«Будут вас кусать, бить и обижать». Зачем детям сказки о жестокости: мнение психолога

Все мы выросли на сказках, которые, если вдуматься, довольно жестоки: Колобок съеден, теремок сломан, а рифмы Корнея Чуковского пугают даже родителей. В редакцию «Мела» пришел вопрос от читателя: не опасно ли читать детям такие сказки? Поговорили об этом с психологом Марией Гололобовой — и немного успокоились.

— Кажется, сказки рассказывали всем детям, всегда. Почему не возникает довольно очевидного вопроса: не вредно ли им такое слушать?

— Еще до недавнего времени, примерно до XIX века, сказки были произведениями не только для детей, но и для взрослых. Их в том числе рассказывали в салонах. В древности сказки тоже были для всех: они были таким способом объяснить мир. Для детей это была особая форма обучения, и никто не боялся, что сказки будут как-то травмировать детей.

Народные сказки пришли из фольклора. «Колобок», «Курочка Ряба», «Теремок» — эти истории живут уже много-много сотен лет. Они так или иначе рассказывают детям о смерти: что жизнь начинается, идет и заканчивается, что люди и животные умирают, но чья-то смерть не разрушает других героев. Все, конечно, переживают, но она не разрушает весь мир. Мир существует дальше («Мел» писал о том, как советский фольклорист Владимир Пропп анализировал волшебные сказки с точки зрения их обрядовых корней. — Прим. ред.).

Например, в оригинальном «Теремке» все заканчивается плохо: когда медведь раздавил теремок, никто из животных не успел из него выбежать. А начинается сказка фразой «Лежит в поле лошадиная голова» — именно туда все и заселяются, а вовсе не в бревенчатый дом. В сказке «Петушок и бобовое зернышко», где курочка обежала всех, чтобы найти маслице для петушка, который подавился зерном, изначально курочка прибегает к уже умершему петушку: он ее не дождался.

Надо иметь в виду, что жизнь была другой. В основном люди жили в деревнях, близко к земле, и своими глазами видели много рождений и смертей — как животных, так и людей. Медицина была не сильно развита, поэтому смерти было очень много. Она была рядом и не пугала, а воспринималась нормативно.

Кроме того, многие сказочные сюжеты довольно логичны. Например, сказочный Колобок — это хлеб, еда, которая пустилась в бега. То, что ее в итоге кто-то съел, — вполне нормально. Просто должен был съесть ее дед, а в итоге съела лиса.

— И все же: могут ли сказки вызывать у детей негативные эмоции?

— Это зависит от того, о какой сказке идет речь: о народной или об авторской. За многие столетия существования и передачи из уст в уста народные сказки сильно трансформировались. Многие негативные моменты, какие-то травмирующие детали из них ушли. Сейчас в большинстве сказок вместо драматичного финала хеппи-энд: в «Теремке» все выжили, курочка спасла петушка.

Авторские сказки отличаются от народных. Автор сказки передает не только суть истории, но и свои переживания по этому поводу. Эти переживания могут быть разными, но все они сохраняются, поскольку передаются в письменном виде. Поэтому в таких сказках могут быть перегибы. Что-то может быть страшнее, несправедливее, более жестоко или непонятно, чем мы привыкли видеть в сказках. Например, исследователи сказок Андерсена говорят, что в его сказках отражены все неврозы северных людей.

— Какой вообще может быть спектр эмоций, которые вызывают у детей сказки?

— Я считаю, что, читая сказки, ребенок испытывает все базовые эмоции одновременно. Они будут различаться только по силе проявления. Когда ребенок слушает сказку, он, скорее всего, испытывает интерес. После сказки он может получить удовольствие, он может злиться на героя, который всех обижает, или испытывать нежность к главному герою. Спектр чувств очень большой. Об эмоциях мы можем спросить самого ребенка. Страшно ли ему? Я могу спросить у вас: вас пугала в детстве сказка про Колобка?

