Некоторые «гошпитальные дети», или сироты, в императорской России времен Екатерины II попадали в Императорский воспитательный дом, петербургский или московский. Что в итоге случилось с этим проектом? Рассказываем историю самого крупного дореволюционного здания столицы.
По вечерам с Большого Устьинского моста в Москве, который начинается почти у подножья высотки на Котельнической набережной, можно увидеть не только завораживающие виды Кремля и потоки машин, к видам стремящихся. Посмотрев направо, наблюдатель увидит неосвещенную громадину бежевого цвета — самое крупное дореволюционное здание столицы, Московский императорский воспитательный дом.
«Чтобы младенцев в непристойные места не отметывали»
История Московского императорского воспитательного дома начинается с человека, который на собственном опыте познал трудности жизни незаконнорожденного ребенка. Князь Иван Юрьевич Трубецкой был советником Петра I и последним в русской истории боярином. За свой долгий век — князь прожил 82 года — он успел прижить всего одного сына, притом вне брака. Иван Иванович, родившийся в 1704 году, получил фамилию Бецкой. Не будь мальчик сыном знатного вельможи, судьба его, вероятно, оказалась бы незавидной.
В начале XVIII века в России заботу о брошенных детях обычно брала на себя церковь. Ребенка могли принести в монастырь тайно или открыто — церковнослужители принимали каждого. В 1706 году митрополит Иов открыл первый в стране полноценный приют для осиротевших детей при Холмово-Успенском монастыре, а затем в 1714 году в недавно отстроенном Санкт-Петербурге появилась городская богадельня. Но этого было мало.
В 1715 году царь-реформатор Петр I издал указ, гласивший: «чтобы младенцев в непристойные места не отметывали, но приносили бы к… гошпиталям и клали тайно в окно». Так тема сиротства стала вопросом государственного, а не частного интереса.
Повзрослев, Иван Иванович Бецкой стал личным секретарем Екатерины II, почти сразу после того, как она взошла на престол. Не вмешиваясь в политику, Бецкой предпочел заниматься вопросами воспитания. Тем более что он вполне разделял просвещенческий восторг и пафос императрицы.
Последователь идеалов Руссо, Бецкой был убежден, что корень всех людских бед — воспитание, а вернее, его недостаток.
Воспитанием же можно было, по мысли Бецкого, создать человека «новой породы», полезной для государства
Тогда Иван Иванович предложил императрице создать Московский императорский воспитательный дом. Целью его стало бы появление третьего сословия — мещанства. Воспитанники дома, по задумке Бецкого, должны были заниматься торговлей, промышленностью и ремеслом.
Архитектор Карл Бланк предложил Екатерине по-настоящему грандиозный проект, здание из трех корпусов — четырехэтажный главный и два корпуса-каре по бокам, образующие просторный внутренний двор. Правда, в первые годы строительства закончили только западный корпус для мальчиков, центральную часть сдали через 15 лет после первого квадрата, а окончательно достроили здание только после Второй мировой войны.
Первых младенцев принесли к Воспитательному дому 21 апреля 1764 года — в день закладки фундамента и прямо ко дню рождения императрицы Екатерины II. Строительство западного корпуса закончилось только в 1767 году, поэтому 19 детей пришлось срочно пристраивать в приемные семьи; двое из них, нареченные в честь покровителей учреждения Екатериной и Павлом, вскоре умерли.
Пять копеек с колоды
Сдать ребенка в Московский воспитательный императорский дом мог кто угодно. Принимали всех, от любых родителей. Правда, задавали два вопроса: крещен ли ребенок и какое имя ему дано.
Желающих было много. Ребенку, принятому в Воспитательный дом, обещалась свободная жизнь: сделать из выпускников крепостных никто не мог. Впоследствии воспитанники стали получать паспорта, которые позволяли им вступать в купеческое сословие и открывать предприятия.
