«Ты меня не бросишь? Не убьёшь?» Как дети-сироты адаптируются в приемной семье

Даша и Саша воспитывают пятерых детей, двое из них — приемные. В блоге фонда «Виктория» супруги рассказали, почему решили принять в семью сирот, как проходит адаптация и кто помогает им справиться со всеми сложностями родительства.

Стала опекуном брата в 20 лет

Александр и Дарья с детства не понаслышке знают о том, что такое сиротство. Правда, опыт у них разный: Сашина большая и дружная семья помогала детям, оставшимся без родителей, а Даша сама прожила горький опыт потери.

О себе Александр говорит сдержанно: «34 года, родился и вырос в Кемеровской области, в деревне Тяжино-Вершинка. После школы учился на электрика в Кемерово, уже два года работаю специалистом по обслуживанию зданий и сооружений в «Детской Деревне «Виктория». Больше, наверное, и сказать нечего». Как выясняется в ходе интервью, Саша ещё очень многое может рассказать.

Лет 20 назад в семье Александра началась история помощи детям-сиротам. Родители брали детей на гостевой режим летом, двое — Таня и Ваня — стали таким близкими, что решено было принять их в семью насовсем: «Мне тогда 16 было, я уже с родителями не жил, но приезжал летом в гости. Помню, с этими детьми мне было скучно: им по 8-9 лет, говорить не о чем, только путаются под ногами. А вот брату младшему они стали друзьями — они вместе носились, хулиганили».

Яркая, улыбчивая Даша, рассказывая о своём детстве, вдруг становится серьёзной: она аккуратно выбирает слова, которые меньше ранят: «Выросла в посёлке Тяжинский Кемеровской области. Пока маленькая была, жила с родителями. Папа умер, когда мне было 6. Мама начала пить. Некоторое время после того, как маму лишили родительских прав, я жила у бабушки, но по маме очень скучала. Раз бабушка к ней отпустила, другой — в итоге опека меня изъяла, до 18 лет я жила в детском доме.

После выпуска поступила в педагогический, но бросила учёбу, чтобы работать и принять под опеку младшего брата: Артём в детский дом не попал, жил в приёмной семье, но отношения там не сложились, он сбежал. Я забрала брата, когда мне было 20, а ему 18. Он пошёл учиться, а я вернулась в посёлок. У нас были ещё младшие брат и сестра, но случилась трагедия: они вместе с мамой погибли в пожаре».

Спрашиваю Александра и Дарью, как они познакомились. Они смотрят друг на друга и смеются, а я вижу, как для них важен этот зрительный контакт. «Мы ходили мимо, друг друга не замечали, потом вижу — в социальной сети мне поставил „лайк“ на фото парень. Лицо знакомое, а кто такой — не знаю. Списались, пообщались. Вот уже 7 лет живём вместе. Но поженились только 2 года назад», — рассказывает Даша.

Увидела фото — и пропала

Когда в семье появились приёмные дети, Александр и Дарья уже воспитывали троих кровных: Дениса и Ульяну — детей Даши от первого брака — и маленького Сашу.

«Мы долго обсуждали, надо нам это или нет, — рассказывает Саша-старший. — У нас было двое мальчишек, хотелось Ульяне подружку, дочку ещё одну. Мои родители уже были участниками проекта „Детская Деревня“ фонда „Виктория“, и мы решились тоже поучаствовать в конкурсе».

«Я сама сирота, видела, как живут в детском доме: как детям сложно там, как им нужен взрослый, — подхватывает Дарья. — Когда приняли решение, начались документы, собеседования, квесты. Было очень интересно проходить этот отбор. Особенно квест, который должен был показать, насколько мы сплочённая семья. Азарт, глаза горят! Заняли первое место тогда, попали в проект.

Ещё некоторое время жили без приёмных детей: пока устроились, пока прошли обучение. Наша соседка Полина, приёмная мама и моя сестра, тогда принимала в свою семью мальчика из Ростовской области. Когда она туда приехала, как раз поступили девочки: четырёхлетняя Наташа и двухлетняя Манюня, Машенька. Полина вернулась и говорит: «Там были такие девочки. Ты бы видела эти глаза!» Я взяла телефон опеки, попросила фото девчонок, увидела — и пропала. Спать не могла, металась из угла в угол, это была любовь с первого взгляда. Саша старался успокоить, но он и сам нервничал. Ждали их, перебирали вещички, места себе не находили. Собрали документы, приехали, пообщались. Манюня похожа на меня. А Наташа вообще красотка! Девочки сразу согласились поехать в гости, а приехав, заявили, что останутся тут жить.

