На днях родители, и без того уставшие от учебы детей в онлайне, забеспокоились с новой силой: стало известно, что в Думе к первому чтению готовится законопроект, регулирующий статус дистанционного образования. Многие восприняли инициативу как путь ликвидировать очное обучение в школах в принципе. Вместе с чиновниками, врачами и представителями родительской общественности мы разобрались, что происходит на самом деле. И есть ли вообще смысл в дистанционке.
Что случилось?
Разработка законопроекта, регламентирующего онлайн-образование, на самом деле началась весной: группа сенаторов выступила с этой инициативой еще в мае. Тогда школы уже почти месяц работали в удаленном режиме — негативные отзывы родителей, учителей и детей успели накопиться.
На сайте Change.org примерно в то же время появилась петиция «Не допустить законодательного утверждения дистанционного образования в Российской Федерации». Сейчас под ней уже более 215 тысяч подписей, и это число стремительно растет (как растет и число подобных петиций, общий смысл которых — недопущение перехода школ в онлайн-режим).
В тексте петиции авторы подчеркивают: «Дистанционное образование вредит не только здоровью учащихся и учителей, но и не дает усвоить материал, не дает полного понятия предмета. Какие бы платформы ни были разработаны, какие бы видеоконференции ни были использованы, ничто не может заменить очного общения учителя и учащихся».
Параллельно через чаты стали распространять открытое письмо «Против цифровизации образования в РФ»: «На сегодняшний день мы имеем дело с беспрецедентным экспериментом по уничтожению российского образования, сметающим все медицинские и образовательные ГОСТы, экспериментом, априори направленным на дебилизацию нации и подрыв обороноспособности страны, уничтожение педагогов и учителей как класса, экспериментом, направленным на претворение в жизнь идеи его основателя о безликой массе, не обладающей даже возможностью анализировать происходящие в стране и мире события, а тем более участвовать в них».
Сейчас беспокойство родителей только усилилось. Новость о том, что законопроект о дистанционном образовании готовят к первому чтению в Думе, утвердила их в мысли: скоро дистанционное образование будет законодательно уравнено с очным.
Чиновники при этом утверждают — законопроект не призван уничтожить очное образование. Он нужен лишь для того, чтобы упорядочить процессы.
Чтобы разобраться с претензиями родителей, прокомментировать слухи и составить новые прогнозы по ситуации со школами, 13 ноября в Общественной палате Москвы состоялся круглый стол «Дистанционное образование в период коронавируса». Помимо чиновников, среди спикеров присутствовали врачи — они тоже заявили о необходимости учиться дистанционно, чтобы ситуация с коронавирусной инфекцией не ухудшилась.
«Мы прекрасно понимаем, что дети являются «немыми» переносчиками инфекции, поэтому мы можем видеть рост во время второй волны пандемии. Она сопровождается увеличением летальных исходов.
В конце апреля и мая у нас тоже был пик — конечно, не такой, какой мы сейчас видим. Но именно ограничительные меры тогда вывели с этого пика. При этом честно хочу сказать, что в больнице тоже работают живые люди и те 6 месяцев нагрузки и то, что происходит сейчас, дается им непросто.
У меня есть ребенок, она заканчивает школу, находится на дистанционном обучении, и ей тоже очень не нравится система. Эти негативные высказывания о том, что детей перевели на дистанционное образование, качество образования снижается, усложняются внутрисемейные отношения, понятны. Но давайте посмотрим на другую сторону: 1000 пациентов с диагнозом COVID в Коммунарке, 200 из них в реанимации, большая часть на ИВЛ со всеми рисками.
При этом важное наблюдение: количество больных снизилось с 1023 до 957 за сегодняшний день. Как видите, принятые меры работают, нужно только набраться сил и терпения».
Денис Проценко, главный врач городской клинической больницы № 40
На круглом столе пресс-секретарь общественного движения «Родители Москвы» Инна Гориславцева поделилась жалобами на дистанционное образование — их сформулировала родительская общественность, та ее часть, которая категорически против дистанта (в телеграм-канале активистов сейчас около 20 тысяч человек). На претензии ответили председатель Комиссии по образованию и науке ОПМ Мария Лазутова, руководитель столичного Роспотребнадзора Елена Андреева и заместитель руководителя Департамента образования и науки Антон Молев.
О проблемах со здоровьем детей на дистанте
Инна Гориславцева:
За период использования цифровых платформ для организации образовательного процесса наши дети уже не мифически, а фактически утратили часть своего здоровья, притом что они сейчас реально живы, здоровы, мы знаем, что смертей от COVID среди них нет. Наши родители пошли валом к офтальмологам, потому что у детей тотально падает зрение: после длительного просмотра обучающих программ, после того как они садятся выполнять домашние задания, глаза у них становятся красными, как у кроликов. Наши дети жалуются на депрессию, на головную боль, на плохой сон. У многих детей тахикардия.
Давайте расскажу на собственном примере. У меня дочь-хорошистка, прекрасно учится, здоровая, у нее нормальная здоровая психика.
