«Ярлыки о ПТУ надо снять, сегодня это совсем другой уровень»

В этом году лицею ВШЭ исполняется три года. Это первое учебное заведение в Москве, которое стало работать по новому стандарту среднего образования. Возможно, именно поэтому на него смотрят особенно пристрастно: в прошлом году лицей вышел на 23-е место в рейтинге 300 лучших московских школ. Директор лицея, доцент Института образования НИУ ВШЭ Дмитрий Фишбейн рассказал «Мелу» об устройстве лицея, всем ли нужно высшее образование и почему Высшая школа экономики — совсем не про экономику.

Дмитрий Ефимович, прокомментируйте нашумевшее заявление зампреда правительства России Ольги Голодец о том, что высшее образование нужно только трети населения страны.

Заявления и мнения могут быть самыми разными, но ведь понятно, что большинство родителей хотят, чтобы у их детей было высшее образование. А родители, не имеющие его сами, хотят этого особенно и готовы сделать всё от них зависящее.

Реальная рыночная ситуация говорит о том, что высшее образование обязательно даже для той должности, для которой оно, по сути, не нужно

Например, на должности водителя. Так произошло вследствие достаточно широкого доступа к высшему образованию. Все понимают, что получить более-менее приличную работу без высшего образования практически невозможно. Поэтому тренд на него будет сохраняться.

И сокращение бюджетных мест этому не может помешать?

В качестве примера приведу НИУ ВШЭ. В этом году здесь платная только одна из новых программ бакалавриата, но на 50 мест уже зарегистрировано 200 заявлений. Родители готовы тратить деньги. Возможно, этому могут помешать какие-то явные ухудшения в экономической ситуации.

То есть высшее образование не может быть элитарным и возможность получить его должна быть у каждого?

Да, и отчасти благодаря изменениям последнего времени, связанным с двухчастностью высшего образования — бакалавриат-магистратура. Магистратура, безусловно, не для всех. Но практически каждый может закончить бакалавриат за четыре года и уже с дипломом искать работу.

В рейтинге лучших российских вузов верхние строчки занимают вузы Москвы и Петербурга. Туда же стремятся выпускники со всей страны. Неужели совсем нет достойных вузов в регионах?

Эта проблема берёт начало в средней школе: чем лучше учит школа, тем дальше от неё уезжает ребёнок. Если хорошая сельская школа, то он уезжает из этого села в город, если хорошая школа в маленьком городе — уезжает в большой город, а из большого города — за рубеж. Ученик, сдавший ЕГЭ хорошо, может быть академически мобильным. Но концентрация, конечно же, в крупных городах. Понятно, что между региональным и московским вузом выберут московский.

Интервью с выпускницей, сдавшей все три экзамена ЕГЭ на 100 баллов

Региональные вузы будут востребованы тогда, когда они смогут давать образование, позволяющее выпускникам быть успешными на месте. Возьмём для примера кубанский вуз. Ведь это особая среда, специфические потребности — агрономические, хозяйственные. Мы в Москве не очень даже понимаем, как и что в нём надо преподавать. Хороший региональный вуз тот, в котором образовательная программа позволяет получить уникальные навыки, и применить их там, где ты живёшь.

Нередко человек получает высшее образование, а реализует себя совершенно в другой области. Выходит, корочка не так уж и нужна, раз её можно положить на полку, приобрести необходимые навыки практическим путём и зарабатывать на этом деньги?

Тут важно, насколько часто человек в принципе способен менять траекторию своей жизни и деятельности. Лет 20-30 назад было не принято менять специальность и работу. Сейчас понятно, что с такой скоростью, с какой происходят изменения, невозможно не переучиваться всё время. Сейчас система позволяет в бакалавриате учиться на юриста, а в магистратуре — на экономиста. Это хорошо. Человек может в середине пути понять, что это совсем не его. Не говоря уже о всевозможных переподготовках после вуза.

Думать, что ребёнок, выбрав специальность и отучившись на неё, будет идти всю жизнь только этим путём — полная иллюзия

Как не ошибиться с выбором профессии

Когда я только приехал в Москву, со мной произошла показательная история. Я пошёл устраиваться в частную школу учителем, успешно прошёл собеседование, и в конце у меня состоялся разговор с директором. Он сказал, что всё прекрасно и меня могли бы взять на работу, но вынуждены отказать, потому что в моей трудовой книжке написано, что я семь лет работал на одном месте. А это огромный срок. Невозможный срок. Из этого можно предположить, что я тяжело меняю работу, профессию, а это важный критерий. Заметьте, это было в 90-е годы. Сейчас, как мне кажется, все понимают, что частая смена работы — это нормально. Так сильно меняется экономическая и политическая ситуация, что иначе быть не может.

Сегодня детям доступны альтернативные способы обучения. Школа давно перестала быть единственным источником получения знаний, всё чаще говорят, что и для социализации она тоже не самое лучшее место.

Я уверен, что если школа будет продолжать работать по принципу классно-урочной системы, из неё начнут уходить. Не буквально, но за поиском другого типа социализации.