Вообще их трое поступило, есть ещё старшая Саша — у неё ДЦП и эпилепсия. Опека разрешила сестёр разделить: Саше нужна постоянная медицинская помощь, её определили в интернат, где рядом всегда есть врачи. Очень жаль, что Сашу мы не можем принять, но ей нужен уход, который мы не сможем обеспечить: у нас на руках двое малышей. Наташа первое время очень по сестре скучала, мы пообещали, что как только будет возможность, Сашеньку навестим. Это не пустые слова, мы планируем поддерживать с девочкой контакт».

Старший сразу выстроил границы

«Новеньких» дети Саши и Даши встретили по-разному. Денис быстро выстроил границы, Ульяна окружила безусловной заботой, а двухлетний Саша просто принял как данность, что в доме вдруг появились ещё две девочки.

«Денис у нас самый умный, учится на 4-5 — с гордостью говорит Даша. — Любит всякие познавательные передачи, насмотрится и выдаёт: «А вы знаете, что если муравьи укусят сто раз, поднимется температура?» Муравьёв он очень любит. Мы их дома травим, а он сахаром подкармливает. Он вообще всё живое вокруг подкармливает. Уже привыкли брать лишний пакет молока, потому что Денис всё равно один на котов потратит.

Сложнее всего ему было от того, что Наташа хозяйничала в его комнате: ломала игрушки, рвала тетради. Он ей запретил в свою комнату входить, закрывает дверь на замок. Этот же запрет распространяется и на Ульяну, потому что она везде за собой водит Наташу. Свободный вход в комнату Дениса только у маленького Саши».

«У Саши с Денисом особенная, очень сильная связь. Они постоянно обнимаются, братья очень любят друг друга. А Ульяна — добрейшая девочка, очень нежная. Учиться не любит. Может, но ленится. Говорит, если что, будет жить с нами, и мужу её будущему комнату сделаем. В свою пускать не хочет», — смеётся Саша.

«Ульяна безумно любит петь, — продолжает Даша. — Ни одного праздника не обходится дома без концерта. Что вижу, то пою! Едем в машине, а она смотрит в окно и запевает: „Расту-у-ут деревья, зелёные, красивые-е-е“. Сейчас у неё любовь, каждый день просит причёски делать, потому что хочет быть красивой. Ульяна меня попросила, чтобы уход за Наташей был на ней, приучает сестрёнку к гигиене. Смотрит, чтоб Наташа почистила зубы, учит мыться. Сама может что-то не сделать, но за Наташей обязательно проследит. Пока Наташа привыкала, они спали вместе в „комнате принцесс“, сейчас у каждой своя комната».

«А ты меня бросишь?»

Обе девочки сейчас проходят процесс адаптации, вместе с ними адаптируются к изменениям и другие члены семьи. «Мы привыкли баловать детей фруктами, вкусняшками. Когда девочки к нам приехали впервые, я их покормила, и Наташу стало тошнить, хотя съела она немного. Я говорю: «Наташ, что случилось?» А она: «Я никогда так много вкусного не ела». Когда дочки приехали, мы неделю не спали: Манюня ночами кричала. Я от неё совсем не отходила, однажды прям с ней в кроватке и уснула. Потом стало полегче, говорю Саше: «Ты заметил, что мы сегодня ночью спали?»

У нас в семье принято обязательно целовать детей перед сном. Всех, кроме Сашки, он не любит целоваться, вот так делает, — Даша смеётся и проводит ладонью по лицу, будто вытирается. — Иногда Наташа со страхом спрашивает: «Мама, ты меня на ночь поцелуешь? А можно тебя обнять?» Однажды расплакалась и начала рассказывать про кровную маму, как с ней обращались, как обижали. Выплакалась и спрашивает:

— А ты меня бросишь?

— Нет.

— Никогда-никогда?

— Никогда.

Всегда ожидает, что её оставят где-то. Перед отпуском пришлось много раз рассказывать, куда мы едем, зачем. Наташа боялась, что её снова оставят, приходилось объяснять, успокаивать».