В какой-то из дней дочь подошла ко мне, начала плакать и говорить, что постоянное присутствие в онлайне ее так вымотало, что она готова покончить с собой
Я сейчас сказала страшные вещи. Конечно же, я как мать нашла слова, чтобы отвратить ребенка от этих действий. И первое, что я сказала: «Наплюй, прекрати заниматься, если ты так устала». Но таким образом я подрываю ее стремление учиться в принципе, она расхолаживается. И я, поверьте, не одинока в своих словах, я привела только свой личный пример, но у нас много таких родителей, которые стали жаловаться на аналогичные суицидальные намерения у своих детей в закрытых домашних пространствах.
С одной стороны, мы бережем наших детей от ковида, бережем жизни наших учителей, бережем наших бабушек и дедушек. Но, с другой стороны, мы калечим будущее нашего поколения конкретными действиями. Поэтому врачи должны взвешенно оценить ситуацию — не только связанную с коронавирусом, но и с долгосрочными последствиями касательно здоровья наших детей. Все, о чем я сейчас сказала: падение зрения, развитие плоскостопия, заболеваний позвоночника, — должно быть принято к сведению.
Давайте посмотрим правде в глаза: когда у нас появляется случай гепатита, для него есть установленный карантинный срок. И в этой ситуации все родители прекрасно понимают, что по окончании назначенного срока карантина дети вернутся к очной форме обучения. И мы готовы терпеть — заболел ребенок, мы идем все вместе на карантин и спокойно сидим ждем. Конкретный класс будет закрыт, при необходимости конкретная школа будет закрыта. Но когда закрывается один отдельно взятый ребенок в одном отдельно взятом классе на карантин, не закрывается весь город. В данном же случае весь город закрыт конкретно из-за наших детей.
Есть дети 6–11-х классов, которые сидят дома. А параллельно есть дети начальной школы, которые ходят в школу, плюс есть дети, которые учатся в колледжах.
Получается абсолютно казуистичная ситуация, когда средний ребенок сидит дома на дистанционном, младший продолжает ходить в школу, а старший — в колледж
Где в этом случае санитарно-эпидемиологические меры, которые должны уберечь семью от инфицирования? Параллельно с этим мама с папой продолжают ходить на работу, прекрасно инфицируются в транспорте, прекрасно инфицируются в магазинах и приносят эту заразу домой. В данном случае именно эта нелогичность предпринятых мер, их комплексность говорят нам о чем? О том, что мы не понимаем, когда закончится этот карантинный период.
Слушайте, ну если стоит задача сберечь здоровье всех, давайте примем какие-то серьезные комплексные меры, только оценивая в том числе перспективы, связанные с утратой когнитивных функций наших детей, зрительных функций; учтем, что заниматься физкультурой в течение этого длительного периода карантина они будут максимум дома на коврике. А потом этим детям идти в армию. А в армию идти будет некому, потому что наши мальчики будут слепыми, как кроты; с какими-то другими дисфункциональными расстройствами.
Антон Молев, заместитель руководителя Департамента образования и науки Москвы:
Зачем мы заперли одних детей, но при этом позволяем ходить в школу ребятам начального образования с 1-го по 5-й? По понятным причинам. В том числе из-за интересов родителей. Совершенно очевидно, что мальчика или девочку семи лет оставить дома одного нереально. А вот ребенка двенадцати лет уже можно оставить.
Понятно, что грань зачастую бывает зыбкой. Но повторяю: это непростые решения. Когда мы понимали, что последствия могут быть крайне тяжелыми для здоровья и жизни людей, мы шли на то, чтобы перевести на дистанционное хотя бы ребят с 6-го по 11-й класс.
Мы понимали, что если закроем начальную школу и 5-е классы, то остановим город наполовину и вас, родители, оставим сидеть по домам
Мы половину ребят оставили дома, и это значит, что при понятном возмущении учителей и родителей мы все-таки реализовывали то, что задумали в самом начале учебного года, — изменили маршруты детей в школах, снизили возможность контактировать с другими. Приходилось передислоцировать раздевалки, придумывать, чтобы дети в разное время приходили и на завтраки, и на обеды, чтобы минимизировать контакты. Тогда это нужно было делать при стопроцентной наполняемости школ. Сейчас школы обладают тем ресурсом, который помогает максимально дистанцироваться с 1-го по 5-й класс.
Дошкольное образование — другое дело. И объемы контактов там меньше, да и организация жизни такова, что дети из разных дошкольных групп почти не контактируют друг с другом. Они фактически уже находятся на условном карантине.
Елена Андреева, руководитель Роспотребнадзора Москвы:
Коронавирус, как и все другие вирусные инфекции, активизируется в определённый сезон. В марте вирусные инфекции, как правило, отступают, и поэтому доминирующий коронавирус тогда тоже отступил, и мы ушли на плато. Осенью же все вирусные инфекции: аденовирусные, риновирусные и вирусы гриппа, коронавирус, — нарастают. И количество заболевших детей тоже растет, только темпы другие.
