Около месяца назад на редакционную почту «Мела» пришло письмо — учительница из города Тулуна Иркутской области просила нас написать о закрытии школы, в которой она работает уже 18 лет. Мы ответили и записали ее историю, которая должна была стать разоблачением, а стала хроникой прохождения всех стадий традиционного российского принятия.
«Здравствуйте. Я Яндрихинская Дарья Александровна, учитель МБОУ СОШ № 7 города Тулуна Иркутской области. Нашу школу реорганизовывают. Школу, которой больше 100 лет. Школу, где больше половины педагогического состава — это ее же выпускники. Численность учеников — 330 человек, школа укомплектована всеми учителями. Вопрос о реорганизации приняла местная администрация. Это случилось по причине отсутствия капитального ремонта. Отсутствия с 1959 года. С момента постройки нового (на тот момент) здания.
Школ в микрорайоне больше нет. Наша школа — это еще и центр дополнительного образования, а для многих детей — единственное место, где можно провести свободное время. У меня самой 10-й класс. Я как классный руководитель не смогу выпустить своих детей в 11-м классе.
Нам ничего не говорят о том, что будет с нами дальше. Куда мы уйдем, куда расформируют детей (вероятнее всего, в школу в соседнем микрорайоне). А наша школа — это микромир, где комфортно каждому ученику. Микрорайон наш — это частный сектор, жители простые и скромно живущие.
Я прошу помощи, возможно, нужна информационная огласка нашей проблемы. Ведь в своем послании наш президент сказал, что ни одна школа не должна быть закрыта. А мы понимаем, что 1 сентября 2024 года нашей школы уже не будет.
Были написаны письма президенту, но все ответы приходили с отсылкой на решение местной власти: «Реорганизация!» Но ведь в своем послании президент сказал, что ни одна школа не закроется. Почему тогда с нами так поступают? Может, эта информация не дошла до президента, наши письма не дошли!
Это наша школа. Моя школа. Это вся моя жизнь. Я пришла туда учиться в 6 лет, проходила в ней все педагогические практики и уже 18 лет тружусь в ней, не зная большего счастья».
«Согласны ли вы быть с нами до самого конца?»
На день рождения десятиклассники подарили своей классной руководительнице коробку со скромным колечком. К нему прилагалась записка: «Дарья Александровна, согласны ли вы быть с нами до самого конца?»
За три дня до этого в школу № 7 в Тулуне, где Дарья Яндрихинская работает учителем ОБЖ, классным руководителем и завучем, пришло первое официальное письмо о ее «возможном» закрытии из-за отсутствия капитального ремонта. Ученики об этом не знали.
«Дети сами догадались сделать такой подарок, даже не подозревая о том, что ждет школу. Они почему-то посчитали, что нужно удостовериться, буду ли я их другом в будущем, останусь ли рядом», — рассказывает Дарья. Когда ей вручили подарок, она окончательно поняла, что остаться со своим классом и выпустить его у нее не получится.
— А вы будете со мной до конца? — спросила она у детей.
— Конечно!
«Я пришла в эту школу в 6 лет, — рассказывает Дарья, — где-то даже есть видеокассета моего первого дня. Я тогда попросила, помню, микрофон и что-то говорила на линейке. «Я люблю учителей, как деревья любят солнце». Помню, как мы с бабушкой ходили в школу. Она записывала меня в 1-й класс, был дождь. А я читала буквы на коробке с кнопками. Тот сентябрь вообще был дождливый. Дождь, кажется, шел каждый день, но меня это совсем не расстраивало. Мне было здесь как-то светло, в кабинете тепло, уютно.
Наверное, это ощущение тепла, света и уюта у меня сохранилось на долгие годы. Что бы ни было за окном, я прихожу на работу — и мне становится хорошо. Меня коллектив поддерживает во всем — многие решения в моей жизни принимались сообща. С коллегами, которые за это время стали родными и близкими. Даже жилищный вопрос для меня был решен моим директором. Такой колоссальной поддержки нет и в некоторых семьях.