«Поначалу было непривычно, что их столько по дому бегает, — говорит Саша. — Манюня маленькая, всё время лезет в тумбочки, что-то оттуда выгребает, куда-то складывает, ничего интересного для неё там нет, но всё равно ей хочется. Всё заставлено детской посудой на кухне. Постепенно привыкли, сейчас обнимаемся, целуем, мультики вместе смотрим».

«А ещё Наташа била Манюню исподтишка. Слышу плач, прибегаю с кухни и вижу, что Наташа жалеет сестру, обнимает.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Маша ударилась.

И так несколько раз. Однажды я резко повернулась, и вижу, что Наташа ударила сестру, и сразу давай обнимать. Очень ревнует, спрашивает: «Ты кого больше любишь, мама, Машу или меня?» Я говорю: «Я всех вас люблю одинаково»».

Боится взмаха руки

«Манюня была очень зашуганная. Проходишь мимо, а она вот так закрывается руками, — Даша обхватывает руками голову, показывая, как Маша защищалась. — Ни в коем случае при ней нельзя махнуть рукой, очень боится. Чтобы это исправить, мы придумали игру в «пятачки»: поднимаем руку и хлопаем по ладошке, «давая пять». Сейчас стало лучше, дочка уже знает, что взмах рукой — это игра в «пятачки». Потихоньку Манюня научилась давать отпор Наташе: не позволяет бить себя, может на неё крикнуть. А раньше терпела и плакала. Ходила вся исцарапанная.

Сейчас и Наташа стала меньше Манюню бить, больше с Сашей бегает, они такие активные оба. Манюня более спокойная, нежная, «обнимательная» девочка.

Наташа причиняла боль и себе, я бегала к психологам в ужасе. Она билась головой об стену, до крови ковыряла в носу, я постоянно ей объясняю, что это опасно, вдруг во сне пойдёт кровь? Папа сказал, что наденет на руки варежки и замотает, чтобы не трогала нос, ей этот вариант не понравился.

А у Машеньки неправильные пищевые привычки. Когда в первый раз дали ей воды, так удивились: она тремя глотками выпила целый стакан. Я постоянно напоминаю: «Маша, маленький глоточек, Маша, маленький глоточек». То же самое и с едой: жевать толком не умела, сразу глотала. Много раз давилась, поэтому никогда не ест без присмотра. Я на неё смотрю, не отрываясь, и повторяю: «жуй, Маша, жуй». Смотрит в глаза и жуёт. Ещё она сильно переедала: сколько дашь, столько и съест, до рвоты, до боли в животе. Мы ввели норму, чтобы не осталась голодная, но и не переела».

Не хочу быть приемной дочерью

«Наташа всем нашим куклам отрывала головы, руки, ноги, волосы. Ульяна когда впервые это увидела, очень удивилась: приходит, показывает куклу и говорит: «Мама, что это?» Сначала я покупала новых, потом сказала: «Берём своих лысых кукол, вставляем руки-ноги, не нравятся лысые — надеваем шляпки!» Со временем Наташа перестала рвать игрушки. Но за первый месяц она сломала больше, чем наши дети за все годы. Ещё могла сидеть и просто орать.

— Тебе плохо?

— Нет.

— Почему ты тогда так себя ведёшь? Я тебя обидела, я что-то не так сделала? — спрашиваю я.

— Я не знаю, мам. Я только с тобой хочу быть такой плохой.

В школе приёмных родителей мы проходили это: ребёнок хочет знать, будут ли его любить «плохим». Наташа недавно сказала: «Мама, я не хочу быть приёмной дочерью». Я говорю ей, что приёмный — значит принятый, мы друг друга нашли и полюбили. Я приёмная, потому что ты меня приняла, а ты — потому что я тебя приняла. Тебя же мама Олеся родила, а не я.

— Почему ты меня не родила? — спрашивает.

— Кто успел, тот и родил, — отвечаю я.

