Они сбежали от пандемии в деревню — всем классом. Учительница — о том, как обмануть дистант

Педагог, заместитель директора частной школы Анна Бабина еще в начале самоизоляции провела эксперимент: вывезла своих учеников-старшеклассников в деревню, где они, как в лагере, больше месяца жили и учились, отрезанные от внешнего мира. Во вторую волну пандемии эксперимент повторили — и теперь уже даже сделали из этого выводы.

Авральный дистант

Весной частным школам рекомендовали отправиться на дистант на неделю раньше, чем государственным. Я прекрасно понимала, насколько сложно сделать это хорошо и грамотно с образовательной точки зрения, поскольку уже имела опыт разработки и проведения онлайн-курсов.

Нам пришлось быстро-быстро перестроить образовательный процесс, но беспокоили меня в тот момент в первую очередь вовсе не образовательные технологии. В Европе, где у меня множество знакомых детей подросткового возраста, к тому моменту уже начались серьезные ограничения, связанные с передвижением и общением людей. Эта травма социальной депривации уже стала проявлять себя довольно сильно и обещать долгоиграющие грустные последствия. Было очевидно, что карантин с нами надолго, дистант вернется еще не раз, а подростки без общения не то что учиться — жить не могут.

Запустив дистанционное обучение в школе в авральном режиме, в выходные я легла на дно и переосмыслила свое видение образования старшеклассников и своего места в этом процессе рядом с взрослеющими детьми самого хрупкого и уязвимого возраста.

Из руководителя образовательной программы я превратилась в старшего, который не требует невозможного и защищает людей от самобичевания, самообвинения и обвинения других. По-моему, в этом и есть мудрость взрослого — знать, что именно можно наверстать (то есть учебу и технологии дистанта), а от чего можно сгореть, как спичка.

Конечно, в самом начале мы выжали из дистанта максимум. Звали в зум крутых профессионалов, у которых вдруг появилось много времени; освоили разные программы в интернете; учились гулять в парках, когда «нельзя», и читать новости и критически анализировать статистику и инфографику; наблюдали за тем, как по-оруэлловски на глазах меняются понятия «социальная дистанция» или «самоизоляция»; учились читать лица друг друга по зуму, держать связь в телеграме и просить о помощи, когда становилось совсем тяжело. Но социальная депривация и самоизоляция — это слишком тяжелое испытание для подростков, поэтому мы уехали из города.

Коливинг — первая проба

В разгар первой волны пандемии мы с родителями моих учеников решили — из города надо уезжать. Обговорили детали, нашли большой дом в деревне, где дорога превращается в тупик, а вокруг поля, леса и болота. Где интернет нужно ловить, сидя на крыше, раскручивая модем на шнурочке. Где есть пруд, конюшня, банька на заднем дворе. И где можно самоизолироваться большой компанией.

Мы вывезли весь наш класс туда — семьи с машинами брали на борт «безлошадных», и так перевезли всех ребят. Родители в деревне не остались, из взрослых там была только я и еще один педагог.

Когда все 15 ребят собрались вместе, дети спросили, что мы будем делать, если кто-то из нас заболеет.

— А что мы обычно делаем, когда кто-то болеет? — спросила я.

— Жалеем, лечим.

— Ну а что изменилось?

В этот момент некоторые дети заплакали. Остальные плакали по очереди по поводу и без в течение первой недели, потому что стресс был запредельным. Я в это время просто готовила четырехразовое питание на 15 человек, убирала дом и иногда вытаскивала подростков «в наружу», от которой они успели отвыкнуть.

Читайте также:

«Ходила целовать ворота, чтобы школу открыли 1 сентября». Почему мы так возненавидели онлайн

На второй неделе мы замерили свою работоспособность по сравнению с доковидным периодом. Получилось примерно 30%. Выяснили, что такими темпами нам надо будет учиться до конца июня, чтобы нагнать упущенное, и приняли решение все же успеть до середины. Пришлось придумывать как. Например, тащить других по тем предметам, в которых ты молодец, и принимать помощь там, где не справляешься. Так мы научились сложной системе взаимного обучения, а заодно выяснили, что каждый в чем-то молодец.

Плакать меж тем начала я. Оттого, что дети просто играют в футбол и смеются. Или оттого, что они начали хозяйничать на кухне

Или оттого, что согласились ходить на конюшню. Так мы узнали, что быть взрослым можно, имея всякие слабости и припадки сентиментальных чувств. Полегчало.