Для меня наша школа — мой второй дом. Я тоже в какой-то степени создавала счастье в ней, нотки настроения. Я не люблю, когда у меня дома беспорядок, и то, что происходит с нашей школой, выбивает меня из колеи. Не должно быть так».
Атмосфера «милого маленького домашнего мира»
Отдавать свой класс за год до выпуска обидно: учеников ждет ЕГЭ, их родителей и учителей — оформление и подача документов и решение множества вопросов, связанных с будущим их детей. Но дело не только в этом. Педагогов и детей разделят и распределят по разным школам, ребятам придется привыкать к новым учителям, выстраивать с ними доверительные отношения — возможности прийти в класс к своему руководителю, который был рядом несколько лет, уже не будет. И такой вариант никого не устраивает. Почему нельзя было всех перевести в одну новую школу, чтобы никому ни с кем не пришлось расставаться?
Все дети спрашивают учителей: «А как же мы без вас? А вы как? Куда же вы пойдете?» Дарья делится: «Я вложила в свой класс сердце и душу, а теперь не могу их полноценно отпустить во взрослую жизнь. Это больно. И не только я переживаю эту боль. Ее испытывает любой классный руководитель, который ценит отношения со своими детьми и их родителями. Мы с учениками в теплых, дружеских отношениях, они уже стали взрослыми, с ними можно о многом поговорить. С родителями мы тоже стараемся услышать друг друга, особенно когда дело касается будущего их ребенка. Иногда мы садимся и разбираемся в том, что ученику нравится, что — нет, к чему он тянется. И как же я счастлива, когда на следующий день ко мне приходит ученик и говорит:
«Спасибо, мы с родителями всё обсудили и поняли, куда лучше поступать»
По словам Дарьи, они и так с переживаниями набрали 10-е классы: школа расположена в районе частного сектора с одноэтажными (редко — двухэтажными) домами, где живут не самые обеспеченные семьи. Некоторые дети стоят на учете в ПДН из-за жизненных обстоятельств, но это не значит, что у них плохая успеваемость или ужасное поведение: «Они приходят в школу, чтобы понять, что они молодцы, что у них всё получится и всё будет хорошо».
Дети хотят учиться, но, например, перед поступлением в 10-й класс боялись, что не осилят программу. Сейчас ученики Дарьи от страха перед учебой перешли к готовности сдавать ЕГЭ — во многом прогресса удалось добиться благодаря учителям и атмосфере «милого маленького домашнего мира», которую создали в школе.
«Всё идет к концу. Примите это как данность»
Школа № 7 в Тулуне — одна из старейших, ей 113 лет. Она несколько раз меняла здания, и последний ее переезд пришелся на 1959 год. С тех пор в школе не проводили капитального ремонта, за отсутствие которого ее сейчас хотят реорганизовать. Цепочка неприятностей началась с того, что в пристройке, где располагалась начальная школа, прошлой осенью провисло потолочное перекрытие. Несильно, но дискомфорт это доставляло. Здание проверили и, по результатам экспертизы, перевели начальные классы в соседнюю школу.
После этого организовали собрание с родителями, учителями и представителями мэрии Тулуна. Тогда всем в первый раз сообщили о реорганизации, рассказали, что на месте школы, скорее всего, будет Дом детского творчества, и предупредили: «Всё идет к концу. Примите это как данность».
Родители и учителя сразу же начали писать письма в администрацию города и обращения к президенту РФ с просьбами, чтобы в их школе провели капитальный ремонт или хотя бы внесли ее в реестр на ремонт. Это не первый раз, когда от имени школы и родителей отправляли ходатайства с просьбами о проведении проверок и выделении средств на ремонт. Письма шли в администрацию Тулуна с 2021 года (документы есть в распоряжении редакции), в них директор школы Алёна Аверьянова перечисляла дефекты здания:
- трещины в кирпичной кладке снаружи школы;
- трещины в потолке;
- деформация напольного покрытия на первом этаже;
- частые обвалы штукатурки;
- неисправность тревожной сигнализации;
- протекающая крыша;
- обвисания потолка.
Многие неисправности школа устраняла сама, но поддержки для проведения комплексных работ по улучшению здания получить не смогла.
