Анна Людковская 10 лет назад вышла замуж и переехала в США, где родила сына и дочь. Детей отдали в американскую школу, но дома говорили с ними на русском. Сейчас детям Анны — Тане и Филе — 10 и 9 лет, и они полгода проучились в Москве. Мы поговорили с Анной об этом опыте и о том, чем американская школа отличается от российской.
Для Фили школа — это зоны с круглыми столами, ковриками и книгами, которые можно полистать на полу. Как и его старшая сестра, он не привык писать в прописях, а ещё соблюдать строгие правила записей в тетрадях: две клеточки отступить здесь, три — там…
Таня привыкла, что её жизнью интересуются — и учителя, и одноклассники. Если кому-то нужна поддержка, дети всем классом пишут открыточки. Для них с братом нормально делать домашку не каждый день, а сложные математические задачки им и вовсе пока незнакомы.
Все это было до 2020 года — тогда дети учились в США, занимались фехтованием. А потом началась пандемия, школа полностью перешла на дистанционное обучение, социализации, общения, кружков не стало. И семья решила на какое-то время переехать в Россию.
В августе 2021-го Анна с детьми приехала в Москву. Дети поступили тут в школу — в третий и четвёртый класс. Но привыкнуть к реалиям далёкой страны, где они раньше никогда не были, оказалось непросто. Как непросто в своё время было адаптироваться в Америке их маме.
Языковой барьер и культурные коды
До переезда в США Анна много раз бывала в этой стране: когда ей было 17 лет, ездила в скаутский лагерь спасателей на воде, потом приезжала к отцу, который работает в Университете Карнеги — Меллона в Питтсбурге, путешествовала. В одну из поездок познакомилась с будущим мужем — он приехал в США из Казахстана как студент по обмену и не вернулся обратно. А после свадьбы переехала к нему окончательно.
«Весь мой социальный багаж, все контакты остались в России. В 32–33 года такое обнуление по всем фронтам было для меня очень болезненным, хотя у меня была поддержка, любимый муж, который давно ассимилировался. На полноценную адаптацию у меня ушло несколько лет», — вспоминает Анна. И поясняет: дело не только в языковом барьере (английский у нее был отличный), а в разнице культурных кодов. Именно поэтому своих детей Анна с мужем решили воспитывать на стыке двух культур — чтобы они не чувствовали себя чужими ни в Америке, ни в России.
«Я не готова вырастить американцев»
Почти сразу после переезда у Анны родилась старшая дочь Таня. А чуть больше чем через год — сын Филя. «У меня была цель — родить двоих детей, одного за другим, чтобы потом параллельно возить их во всякие секции, кружки», — шутит наша героиня.
Параллельно с воспитанием детей Анна работала, но основное свое время все-таки уделяла детям. В США декретный отпуск длится всего шесть недель, а детские сады — частные и довольно дорогие. Поэтому они с мужем решили воспитывать детей дома: сын и дочь ходили в сад на два-три часа, а остальное время проводили с мамой.
Супруги воспитывали детей как билингвов: дома с ними говорили по-русски, а школа и садик были англоязычными. Анне было важно вырастить их в двух языковых пространствах, следуя принципу билингвизма — и по-русски дети начали читать раньше. В семье действует правило: если человек говорит на одном языке, нельзя добавлять в речь слова из другого. А если ребенок путает языки, ему говорят: «Давай попробуем вот это предложение сказать на английском целиком, а теперь его же — на русском». По словам Анны, такие упражнения учат концентрироваться, подбирать слова и работать с языком.
«Я поняла, что не готова вырастить американцев, с которыми не смогу свободно общаться. Мне хочется разделять с ними культурные коды. Это и катки во дворе, куда дети ходят кататься после уроков, колокольный звон как часть городских звуков, фильмы и мультики, которые смотрят дети в школе, песни и музыкальные группы, которые слушают подростки. Это абсолютный эгоизм с моей стороны: я это делаю не только для детей, но и для себя», — объясняет свою позицию наша героиня.