Что такое «социализация» и почему мы все неправильно понимаем этот термин

Относительно социализации я вижу такой приемлемый вариант. Если ребёнок сам выбирает себе учебный план, то получается, что на математике он учится с одними ребятами, на истории — с другими и так далее. У него не один, а много коллективов. У нас в лицее есть формальная учебная группа, у которой свой куратор. Задача куратора не в том, чтобы создать маленький коллектив, а в том, чтобы индивидуально сопровождать детей.

Но какие-то вещи школе даются тяжело. Например, трудно избежать деления на сильных и слабых даже у нас.

Старшеклассники со временем начинают делиться на самых умных и тех, кто послабее. Эти ролевые позиции автоматически прикрепляются к детям

Мы нашли выход. У нас есть летние выездные мероприятия, связанные с безопасностью жизнедеятельности. Это не только для того, чтобы дети могли попробовать и узнать что-то новое. Когда дети выезжают в такой лагерь, выясняется, что самый умный не может поставить палатку. Зато менее успешный в учёбе оказывается героем в бытовых ситуациях. Очень всё неоднозначно в этом мире, и как только роли перемешиваются, это хорошо видно. Мы хотим показать детям, что можно быть успешным в разных аспектах. Мне кажется, это главная задача школы вообще.

«Чтобы школа успевала за временем, надо поменять педагогический состав». Вы согласны с эти тезисом?

То, что мы пробуем делать в лицее по самоопределению учащихся, нацелено на то, чтобы они стали ответственными за свой выбор и свою жизнь в целом. Реализация индивидуальных маршрутов учащихся операционально очень непроста, но сложнее для нас найти преподавателей, которые могли бы эффективно работать при таком подходе.

Когда мы набираем педагогов, на собеседовании мы задаём вопросы не только про предмет. Мы спрашиваем, что такое детская самостоятельность или на что дети имеют право? Корректировать представления возможно, хотя взрослые меняются сложно. Действительно, у нас половина педагогов до 35 лет. Они с другим взглядом изначально. Но я знаю большое количество учителей в возрасте, которые полностью соответствуют нашим ожиданиям и требованиям. Поэтому менять всех точно не нужно. Но работа с педагогами — одна из наших главных задач. Причём не с точки зрения предметности, а с точки зрения педагогики.

Если ребёнок принял решение уйти в колледж, о чём это говорит?

Я знаю большое количество директоров колледжей, имею представление, как организована их работа, и у меня впечатление, что прежние ярлыки о ПТУ надо снять. Сегодня это совсем другой уровень. Уход в колледж — это не неудача. Для примера. К нам в лицей пришёл преподаватель после вышки. Он рассказал, что после девятого класса ушёл в юридический колледж, так как ни один из профильных классов его не устроил. Но он понял, что не юрист, и поступил на экономический факультет в НИУ ВШЭ. Я уверен в том, что ориентация родителей только на траекторию в десять классов неверна. Если ребёнок хочет получить практический навык, почему нет? Более того, я уверен, что очень скоро мы будем конкурировать с колледжами.

10 интересных профессий, которым учат в колледже

А что вообще может знать о себе ребёнок в 15 лет наверняка?

Это больной для нас вопрос. Родители хотят, чтобы в десятый класс пришёл ребёнок, который точно знает, что он будет инженером или строителем. Они видят это так: вот он пришёл, и его будут готовить строго к конкретной профессии. Это косность сознания.

Для того чтобы процесс взросления, который напрямую связан с самоопределением, протекал успешно, надо сделать две вещи. Первая — предоставить ребёнку возможность выбора, вторая — предоставить возможность перевыбора. Дети поступают в лицей и сами выбирают учебный план. Понятно, что ребёнок пока плохо себе представляет, что такое математика здесь, и, скорее всего, сделает ошибку. Но мы ему предоставляем возможность это изменить.

У нас есть два этапа: так называемые Юрьевы дни, когда ребёнок может сменить учебный план. Но важно, чтобы таких дней было ограниченное количество

Потому что если будешь постоянно перевыбирать, это приведёт к безответственному выбору. Мы во взрослой жизни ограничены в нашем выборе. У нас есть масса условий, которые мы учитываем. Детей надо научить делать выбор, оценивая адекватно те ограничения, которые есть. Если ребёнок вдруг решил, что не математик, а гуманитарий, мы ему говорим: «Хорошо, но ты должен сдать другие предметы».

5 причин забыть о шаблоне «гуманитарий» или «технарь»

Разве статус лицея не предполагает обязательный для всех акцент на математике?

Вовсе нет. На гуманитарном направлении у нас вообще только базовая математика. Ребёнок может самостоятельно сделать выбор и не тратить время на то, что «не его». С моей точки зрения, нужно идти в направлении уменьшения аудиторной нагрузки, обязательных уроков в школе. Обязательность предметов должна уйти. Но мы думаем над тем, как школе зачесть ребёнку образовательные активности, происходящие вовне. Если, скажем, ребёнок два месяца в Англии учит язык, мы должны это как-то учитывать. И чем больше этих вариантов у ребёнка — тем лучше. Это реальная учебная самостоятельность. А не формальная.