«У нас всё по-домашнему и по-своему. У нас в школе всё чисто, аккуратно. Да, она старенькая, но она не рушится, нам ничего на голову не падает. У нас стоят новые пластиковые окна, на улице есть площадка с резиновым полом. Нам поставили новый туалет — всё по СанПиН: разделение на девочек и мальчиков, три кабинки… У нас вообще раньше туалет был на улице, а три года назад нам поставили теплые туалеты. Мы радовались, всё было хорошо. Дети вечером прибегали на площадку играть в футбол — никто их не заставляет возвращаться в школу, а они бегут. И весь этот мир, который нами создан, разрушается», — рассказывает Дарья.
На Администрацию Президента и его поддержку было особенно много надежд: в своем послании 29 февраля 2024 года Владимир Путин анонсировал программу капремонта детских садов и школ, построенных в советское время. Правда, запустится она только в 2025-м. А пока все решения по вопросу принимают в мэрии. На письма в адрес президента тоже отвечают оттуда и из городского комитета социальной политики с неизменной формулировкой: «Решение местной администрации — реорганизация школы».
Так получалось, что в очередь на ремонт вносили другие здания, а средства из бюджета для обустройства школ выделялись другим образовательным организациям — не таким старым. Когда представители школы пытались узнать, почему им не могут выделить деньги, мэрия отправляла отписки, что «выделение средств предоставляется невозможным»: это «нецелесообразно», сейчас «не время» и вообще — денег нет.
«Мы регулярно писали ходатайства. Просим одно — отказывают. Просим другое — отказывают. Во всём отказывают. Мы оказались ненужными. Почему так? Мы много об этом думали, но не смогли найти ответ. Нас как-то отставляли в сторону, хотя мы всегда достигали высоких результатов. Мы не знаем, почему про нас забывали и довели до такого. Мы не можем объяснить. Из всех школ города — почему именно с нами так? Может, в нас правда давно не видели перспектив?» — размышляет Дарья.
Кроме писем о ремонте и сбора подписей (сейчас их 437) против реорганизации школы учителя и родители предлагали администрации города разместить их с учениками и всем педагогическим составом на время в соседней школе № 19: «Мы же можем пожить вместе под одной крышей, лишь бы нас не лишали статуса школы № 7. Мы пока поютимся как-нибудь — год-два, пока встанем в очередь на ремонт и пока он будет проводиться. Может, деньги какие придут из федерального или областного бюджета — и мы вернемся».
Другим вариантом стало проведение ремонта за свой счет, чтобы детям и взрослым было безопасно находиться на территории школы, и подождать средств из бюджета. На инициативы мэрия отвечала, что размещение двух школ на территории одной — «нецелевое использование средств», а ожидание денег и точечный ремонт просто опасны.
Митинговать или демонстрировать, что родители не будут забирать заявления на обучение в школе № 7, никто не может: «Городок маленький, и чем больше мы стараемся, тем больше отказов получаем в ответ. И постепенно это формирует ощущение бессилия».
Историю борьбы за школу Дарья разделяет на несколько этапов: «Первый — жили не тужили. Второй — что-то на нас обрушилось, и это была не крыша, а новость о „возможной“ реорганизации. Крыша до сих пор на месте, потолок тоже, а новости нас постепенно начали разрушать. Третий этап — борьба. Но мы поняли, что конец близится, когда из бухгалтерии отозвали деньги на новые книги, которые мы заказывали на следующий учебный год. Четвертый этап — смирение и принятие ситуации. Наверное, обратного пути уже нет».
Почему реорганизация школы — проблема?
Кто-то может не понять, почему реорганизация школ — это беда. Ведь всегда есть выход: учителям — устроиться в другие места или поменять специальность, ученикам — перевестись в другие школы. Но найти другую школу и прийти туда всем классом, как, например, планируют ученики Дарьи, чтобы не расставаться друг с другом, сложно.