Тем не менее и сын, и дочь считают себя американцами, понимающими русскую культуру. Анна связывает это с тем, что главный язык для детей — тот, на котором они учатся. Сейчас Тане 10, а Филе 9. У детей двойное гражданство: русский и американский паспорта.
«Мы такая семья, у нас дома самовар»
В США есть правило: сначала родители находят школу, а потом покупают или снимают квартиру в районе, где она расположена. Так поступила и семья Анны, выбрав школу, которая до пандемии входила в десятку лучших начальных школ Чикаго. По правилам школьного департамента Чикаго в ней было много детей эмигрантов из разных стран, как и по всей стране была выстроена система адаптации.
Филя проходил английский как второй язык, для этого к нему прикрепили специального тьютора. Он общался с ребёнком на английском, дополнительно разбирал с ним непонятные слова, давал читать специальные тексты для развития речи. Тане такая программа не понадобилась.
Помогло и то, что Анна еще до зачисления в школу познакомила дочь и сына с будущей учительницей: «Исследователи Гарвардского университета считают, что для успешной адаптации детей очень важно, чтобы границы между школой и домом практически не было, чтобы учитель и родители были как одна команда, — объясняет она. — Поэтому мы сразу пригласили нашу учительницу в гости, рассказали, что мы такая семья, что у нас есть самовар, и разговариваем мы на другом языке».
По смартфону за переезд
Во время пандемии американские школьники больше года просидели на карантине: в США он очень строгий. Тогда семья Анны уехала в загородный дом под Чикаго и ни с кем не общалась. Анна вспоминает: «Детям было очень тяжело: когда не надо писать, всё через экран, а текст можно наговаривать, не развивается письменная речь. И теряется навык коммуникации. Но самое ужасное — не видеть других детей».
По её мнению, из-за такой ситуации многие ученики начальной школы утратили важные навыки, у них случился серьезный откат в обучении. Дети Анны не стали исключением, а сама она поняла: семье не удаётся компенсировать то, что дети получали на занятиях вживую.
Анна задумалась о том, чтобы на год переехать в Россию. В Москве у неё была своя квартира, прописка позволяла детям пойти в школу по месту жительства. Свои рабочие дела Анна и муж могли решать удалённо. К тому же ей хотелось, чтобы дети лучше понимали российскую культуру, а не только знали второй язык.
Уговорить сына и дочь на переезд было просто: Анна сказала, что им разрешат пользоваться смартфонами. Их это очень привлекло, ведь в большинстве американских школ смартфоны под запретом и у младших школьников их попросту нет.
Работать, стараться, побеждать
Дети пошли в обычную московскую школу: Таня — в четвёртый класс, Филя — в третий. «Они были счастливы, что есть другие дети и наконец-то можно ходить в школу без масок. Всей толпой ездить на какие-то экскурсии, ходить в театр. Школа же про общение», — говорит Анна. Дети говорили по-русски свободно, без акцента, и в первый день никто не поверил Филе, что он из Америки, все говорили: «Ты врёшь».
Как и в Америке, в российской школе учителя согласились познакомиться с семьёй до 1 сентября. Анна вспоминает: «Мы рассказали, что мы из другой системы, что дети — цветочки, поскольку в Америке люди приветливее. Попросили относиться к нам с пониманием. Мне кажется, это помогло. Когда учитель знает, из какой семьи ребёнок, какой у него бэкграунд, откуда он приехал, к детям нет каких-то мегатребований. Сразу двойки им не лепили».
На уроках английского в российской школе дети стали звездами. Таню учительница назначила своей помощницей. Но освоиться в новой школе было непросто из-за разницы в системах образования и культурных норм. Вот что успела отметить для себя Анна.
1. Много домашних заданий. В Америке Танина подруга-четвероклассница делает задания два раза в неделю: по вторникам и четвергам. Переехав в Москву, Таня стала тратить на домашку по пять часов каждый день: её задавали по четырём-пяти предметам. Постепенно времени стало уходить меньше, но на отработку нового навыка — сесть, собраться, сконцентрироваться — ушло несколько месяцев.