Детей несли буквально со всей страны, за доставку ребенка в Воспитательном доме платили два рубля. Это был не просто приют, но настоящая теплица для призренных самой императрицей Екатериной II и имперскими меценатами.
Московский воспитательный дом существовал на пожертвования и управлялся Опекунским советом. Сначала сама Екатерина II пожертвовала на строительство 100 000 рублей, пообещав ежегодно жертвовать половину от этой суммы.
К императрице присоединился Прокофий Акинфиевич Демидов: на 205 000 рублей, пожертвованные уральским промышленником, при Воспитательном доме была открыта театральная студия антрепренера Меддокса и Демидовское коммерческое училище, которое располагалось в одном из зданий Андреевского монастыря.
Кроме прочего, Воспитательный дом получал процент с некоторых государственных налогов
Так, в бюджет учреждения отчислялся особый налог на клеймение игральных карт (клеймо на картах — что-то вроде акцизной марки, государственный способ контроля производства). Этот налог был введен специально для содержания Воспитательного дома, который получал по 5 копеек с каждой российской колоды и по 10 — с заграничной. В 1803 году это принесло учреждению 140 000 рублей дохода.
По достижении определенного возраста воспитанники поступали в открывающиеся при Воспитательном доме учебные заведения. Они обучались грамоте, алгебре, тригонометрии, механике, физике, химии и черчению, истории и иностранным языкам, а повзрослев, осваивали ремесла. Девочки тоже получали образование, которое, правда, сосредотачивалось на тонкостях ведения хозяйства.
Впрочем, большинство воспитанников выходили в жизнь людьми без высшего образования, зато с одеждой и одним рублем капитала. Воспитательный дом не забывал своих питомцев: в течение еще шести лет выпускники получали небольшое пособие, а в старости могли вернуться туда, где они выросли.
В 1795 году Иван Иванович Бецкой скончался, оставив после себя недвижимое наследство, которое новый император Павел I решил передать своей жене императрице Марии Федоровне.
Радости и горести Марии Федоровны
Наследство, доставшееся императрице, лишь на бумагах выглядело достойным высокой похвалы. На деле же Ивану Ивановичу Бецкому постоянно приходилось решать проблемы: финансирования не хватало, дети умирали. Планы по развитию Воспитательного дома были настолько масштабными, что денег меценатов не хватило даже на то, чтобы достроить здание.
К моменту передачи учреждения в ведение Марии Федоровны оно также содержало два банка — Вдовью и Сохранную казну. У дома были большие финансовые обороты, администрация подписывала новые контракты и в какой-то момент прочно увязла в коррупции.
В 1775 году Екатерина II послала Бецкому записку с замечаниями по поводу детей, содержащихся в доме. Императрица посчитала, что они «худы, неловки, непонятливы, угрюмы». Но все равно этих детей можно было бы назвать удачливыми.
За 33 года существования Воспитательного дома из 40 000 принятых младенцев умерло 87%
Несмотря на то что при учреждении содержался большой штат врачей, детская смертность была невероятно высокой. Из 100 воспитанников до 20 лет доживали только 13.
Многие младенцы погибали еще в первые месяцы после поступления: в учреждении не хватало кормилиц, а потому порой к детям пускали обученных коз.
Некоторых воспитанников передавали в крестьянские семьи, с тем чтобы забрать их по достижении 3 лет. Правда, из 5000 младенцев, отданных в деревни в 1775 году, в Воспитательный дом вернулось меньше половины. Остальные, вероятно, умерли.
Интерьеры воспитательного года. Начало XX века
В управление Марии Федоровны смертность удалось уменьшить: императрица ограничила прием детей, стала направлять их в приемные семьи, а еще расселила воспитанников по более просторным комнатам.
Она же отмечала: «Ученые, литераторы, художники, ремесленники, купцы и банкиры, которых Дом в своем уставе обещает государству, не явились до сих пор, хотя заведение существует уже 30 лет». Воспитательный план Бецкого и вправду оказался не слишком эффективным. Взрослеющие воспитанники были скорее беспризорниками, нежели людьми «новой породы».