Новые школы для них пока не строят, соседняя девятнадцатая вряд ли вместит всех — она рассчитана всего на 370 учеников и почти заполнена, а из седьмой нужно пристроить 328 человек. К тому же не все образовательные учреждения в Тулуне рассчитаны на 11-летнюю программу: в некоторых дети учатся до 9-го класса, а затем либо поступают в колледжи, либо переводятся в другие школы.
Многим педагогам, проработавшим больше 30 лет в одном месте, будет сложно переучиться в маленьком городе на другую профессию и сохранить свою зарплату. Наконец, реорганизацию тяжело перенести эмоционально: большинство учителей школы — бывшие выпускники, для которых это место стало второй семьей и домом.
Дарья объясняет: «Еще больнее оттого, что нас лишили души. Реорганизация — это уничтожение. У нас отбирают то, из-за чего хотелось улыбаться. Раньше я каждый день шла на работу, вставала на крыльцо, поднимала глаза на окна школы и чувствовала, что я счастлива. Мне хотелось каждый день ходить на работу, как бы ни было плохо. Сейчас приходить в школу всё грустнее и грустнее. Вроде хочется идти в школу — в ту, которую ты любишь и где тебя любят, но внутри какое-то сопротивление».
Руководству школы пока не выдали официального уведомления о реорганизации и о переводе педагогического состава в другое место. Недавно директору пообещали сохранить коллектив и устроить всех сотрудников в строящуюся новую школу — спустя полгода писем и обращений и только на словах, документы о переводе и увольнениях стоит ждать к концу апреля.
По словам Дарьи, с конкретными планами сильно затянули, никто не знал, на что рассчитывать и как действовать после увольнения: «Мы бы даже, наверное, испугаться не успели, а нам всё растянули. Пока мы ждали прояснений, все плакали, переживали, искали друг у друга поддержки, давали советы и спрашивали: что будет с нами, с детьми, куда идти дальше? У меня, кажется, в определенный момент просто остановилось время. Я перестала куда-то торопиться. Я будто смысл всего потеряла».
«Ситуация изменится, только если Владимир Владимирович вмешается»
В 2024/2025 учебном году коллектив школы № 7 начнет работать в новом учебном заведении, которое откроется на другом конце города. От прошлого места работы на машине туда добираться полчаса, на общественном транспорте — еще дольше. Все дети, как планируется, пойдут в соседнюю школу № 19, перейти со своими учителями они не смогут. В новой школе только 9 классов, и, например, выпускникам Дарьи туда просто не попасть. Программа не рассчитана на трехступенчатую систему образования и подготовку детей к ЕГЭ.
«Честно скажу, для нас это хотя бы какой-то, но выход. Мы сможем перенести свою историю в новое здание и сохраним наши традиции, а дети наши будут знать, куда смогут прийти — к нам, к своим людям. Сегодня мы хотя бы стараемся в этом искать плюсы», — а детей пока решили отвлечь учебой, играми и другими активностями, чтобы им не было тяжело хотя бы какое-то время. Но, как считает Дарья, в конце мая и в начале нового учебного года всем будет трудно — это время прощания и привыкания к новым одноклассникам и учителям.
В 19-й школе, куда отправляют учеников, всё чужое. Учителя, одноклассники, правила: «Например, один мальчик знал, что за нашим забором он спрятал конфету и может ее там достать, а в новой школе уже не так. У нас забрали ощущение дома».
Хоть сейчас история реорганизации и дошла до стадии смирения, вопросы к решениям администрации всё равно остались. Если на месте школы откроют центр детского творчества, почему нельзя было сохранить школу и просто на ее территории запустить новые кружки? Почему нельзя ввести в новой школе, куда переходят учителя из седьмой, три ступени образования и забрать туда всех учеников?
«По поводу новой школы у нас единогласное мнение — нам это не нужно. Мы хотим остаться в своей. Но вряд ли что-то поменяется волшебным образом. Нам поможет только то, что информация дойдет до Владимира Владимировича и он лично проконтролирует ситуацию. Но за период борьбы мы поняли, что чуда не произойдет».
Фото на обложке: личный архив Дарьи Яндрихинской; 06photo, Rubanitor / Shutterstock / Fotodom. Фото в тексте: личный архив Дарьи Яндрихинской