— Не помню такого.

— Скорее всего, дети ответят, что им было грустно за Колобка, но еще у них будет много переживаний за других героев. Переживания эти очень-очень разные, но они абсолютно не травмирующие. И если спросить взрослых: «Как вы относились к сказкам „Колобок“, „Теремок“, „Курочка Ряба“?» — они скажут: «Все детство их слушали. А сейчас, когда стали взрослыми, думаем: „Что за бред?“» А в детстве все было хорошо и вопросов не возникало.

Если же какая-то эмоция из сказок даже во взрослом возрасте отзывается в человеке горем, травмой, то можно уже выйти на тему, которая волнует его сейчас. Что у него происходит в коллективе, с окружающими его людьми? Как он относится к справедливости, несправедливости?

— Возможно ли, что вопрос читателя связан с тем, что волнует его лично в связи со сказочными сюжетами?

— Я думаю, это вряд ли что-то личное. Это, скорее всего, вопрос как родителя. «Какой я родитель, если я читаю ребенку такие ужасные сказки, где много агрессии?» Но это не так, сказки не полны агрессии. Похоже, у того, кто спрашивает, просто очень высокие требования к себе. Чтобы их выполнить, приходится прибегать к гуманизации: все хорошо, все выжили, мир справедлив.

— Были ли у вас в практике такие истории, когда кто-то приходил, напуганный сказкой, и приходилось это расхлебывать?

— Взрослые были, да. Когда мне говорят: «Боже, какая страшная сказка» — я спрашиваю, что именно пугает. В этом смысле сказка может только помочь тому, кто ее слушает, «наступить» на его больную мозоль. Сказка актуализирует опыт, который с ним был.

Терапевтические сказки позволяют пережить сложную ситуацию и детям. Например, есть множество прекрасных сказок, которые объясняют приемному ребенку, откуда он появился в приемной семье. Тогда в подростковом возрасте ему будет легче это услышать обычными словами — не в сказке, а когда мы с ним будем об этом говорить. Психолог может смотреть, к какой сказке ребенок чаще обращается, просит ее перечитать. Может быть, он все время присоединяется к переживаниям какого-то героя.

Например, в сказке «Колобок» ребенок будет очень сильно переживать за зайца: «Бедный заяц, ничего ему не досталось, а ведь он такой хороший, он ведь не хищник, он серенький, пушистенький, а его так обидели». После таких фраз можно предположить, что что-то с ребенком происходит, что он из всей сказки видит только трагедию зайца, хотя так не предполагалось («Мел» подробно рассказывал, что такое сказкотерапия и как она помогает взрослым и детям. — Прим. ред.).

— Как понять, что сказка станет для ребенка терапией, а не тяжелым переживанием, от которого он не сможет оправиться? Где эта грань?

— Если ребенок с ранних лет слушает сказку ушами, через аудиальный канал, то его психика вряд ли позволит ему напугаться сильнее, чем он смог бы перенести. Например, он в жизни никогда не видел отрубленную голову. Тогда он не сможет представить ее так, чтобы ему было запредельно страшно. А вот если он увидит все это своими глазами, то картинка может напугать его гораздо сильнее, чем собственное воображение. Он и правда может не справиться с этой информацией. Поэтому важно сказки читать, рассказывать, а не показывать картинки.

— Нужно ли смягчать, гуманизировать сказки?

— Сейчас все больше родителей реагируют на жестокость в сказках так: «Детям рассказывать такие страшные ужасы не стоит». Но на самом деле логичнее их рассказать в сказке: это лучше, чем если мы будем рассказывать ребенку, например, о смерти напрямую (чем полезны для детей сюжеты о смерти и страшные истории в целом, можно почитать здесь. — Прим. ред.).