На третьей неделе мы уже учились и догоняли. Учителя — тоже люди. Многие не справлялись и из-за собственной застрессованности, и из-за неумения работать на дистанте. Так мы научились учиться в тусовке, объединяя ресурс себя и интернета, и ставить учителя в позицию консультанта и партнера. Еще мы узнали, что ты можешь раздражать людей, если ты умеешь заботиться о себе, а они — нет. Да, нам «прилетало» якобы за недоработки по учебе и «плохое поведение» в зуме.

— Но мы сейчас ведем себя лучше, чем обычно в школе, а на нас злятся, — сказали дети. — Значит, учителям там очень плохо.

Я в очередной раз заплакала. Мы научились понимать и прощать.

Дальше мы просто жили, катались на великах и лошадях, догнали учебу, открыли купальный сезон. Поставили спектакль, на который пригласили своих новых знакомых из деревни, и сорвали бурные овации. В город мы вернулись чуть позже, чем сняли карантинные ограничения, и не делали глупостей, вырвавшись на свободу.

Коливинг — второй заход

С сентября в моем классе началось гибридное обучение. Мы просили не приходить в школу при малейших признаках заболевания. Наша школа работала очно дольше государственных, но потом и нам пришлось закрыться. На этот раз мы готовились заранее: нашли дом на окраине небольшого города со множеством интересных мест в округе, хорошим интернетом и отоплением.

— Ну, закроют школу, — неделю на дистанте из Москвы поучимся, а потом свалим, — спокойно говорили дети.

И свалили. Если первый коливинг можно было назвать «побег в рехаб», то второй стал полноценным коворкином. И я уже спокойно справлялась с детьми одна — без помощников. Из взрослых с ними теперь была только я.

Я не пропускаю собственную учебу, дополнительные работы и конференции. Ну, почти. Несколько событий все же не потянула. Дети довольно быстро наладили быт. У нас была попытка ввести дежурство, но она не прижилась. Как-то все стихийно произошло — в доме чисто, мусор вынесен, еда готова, дни рождения организуются и празднуются.

Читайте также:

«Опыт онлайна может пригодиться учителям раньше, чем кажется». Гендиректор «Яндекса» в России Елена Бунина — об уроках пандемии

Пожалуй, единственное, чем я занимаюсь, — это работой по предметам и коммуникацией с учителями, которым нужна помощь в дизайне дистанционных уроков.

А еще я думаю. В частности, о том, что же нам все же дает этот опыт. Думаю, он является отличной прокачкой навыков XXI века, пресловутых 4К: креативность, кооперация, критическое мышление, командная работа. Которые и правда не менее важны, чем старые добрые харды.

• Во-первых, личный опыт гибкой и бесстрашной реакции на обстоятельства. Вот это усвоенное на практике знание, что ты можешь действовать, когда вокруг людей парализует страх. Мне очень нравится, что дети не тормозят перед проблемой, а сразу вызывают на мозговой штурм: «Как решить?»
• Во-вторых, навык жизни в коливинге и digital nomading (англ. «цифровой кочевник»). Цифровая экономика — это широкий выбор возможностей для тех, кто умеет ими пользоваться. Я вот на неделе дистанта, которая была посредине офлайн-периода, уехала в Питер, на предновогодней неделе работала из Нижнего. Они тоже так научились.
• В-третьих, новая цифровая грамотность. Мы научились полноценно координироваться в распределенном режиме при помощи современных приложений, здорово держим тайминг и координируем множество дел с дедлайнами.
• В-четвертых, четкие и ясные ценности человеческого мира. Дети очень здорово прокачаны по социально-эмоциональному интеллекту, они стали невероятно прозорливы, внимательны. Они умеют включаться в мир другого человека и умеют слушать и слышать других. И это чертовски важно, особенно с учетом того, что все они очень-очень разные.

Два года назад я решила поучаствовать в создании школы с нуля и набрать 10-й класс самоопределения для реализации технологий по профессиональной ориентации и навигаторству абитуриентов московских вузов. А сейчас живу в библиотеке на третьем этаже дома сложной конструкции, где внизу играют в мафию, жарят блинчики, изучают морфологию червей, решают ЕГЭ по математике, готовят квест на день рождения и планируют музыкальный проект одновременно. Думаю, мы все делаем правильно.

Фото: Shutterstock / Dmitry Savin, Africa Studio