Каких героев предлагает детям современная российская школа и откуда они там взялись? Насколько эти герои близки детям и подросткам? Запускаем серию материалов о том, какие ролевые модели встречают школьники на разных предметах и внеклассных занятиях. И начинаем с уроков литературы.
Папа, Железный человек или Владимир Ленин?
В феврале этого года Российский фестиваль кино и интернет-контента «Герои большой страны» и проект «Мотивирующие цифровые уроки» поделились результатами опроса, в котором приняли участие более 6000 российских школьников с 6-го по 11-й класс. Целью опроса было выяснить, кого современные дети считают своими героями. Ответы вызвали дискуссию среди учителей, родителей и общественных деятелей. Дело в том, что почти четверть подростков вообще не смогли назвать своих героев (23,4%). Чуть больше четверти сказали, что их герои — это в первую очередь близкие (мамы, папы, бабушки, дедушки). Десятая часть подростков (10,1%) назвали персонажей мультфильмов и кино — Железного человека, Человека-паука и Наруто.
Менее популярными среди старших школьников оказались участники Великой Отечественной войны (5,4%), Юрий Гагарин (3%), Владимир Путин (2,6%), врачи (2,4%), сотрудники МЧС и полиции (2,1%), спортсмены и зарубежные актеры (2%).
По 1% набрали Георгий Жуков, Михаил Кутузов и Владимир Ленин, чуть меньше (0,7%) — Зоя Космодемьянская
Организация «Родительское всероссийское сопротивление» откликнулась на результаты опроса паническим постом на сайте: их возмутило, что число детей, которые считают героями своих соотечественников, в два раза меньше тех, у кого герои — «виртуальные персонажи из голливудского кино». Исправить ситуацию хотят и сами организаторы исследования, запустив проект «Урок мужества и подвига» в российских школах (проходит с 28 января). На занятиях детям показывают фильм #ГероиЕсть и таким образом помогают педагогам сбалансировать школьную программу и внести в нее больше положительных ролевых моделей.
Но действительно ли в школах детям предлагают так мало таких моделей, что нужно проводить дополнительные занятия? Каких героев видят ученики на уроках и внеучебных мероприятиях? Мы решили разобраться в этом основательно — и начали с уроков литературы. Поговорили с Михаилом Павловцом — филологом, учителем литературы, который не один год исследует, как трансформируется школьная программа по литературе и учебники по этому предмету.
«Школьный канон посыпался под давлением так называемой возвращенной литературы»
Каких героев предлагает детям современный школьный литературный канон? И откуда он вообще взялся?
Михаил Павловец, филолог, доцент Школы филологических наук НИУ ВШЭ, преподаватель кафедры словесности Лицея НИУ ВШЭ:
Если говорить о школьном каноне, то он сегодня абсорбировался в документе под названием «Кодификатор элементов содержания Единого государственного экзамена по литературе». Раньше он назывался «Обязательным минимумом содержания», это было в конце 1990-х годов, когда ушли от вариативности программы по литературе. А в 1990-е был недолгий период, в который учитель мог из широкого списка выбрать, какие произведения проходить. Но эта вольница закончилась.
Современный кодификатор, как и раньше обязательный минимум, определяет перечень произведений, знание которых может проверяться на ЕГЭ по литературе. Насколько я понимаю, сейчас Министерство просвещения еще и активно лоббирует введение ВПР по литературе, она тоже будет опираться на кодификатор или аналогичный ему документ, который пытаются внедрить прямо в государственный стандарт. Прохождение определенного списка произведений еще больше закрепится как цель предмета.
Сам же этот список в значительной степени нам достался с советских времен
В советские времена были принципы, по которым его формировали. Подбирали литературу для разных возрастов, брали произведения из национального литературного канона. Крайне важным принципом было наличие в произведении героев, которые могли бы служить советским школьникам образцом для подражания.
Литература как предмет понималась дисциплинарно (что частично унаследовано еще с дореволюционных времен). Считалось, что школьник, читая произведения, выбирает себе любимых героев и настолько глубоко вживается в их образ, что начинает подражать им в жизни.
В СССР для школьной программы выбирали и произведения, в которых есть герои, которые дают «антинорму», «антипример» поведения. В основном отрицательные примеры поставлялись классической литературой (произведения критического реализма), а положительные — советской (в ней был целый пантеон таких персонажей).
5 мифов о советской школе
В СССР негативными героями были Митрофанушка, Молчалин, Чичиков, Печорин, Обломов, Раскольников. Положительными — Павка Корчагин, Павлик Морозов, гайдаровский Тимур. Повесть «Тимур и его команда» стала очень важным произведением, написанным специально для того, чтобы задать определенную модель поведения подросткам — не только в школе, но и на досуге, летом. Для более старшего возраста были молодогвардейцы, герои «Разгрома» Фадеева. В основном все это были молодые герои.