С какого возраста дети должны задумываться, что они придут именно к вам в лицей, и кому точно сюда приходить не надо?

Если к седьмому-восьмому классу родители понимают, что ребёнок ориентирован на академические достижения, то ориентироваться заранее на поступление в лицей надо. Но мучительным образом готовиться два-три года точно не стоит. К началу девятого класса уже нужно чётко понимать. Мы в следующем году изменим порядок вступительных испытаний и сделаем их раньше по времени (ориентировочно в апреле). Чем раньше ребёнок будет иметь возможность выбрать лицей, тем лучше для всех. Но до этого момента каждый желающий может приходить на открытые мероприятия, чтобы понять, подходит ли это лично ему или нет. К слову, в десятом классе некоторые дети от нас уходят, потому что понимают: лицей — это не для них.

Учебное заведение надо выбирать не с точки зрения места в рейтинге, а с точки зрения среды и обстановки

Теперь про тех, кому точно не надо. Тем, за кого решили родители. Тем, кто ожидает высокий уровень контроля со стороны лицея. Для примера: обычно все традиционные праздники организует педагогический коллектив. Условно говоря, составляют сценарий, репетируют и так далее. У нас все праздники задумывают и организуют дети. Если они этого не сделают — мероприятий у них не будет.

Все ли направления одинаково доступны? Или всегда проще пройти в менее популярные?

В следующем году у нас будет восемь направлений. Максимальные проходные баллы в этому году были на направлении «Экономика и социальные науки» — 42 балла (из 60). Но на других направлениях буквально на балл-два ниже. Я бы не сказал, что есть лидеры в направлениях или аутсайдеры. И кстати, ещё один миф, который давно пора развеять: Высшая школа экономики — это не про экономику. ВШЭ сейчас очень разнофункциональный университет. Есть, например, школы востоковедения, дизайна и многие другие неэкономические образовательные программы.

Сложно отказывать тем, кто не прошёл? Наверняка за этим отказом следует нелёгкий разговор с родителями…

Отказывать очень тяжело. И разговоры бывают сложные. Дети плачут, не добирая всего один балл. Это обидно. Мы объясняем следующие вещи. Во-первых, у нас, скорее всего, будет дополнительный набор. Во-вторых, для человека это может быть проверкой на то, насколько действительно ему важно сюда попасть, действительно ли это его цель. А в-третьих, возможность разобраться, что не так с его знаниями. Я уверен в том, что любой опыт даётся для чего-то. Я объясняю родителям, что лицей — хорошее, но специфичное учебное заведение. Не факт, что оно лучше для их ребёнка, потому что оно по определению не для всех.

Легко ли вы приняли решение стать директором лицея?

Это почти трагическая история. Сначала я этот вариант совсем не рассматривал. Но в процессе размышлений я всё-таки пришёл к выводу, что хотел бы этого. У меня было два аргумента. Первый — тоска по детям. Учащиеся дают драйв и энергию, которые сложно получить в другом месте. Но второй аргумент был более весомым.

Я последние десять лет пытался рассказывать директорам школ, как надо руководить. Сейчас я понимаю, что часть моих тезисов — не совсем правда

Вместо того чтобы учить других, как надо делать, я пытаюсь сделать это сам. Это такой вызов самому себе. Но это полезный опыт и, я уверен, правильное решение.

Вы сказали, что первым аргументом была тоска по детям. А удаётся ли вам находить время на коммуникацию, ведь на вас возложены совершенно конкретные миссии: продвижение лицея, управленческая деятельность и так далее?

Есть более важный фактор: у нас полторы тысячи учащихся. Это очень много. Когда я пришёл в лицей, понял, что не могу встретиться со всеми детьми. Их просто негде собрать. У меня есть ощущение, что мы пока непрофессиональны в управлении большими образовательными организациями. Мы сейчас пытаемся совместно с коллегами из Института образования НИУ ВШЭ создать новую управленческую модель, которая бы работала в образовательных комплексах.

Как разрешить противоречие между массовой школой и задачами самоопределения каждого учащегося — вот в чём главный вопрос

Не могу не спросить: каким вы видите лицей через 5-10 лет?

Во-первых, мне бы хотелось, чтобы лицей по-прежнему был востребован. Важно оставить в нём совместное интеллектуальное свободное творчество детей и взрослых. Уверен, что любые изменения возможны при условии сохранения заложенной идеологии. По-моему, те, кто лицей задумал и создал (Наталия Любомирская и коллеги), могут им гордиться. Поднять с нуля такой лицей и сделать его ведущим — высокий профессионализм.

Во-вторых, в течение ближайших лет реализовать успешно работающую модель большой старшей школы, которая работает по новому ФГОС. Важно описать эту модель и открыть двери для того, чтобы делиться этим опытом.

На неблизкую перспективу задумываемся про возможность приёма детей не только из Москвы

Это интересная профессионально-педагогическая задача. Что мы должны изменить в образовательной системе, если мы получаем детей, которые не только учатся, но и живут здесь? Как появление детей из других городов сделать ресурсом для всех? Планов и идей много. Наверное, не все из них воплотятся в жизнь, но кто сказал, что результат всегда важнее процесса?