Мария Федоровна стала направлять питомцев на мануфактуры и в госпитали для помощи местным управлениям. Она же открыла при Воспитательном доме ремесленное училище, в котором воспитанники проходили трехлетнюю практику и становились подмастерьями или учеными мастерами.
На базе этого училища появился Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана
При императрице открылись латинские и архитектурные классы, а еще институт для обучения чиновников и военнослужащих. Мария Федоровна даже создала своеобразный прототип целевого обучения: ожидалось, что воспитанники будут работать шесть лет в самом Воспитательном доме, покрывая траты на свое обучение.
Институт был открыт и для девочек. Впоследствии он стал сначала Александринским, а позднее Николаевским сиротским институтом, выпускавшим домашних учительниц с дипломом Московского университета.
Крушение проекта
Проект Воспитательных домов закончился сразу после смерти Марии Федоровны. 3 июля 1828 года император Николая I издал указ «О воспрещении дальнейшего открытия Воспитательных домов в губерниях под ведением Приказов общественного призрения».
Как Екатерина II заботилась о народном просвещении
Одна из причин запрета была в том, что многие дети, находящиеся в Воспитательном доме, оказались не сиротами, а оставленными на воспитание потомками вполне состоятельных родителей из купцов и мелкопоместных дворян. Когда Воспитательный дом был только открыт, при нем заработал «секретный» родильный госпиталь, в котором каждая женщина могла родить ребенка и оставить его там же. Туда нередко приходили девушки, скрывающие свои имена, — они оставляли в учреждении незаконнорожденных детей и исчезали, получив документ с именем ребенка и его регистрационным номером.
Мария Федоровна не смогла справиться с этой практикой, которую решили радикально пресечь уже после смерти покровительницы. Официально прием детей был остановлен, хотя и продолжился тайно — за дополнительную плату.
Классы, созданные императрицей, упразднили, а освободившиеся помещения отдали под разросшийся Николаевский сиротский институт. Воспитательному дому, ставшему «временной станцией для грудных детей», остался только пятый этаж.
Сиротский институт, фактически бывший приютом, принимал сирот и полусирот, лишившихся родителей из-за холеры. Дети, поступавшие в учреждение, получали начальное образование и обучались ремеслам, а на большее рассчитывать не могли.
Дом народов и Военная академия ракетных войск
Вместе с революцией кончилась и история здания Московского императорского воспитательного дома в качестве приюта.
В новоназванный Дворец труда заехали разнообразные профсоюзы, управления соцобеспечения и редакции множества газет. Именно там размещалась и газета «Станок», которая разместила заметку о покусанном Остапе Бендере. Правда, Ильф и Петров заменили название на Дом народов.
«Невежды, упрямцы и первичные посетители входили в Дом народов с главного подъезда. Никифор Ляпис проник в здание через амбулаторию. В Доме народов он был своим человеком и знал кратчайшие пути к оазисам, где брызжут светлые ключи гонорара под широколиственной сенью ведомственных журналов».
«Двенадцать стульев», И. Ильф и Е. Петров
Огромность помещений — и это при недостроенном восточном квадрате, который завершили только в 60-е — позволяла профсоюзам соседствовать с НИИ педиатрии. В 1938 году в здание заехала Академия РВСН, которой в итоге отошло все здание.
В 2013 году военные выехали из ветшающего здания, оставив его городу. 11 гектаров, 33 строения и девять объектов культурного наследия выставили на торги в июле 2017-го. Комплекс выкупила компания «Горкапстрой-гарант», которая планировала открыть там отель с кафе, ресторанами и магазинами.
Когда здание откроется (и откроется ли вообще), до сих пор неизвестно. Процесс реставрации скрыт от посторонних глаз, а значит, гуляя по мосту с видом на Кремль, горожанину остается только воображать себе, что происходит или происходило в Московском императорском воспитательном доме.