Если родители пытаются максимально уберечь совсем маленьких детей от всех жестоких историй, то оказывается, что дети в уже довольно взрослом возрасте, в 6–7 лет, не умеют переживать смерть. Если они сталкиваются со смертью, для них это что-то внезапное, то, чего никогда не было, — это может их больно ранить. Когда ребенок с детства понимает, что всякое бывает, он будет воспринимать утрату легче.

Мне кажется, гуманизировать сказки не стоит. Зачем? Сказки и так сейчас сильно гуманизированы. Так ребенок просто не получает реальной картины мира.

В сказках важно поддерживать реальную картину мира: волк может съесть зайца, а обратная ситуация невозможна. Но заяц может что-то подстроить, чтобы волк свалился в яму.

И тем не менее в жизни бывает так, что мы делаем все, что можем, но несчастье все равно случается, как в оригинальной истории про петушка и бобовое зернышко. Я считаю важным рассказывать об этом детям. Если мы ему скажем: «Ты все можешь, ты сильный, и ты со всем справишься», но что-то пойдет не так, то ребенка может настичь разочарование, чувство вины и даже депрессия.

— Нужно обсуждать сказки с детьми? Например, говорить, что в жизни есть вещи, на которые мы не можем повлиять.

— Говорить об этом с детьми можно, но важно понимать, что в сказке никогда не бывает одного смысла: их там множество. Когда дети просят прочитать одну и ту же сказку по 15 раз, они просто находят там разный смысл, это вызывает у них интерес. А если сюда вмешается родитель, он может отбить интерес словами: «В этой сказке смысл только такой».

— Что делать, если сам родитель сильно переживает из-за жестокости в сказках?

— Когда ребенку читают сказку, важно, чтобы голос родителя не дрожал, чтобы он сам не пускал слезу. Если история невыносима для самого родителя, лучше рассказать ребенку другую сказку или придумать свою собственную.

В родительской сказке правил нет. То, что мама или папа может сказать словами, они смогут рассказать и в сказке — все, что они ценят и уважают. Через сказочные истории можно передавать ребенку собственное видение мира в более доступной форме.

— Так ли вообще необходимы сказки? Есть же рассказы, стихи. Может ли ребенок прожить без сказок?

— Дети очень похожи на древних людей. Им кажется, что у кошки есть душа и она вообще живая, она может разговаривать. Курочка на улице тоже может что-то сказать. И сказками это очень легко поддерживать. И тогда сказки не вызывают сопротивления. Ребенок в них отдыхает, потому что там нет сложных человеческих конструкций. В сказке может быть все совсем не так, как в реальной жизни. Со сказками детям легче.

— К слову, о душе животных. В вопросе читателя была часть о том, как мы можем рассказывать сказки про курочек — а потом их есть.

— Это вопрос времени: когда писалась сказка? Тогда вообще не было такой идеи, что можно жить без мяса. Тот факт, что люди сначала живут с каким-то животным, а потом его съедают, сейчас может восприниматься немного по-другому, потому что животных в жизни городского жителя стало намного меньше. Мы содержим в квартирах одного-двух питомцев и правда их любим, они у нас не для еды. Но это началось недавно. Миллионы лет люди жили рядом с животными для того, чтобы за их счет выжить.

Если кому-то из современных родителей это претит по каким-то внутренним убеждениям, то сказки могут быть про растения или про поедание животным животного: в дикой природе это происходит.

— И последний вопрос: имеет ли значение, когда именно рассказывать сказки?

— Строгих правил нет. Единственное: рассказывание сказок должно быть приятно и ребенку, и родителю. Если процесс всем нравится, можно заниматься этим хоть с утра до ночи. Если родителю это сложно, его это раздражает, лучше это дело или делегировать кому-то еще из взрослых, или обратиться к аудиокнигам.

В подготовке материала принимала участие стажерка «Мела» Анна Богачева. Фото на обложке: Wikimedia Commons / Public domain; oksanka007 / Shutterstock / Fotodom