Потом школьный канон посыпался под давлением так называемой возвращенной литературы, традиции русского модерна, который в СССР печатать было нельзя из-за цензуры.
Вернулся Бунин, Набоков, Довлатов, поэты Серебряного века. Программа по литературе затрещала по швам
Произведений стало слишком много, они все в нее не влезали. Канон стали раздувать, но и немного почистили: убрали «Что делать?» Чернышевского, «Молодую гвардию», «Разгром».
Главное тут, что на место героев из советской литературы на самом деле никто так и не пришел. Просто потому, что было уже некуда их вставлять (дети и так большую часть программы не прочитывают). Плюс отсутствие развитой государственной идеологии: обычно герои, которых предлагают детям для подражания, соответствуют определенной идеологической модели. Современные учителя пытаются переосмыслять со школьниками персонажей, которых критиковали в советское время — или, наоборот, делали из них героев. Например, если раньше был культ Чацкого, то сегодня его часто обсуждают в негативном ключе — как революционера, возмутителя спокойствия и человека, который не умеет вести себя в приличном обществе. Некоторые современные учителя противопоставляют Чацкому, например, Фамусова (как человека старшего, мудрого, понимающего) либо Скалозуба (как человека военного).
То же самое с Обломовым. Опираясь в том числе на интерпретацию, которую предложил Никита Михалков еще в позднесоветском фильме («Несколько дней из жизни И. И. Обломова»), учителя описывают Обломова как мечтателя, человека «углубленного», носителя духовного начала. И противопоставляют деятельному, слишком активному нерусскому Штольцу.
Или «Вишневый сад». В 1990-е годы пытались в качестве образца для подражания давать Лопахина — как активного, деятельного, прогрессивного бизнесмена. Сейчас это скорее негативный образ. Петя Трофимов — бездельник, фразер, ригорист, который не может закончить учебу, Лопахин — человек бездуховный, нечувствительный, все время на часы смотрит. Положительным героем становится Раневская, которую в советское время принято было осуждать.
Вполне понятно, что такие герои вряд ли могут привлекать современного школьника. Какую-то симпатию он может почувствовать к Печорину, но его в школе интерпретируют все-таки как антигероя, воплощение разных недостатков.
А есть ли тут гендерный аспект? По моим ощущениям, в нынешней школьной классике больше положительных женских героев, чем мужских. С Татьяной Лариной, например, еще можно себя ассоциировать, а вот с Онегиным — никак. И так во многих произведениях.
С одной стороны, это верно. Но тут тоже много деталей. Я писал об этом статью в «Новый мир» пару лет назад. Посмотрел, как менялся образ Татьяны на протяжении 80 лет в советских учебниках.
За несколько поколений учебников Татьяна пережила удивительную метаморфозу. В описании авторов изменялся ее характер, привычки, ценности. Сначала Татьяна была борцом за счастье народа, заступницей страдальцев, собирающей им средства в помощь. Потом стала человеком самоотверженным, человеком нравственного подвига, который готов пожертвовать собой во имя другого.
Позже Татьяна стала «русской душой» — появилась такая националистическая интерпретация. А в постсоветское время к этому образу добавилось православие. В советское время говорили, что Татьяна — человек долга, она дала слово мужу и не может его нарушить. А в постсоветский период авторы учебников стали писать, что Татьяна дала клятву перед Богом, клялась перед алтарем.
Что же со всем этим делать? Какие герои нужны школьникам? Вы сами преподаете литературу — кого вы предлагаете своим детям в качестве героев?
Я вообще эту модель не использую. Она предполагает опору на наивно-реалистическое прочтение. Это когда школьник должен воспринимать литературного героя не как художественный конструкт, эстетический объект, а как реального человека. Он должен вживаться в вымысел, и история героя становится такой сплетней, которую можно бесконечно обсуждать с друзьями, голосовать за одного и против другого, устраивать суды.
Моя задача как учителя литературы — разбирая психологизм и то, как построен характер, учить ребят занимать метапозицию по отношению к произведению.
«Обливаясь над вымыслом слезами», быть одновременно вне этого вымысла
Наблюдать за своими чувствами, эмоциями, за тем, какими художественными средствами автор их вызывает. Но я преподаю в старших классах и в особой, селективной школе. У моих старшеклассников потребности делать жизнь с кого-то нет. Они скорее к этому относятся с иронией.
Кстати, думаю, что эта ирония была и в ответах, которые давали школьники во время опроса про героев. Авторы опроса подошли к ответам как раз с позиции «наивных реалистов», приняли все за чистую монету, хотя это было явно игровое поведение. Современные школьники к такому поведению готовы. Они воспитаны всей современной культурой, чтобы разыгрывать, устраивать «пранки». Им ближе не буквальное копирование героев, а косплей, который предполагает и вживание в образ, и некоторое дистанцирование от него. Это игра, а не идеализация.
Фото: Wikimedia Commons / Минобороны РФ / CC BY 4.0