2. Прописные русские буквы. В Америке не было даже латинских прописей, не говоря уже про кириллицу, — дети попросту не умели писать письменными русскими буквами.
3. Нет адаптации для мигрантов. По крайней мере в обычных российских школах. Учителя вошли в положение семьи, но всё равно было ощущение, что дети «нырнули в бассейн и поплыли». На первое время Филе даже пришлось нанять репетитора по русскому языку.
Мама стала возить детей на фехтование в школу олимпийского резерва. Это помогло им чувствовать себя увереннее. «В спорте язык же не нужен, а физическая подготовка у них хорошая, — говорит Анна. — И даже после тяжёлого учебного дня они бегут заниматься с удовольствием».
4. Дух соревновательности. Задача начальной школы в Америке — чтобы ребёнок её полюбил, чувствовал это пространство своим, чтобы ему там было комфортно. Там нет дневников, и ни один ученик не знает о результатах его одноклассников. Там больше игр, праздников, разных занятий (среди которых даже медитация). В начальных классах в США нет парт, но есть разные зоны: для учёбы и отдыха.
5. Очень много информации. В Америке одну книгу могут читать несколько месяцев, подробно её разбирать и возвращаться к ней. Там разбирают структуру: как устроен текст, кто герой, кто антигерой, — даже раскладывают историю в виде графика, рисуют на стенах огромные схемы. В России же детей заставляют прочесть гораздо больше, но не всегда объясняют, как устроен текст.
6. Математика гораздо сложнее. Анна считает, что русская школа математики гораздо мощнее американской. В Штатах нет задачи в начальной школе научить сложным вещам — всё усложняется в средней и старшей школе.
7. Не принято обсуждать, что чувствует ребёнок. В Америке есть специальные занятия, где учат распознавать и обсуждать свои эмоции, управлять гневом, принимать других детей, если они особенные. В Танином американском классе училась девочка с особенностями — у нее не было одной руки. И это никого не шокировало. Или, например, дети всем классом очень поддерживали девочку, чья мама оказалась в больнице. В России эмоции не обсуждают вообще, все должны работать, стараться, побеждать. Когда Таня заболела и несколько дней не появлялась в российской школе, никто не заметил её отсутствия. Зато зарубежные друзья в то же самое время интересовались её самочувствием и писали слова поддержки — даже через тысячи километров.
8. Учитель в России может повысить голос. А в Америке за это могут уволить.
9. Русский сленг. Однажды Таня спросила: «А что такое „дебил“? Все говорят, а я не понимаю, что это такое». На то, чтобы узнать эти слова, ушло какое-то время.
10. Доступность дополнительных занятий. В России дети ходили не только на фехтование и в музей, но и на программирование и в бассейн. Всё это оказалось гораздо доступнее, чем в США. В Америке, по словам Анны, кружки, секции, спорт — это очень дорого. И часто — гораздо ниже по качеству.
Культурные коды и память на всю жизнь
Через неделю после переезда Филя залез на тренажёры на площадке во дворе — они сильно скрипели. Соседка тогда высунулась в окно и обругала ребёнка матом — для него это был шок.
Детям пришлось объяснять, что здесь у людей другие культурные коды. Анна говорила про гибкость общения, подсказывала, что за недружелюбностью первых минут общения может скрываться приветливый и умный собеседник и нужно лишь «продраться» через щит, который носит большинство россиян.
Чтобы дети усвоили другие, действительно культурные коды нашей страны, Анна записала их на культурно-историческую программу и мастер-классы в Московский Кремль — в том числе ради этого семья и запланировала переезд.
Но при всем разнообразии досуга близких друзей в России у Тани и Фили так и не появилось. После весенних школьных каникул Анна с семьей досрочно вернулась в Америку. Но она надеется, что её дети запомнят самое лучшее, что им довелось увидеть в России. «Мне кажется, что наши походы в Кремль — это то, что они будут помнить всю жизнь», — верит она.
За помощь в подготовке материала благодарим нашего стажёра Анастасию Нехаеву.
