важное для себя: я не хочу так глубоко погружаться в детскую тему. Это не моя профессия, это требует от меня усилий, которые никому не нужны, а главное — Мишка, кажется, обойдется без «котлеток из кабачка».
Был и другой вариант — потусить с похожими на меня родителями, которые хотя бы на прогулке хотят немного отвлечься от бутылочек, колобков и лисичек и обсудить что-то трезвое, взрослое, обыденное. Но тут меня ждала другая засада: жалобы на совсем не вовлеченных в семью мужей, на скуку и однообразие жизни, на свекровь, которая вечно недовольна, на ребенка, который так и не может толком читать, а скоро детский сад (не школа, да, а детский сад). Получилось, что и здесь мне нечего особенно сказать, да и не хотелось погружать чужих людей в свои личные проблемы. Такой сеанс психоанализа мне бы точно на пользу не пошел.
Решила я эту проблему частично — я стала выбирать для прогулок маленькие площадки и время, когда там не так много людей. Чтобы и поиграть Мишке было с кем, и мне не особенно оказываться в родительской толпе. А вот родители мои, когда приезжали к внукам, обожали возиться с ними на площадке — особенно дедушка. Ему было и весело, и задорно, и естественно. Так может, все дело в возрасте?
Когда ты молод и детство было относительно недалеко, как-то неловко вдруг к нему стремительно возвращаться, будто откатываться назад. А уже в почтенном возрасте будто хочется откатиться, вспомнить себя маленьким и со всей искренностью побежать с внуками на горку? Не знаю, поглядим, как у меня будут складываться отношения с внуками.
А пока жизнь продолжалась, и уже выросшие из песочницы дети все равно время от времени погружали меня в детские тусовки. Вот возьмем такой прекрасный день в году, как день рождения ребенка. До каких лет мы считаем эту дату детским праздником, а? Есть на этот счет какие-то правила? Важно ли годовалому малышу осознавать, что к нему на день рождения пришли его друганы — такие же годовалые малыши, и вместе они поедают праздничное фруктовое пюре?
Я все время напоминала себе о том, что все, что я делаю, ребенок запомнит и будет потом вспоминать — с приятным ощущением на душе или не очень. Но все ли дети запоминают? Мой любимый пример в этом смысле — наша поездка в Иорданию на новогодние праздники, когда детям было шесть лет и три года. Мы там и интересную еду ели, и шатались по ночной Петре, и ходили по красной пустыне, и гоняли чаи с бедуинами. И вот все эти годы я, вспоминая об этом путешествии, спрашиваю Гришу, например: «А помнишь, как тебя папа носил на шее, когда мы в Петру ездили?» Какая там Петра, Гриша вообще ничего из той поездки не помнит. Ничего. А знаете, что Мишка помнит? Что он упал с верблюда. Все. Так что никаких иллюзий у меня теперь нет.
Так вот с детскими праздниками мы поступили, по традиции, эгоистично: детские дни рождения были отличным поводом для того, чтобы встретиться семейным, а часто и шире — дружеским кругом, вкусно поесть и приятно провести время.
Логика та же: дети — часть нашей жизни, мы интегрируем их к себе, а не они нас к себе
Я правда считаю, что у маленького ребенка до подросткового возраста нет настоящих друзей, с которыми бы ему хотелось отметить свой день рождения. Не посидеть вместе и не поесть вкусной еды — это можно сделать в любой день в году, а именно отметить день рождения.
Хотя я помню себя лет в десять — я очень хотела позвать одноклассниц к себе домой на день рождения. Я бы не сказала, что мы были близкими подружками и мне очень хотелось бы с ними поиграть именно у меня дома по такому праздничному поводу. На самом деле мне хотелось подарков, потому что гости на дне рождения — это же ходячие подарки. То есть я помню этот свой очень прагматичный подход к празднику. Уже в более осознанном возрасте подарки от подруг и друзей отошли на второй план: гораздо интереснее было вместе собраться, без взрослых, без присмотра, выпить и обсудить все, что не получается в рутинном режиме, устроить себе настоящий взрослый праздник — вот это я понимаю, настоящий день рождения. Но я начала так праздновать лет с шестнадцати.
Подчеркну главную мысль: день рождения — очень личный праздник, поэтому он должен проходить без взрослых, без присмотра. А до тех пор, пока это невозможно в силу возраста и родительских страхов, — пусть будет семейным праздником, поводом для встречи и вкусной трапезы с подарками.
Ну хорошо, внутри семьи вопрос с днями рождения был решен, но что делать с чужими праздниками, на которые зовут детей?
Все эти лепки из теста, хороводы, стрелялки и квесты? Вот привожу я ребенка в условленное место, он весело или не очень бежит к детям, там его уже ждут капитан Джек-Воробей со своими морскими друзьями, а как выглядит моя жизнь на ближайшие два часа? Я, как и на детской площадке, оказываюсь в компании незнакомых мне взрослых людей, и все это время мы будем тщетно искать интересные темы для разговора, пока не придем к мысли, что проще всего поговорить про школу, оценки и родительские чаты. Сразу вспоминаются эти неловкие разговоры жен, когда их мужья выходят из-за стола покурить. В общем, как вы уже поняли, я чаще всего была «той мамой, которая привозит и потом забирает ребенка». Может, я просто нелюдимый человек? Да нет, не сказала бы. Но кажется, детям было абсолютно все равно — сижу ли я там с другими родителями в уголке за столиком с пластиковым стаканчиком или нет.
Нужно ли мне было себя ломать и встраиваться в это детско-взрослое сообщество, научившись разговаривать с незнакомыми мне людьми на любые темы, а также участвовать в ролевых играх на детской площадке? Думаю, что дети бы удивились такому моему поведению, потому что привыкли меня видеть другой, настоящей. Стану ли я плохой матерью, если не буду сидеть с ребенком около песочницы? Может именно это и выгнало меня в итоге на работу?
Приведя своих малышей на детскую площадку, я всегда предоставляла им возможность играть так, как они хотят, то есть или с другим ребенком, или в одиночку. Сама же садилась в стороне и просто наблюдала. Следила, чтобы не убежал, не упал, не обидел никого. Могла просматривать журнал, пролистывать интернет, но никогда не читала книгу, чтобы не увлечься. Ребенок прежде всего! Будучи интровертом, сторонилась общения с другими родителями и никакого волнения по этому поводу не испытывала.
Что же касается дней рождения маленьких детей, то это просто один из необязательных способов разнообразить рутину повседневности. Почему нет?