В опеке мы расспрашивали про кровных родственников девочек. С мамой всё сложно, она ведёт асоциальный образ жизни. Папа повесился — Наташа видела это. С бабушкой мы поддерживаем связь, Наташа и Манюня к ней очень привязаны. Она хотела взять под опеку внучек, из-за давней судимости не получилось. Но она благополучная, работает. Мы созваниваемся по видеосвязи, я попросила семейные фотографии. Наташа любит их смотреть, говорит: «Это папа Русик, вот Саша моя ещё маленькая, а это она уже подросла». Кровная мама ни разу не позвонила, не написала, ей всё равно. А бабушка любит, скучает».

Лучше понять детей

«Нам предстоит ещё много работы над адаптацией, — говорит Даша. — Сейчас вернулись из отпуска, будем Наташу водить к психологу. Это добавляет уверенности, спокойствия — всегда рядом психологическая поддержка. Да и не только психологическая: и логопед есть, и другие специалисты, и если юридическая помощь вдруг понадобится — тоже получим её».

«У нас тут не только индивидуальные консультации, но и группы с другими приёмными родителями, — замечает Александр. — Мы проговариваем разные темы, и когда что-то случается, вспоминаешь один совет, другой, выбираешь то, что больше подходит в твоём случае. Родители делятся опытом, мы запоминаем, пробуем, находим свои решения».

«Тут вообще очень много разных проектов. Наши старшие побывали благодаря фонду в Краснодаре, ходили на новогодний спектакль, знакомились с профессиями — тут реализуется проект профориентации. Ульяна ходит в гончарную мастерскую, ей очень нравится. Много разных проектов, всё для детей, для семей. Когда мы только заселились, к нам приезжала Татьяна Дмитриевна, председатель правления фонда. Мы так переживали! Вдруг что не так скажем, сделаем. А она вошла с улыбкой, сразу стало так светло и спокойно! Сколько любви в сотрудниках фонда, сколько понимания, заботы.

Психологи «Виктории» помогают понять, что девочки не на меня злятся, а на кровную маму. Манюню мама сильно била, поэтому она ждёт жестокости именно от меня. И с Наташиными приступами аутоагрессии мы с помощью специалистов потихоньку разбираемся: уже знаем, что она неосознанно вредит себе.

— Ты меня убьёшь? — спрашивает однажды Наташа.

— Нет, конечно. Зачем мне убивать детей?

— Не знаю.

«Важно, что мы в любой момент можем попросить помощи, и она придёт. Но психологи фонда и сами проявляют заботу, участие: бывает, встречаешь на улице — всегда спрашивают, как мы, как проходит адаптация, заметят, если выглядишь уставшим», — отмечает Саша.

Сказочно и легко не будет

Саша говорит, что родительский пример сыграл большую роль в его решении стать приёмным папой, а их опыт и советы и сейчас помогают справляться с трудностями: «Я за многими моментами наблюдал, пока родители растили детей: как те убегали из дома, прятались на сеновалах, а мама с папой по ночам бегали, искали их. Объясняли детям: „Мы вас потерять боимся, мы за вас волнуемся“. Мама ночами плакала. Уйдут утром в магазин за хлебом, весь день их потом ищут, а они в лес убежали, с муравейником играют. Сейчас родители живут рядом с нами, они больше 20 детей воспитали и продолжают воспитывать. Многие разъехались от Хабаровска до Петербурга. А Саша, их дочка, живёт здесь, в „Доме выпускника“. Мы за ней присматриваем, заботимся, она как шестой ребёнок нам».

«Я и сама к ним хожу за советами, — признаётся Даша. — Когда Наташа билась головой об стену, бабушка разговаривала с ней, объясняла, что нельзя вредить себе. У неё опыта много, разное с детьми пережила.

О том, как важен взрослый, я знаю на личном опыте. Мама мной не занималась, не давала мне любви. Спасибо ей за этот горький опыт. И всё-таки мне очень повезло: у меня была бабушка. Моя наставница, мой дорогой человек. Приёмное родительство — великий труд. Это сложная, но важная работа. Каждому ребёнку нужны мама и папа, но прежде, чем принять решение, надо много раз подумать».

«Сказочно и легко не будет, — соглашается Саша, — но когда видишь плоды своих усилий, эта радость ни с чем не сравнится, она бесценна».

Саша и Даша уверены: пройдёт время, адаптируются Наташа и Манюня, и в их семье появятся новые приёмные дети. Они готовы сделать столько, сколько будет сил и возможностей, чтобы подарить детям, потерявшим почву под ногами, чувство защищённости, опоры и любви.