Да, дополнительное образование мы сегодня исключаем, чтобы все-таки лишить людей возможности лишний раз контактировать друг с другом. Это временная мера. Родители, услышьте нас! Если мы закрываем детей в школах изолированно, но при этом они могут пойти и коммуницировать с другими людьми на дополнительных занятиях, то, значит, этот блок тоже нужно выключить из общения. Сегодняшняя изоляция временная, ограниченная для многих возрастов. Если мы с вами ее выдержим, это позволит удержать заболеваемость на тех цифрах, которые есть сегодня, не превысить пиковые майские значения. Поверьте, когда мы будем выводить из ограничений разные группы и возвращать допобразование и детей в очную форму, то мы это будем делать с особой радостью.
О несовершенствах образовательной платформы
Инна Гориславцева:
Существующие нормы СанПиН жестко регулируют время, которое дети могут проводить за мониторами. Платформа МЭШ принуждает присутствовать на уроках по 6 и 7 часов за мониторами. А после этого начинаются домашние задания — тоже в электронном виде.
Никто в настоящий момент не отследил нормативное время на выполнение подобных домашних зданий. Я сама свидетель того, что моему ребенку задают задания по истории, по обществознанию, по литературе: «Подготовьте презентацию на 8–10 слайдов в Power Point». Но сколько времени нужно для того, чтобы нарисовать хотя бы один слайд в этой программе? Так вот я вам скажу. По одному отдельно взятому предмету подобные задания отнимают у нас около часа, иногда полтора. Один из тестов мы вдвоем с дочерью делали 2,5 часа. Мы потратили на него половину субботы. Вместо того чтобы хоть немного погулять, ребенок сидел за компьютером. Как при такой длительной нагрузке сохранить зрение? За месяц у моего ребенка оно снизилось на 1,5 диоптрии.
У меня простой вопрос: я считаю, что все тестовые материалы, которые выкладываются на МЭШ, должны пройти жесткую проверку на предмет соответствия времени, которое отводится на их выполнение, если мы вынуждаем детей делать это через мониторы дистанционно.
И таких примеров, когда дети жалуются на головные боли, на физическую усталость, на нехватку времени, очень много
Второй момент про качество дистанционки. Да, наверное, мы стараемся сберечь здоровье наших детей — физическое, но давайте поговорим о здоровье духовном. Потому что на самом деле качество материалов, которыми эта платформа заполнена, сильно страдает. У нас есть куча нареканий со стороны родителей. Есть фактические, фактологические ошибки. Есть несуразности, когда картинки про древних славян, а на иллюстрациях японцы.
Нам весной сказали, что уроки в зуме — это плохо, потому что он не защищен. И именно по этой причине была осуществлена доработка, для того чтобы дети подключились к системной работе через Teams, который интегрирован в МЭШ. Давайте посмотрим, избавило ли это нас от сложностей.
Сегодняшний день показателен. Из семи уроков сегодняшнего дня мой ребенок не смог подключиться к трем
Это значит, что я должна взять учебник, по которому дети учатся, и пройти с ребенком соответствующие темы, помочь их разобрать. Но я не могу это сделать, потому что тесты на МЭШе никак не корреспондируются с учебником. Если ребенок не присутствовал на уроке в связи с техническим сбоем, то решить он их не сможет. Из чего я делаю вывод, что многие эти тестовые материалы в достаточной степени не соответствуют требованиям ФГОС и тем учебникам, которые рекомендованы в школах.
Антон Молев:
Мы усовершенствовали систему весной, когда стало понятно, что обращений стало много, разработали кнопку обратной связи. Любой пользователь вправе направить информацию о том, что столкнулся с проблемой в материалах портала. Но мне просто как чиновнику друзья шлют скрины с сообщениями: «Ну разберитесь, посмотрите, что у вас там творится». Я их автоматически направляю коллегам, мы убираем эти недочеты. Мы открыты к диалогу и рады, когда родители приходят к нам с конструктивной позицией.
О приравнивании дистанционки к очной форме законодательно
Инна Гориславцева:
Скажите, пожалуйста, вот вы взрослые люди, все иногда смотрите телевизор. Сколько времени вам надо для принятия решения, чтобы переключить неинтересную для вас программу, когда в руках есть пульт? Через сколько секунд вы нажмете кнопку, чтобы пройти на следующую программу, с которой больше повезет, будет интереснее? Думаю, считаные секунды. Многие дети, оставшись без присмотра родителей, тоже отключаются от уроков. Это доказанный факт, потому что мамы, которые сидят дома и могут работать с детьми, их концентрируют, настраивают, проверяют, вошел ли ребенок на урок, но те, кто ходит на работу, не могут это сделать.
Мне сейчас скажут: «Нужно развивать детскую самостоятельность». Да, надо, но давайте поговорим с психологами. Высокая степень концентрации и самостоятельности есть у считаного количества детей в категории 11–15 лет. Только дети старших, 10–11-х классов настроены на поступление в вузы, потенциально настроены самостоятельно и интенсивно учиться. Им нужно к ЕГЭ готовиться. Остальные дети теряют внимание, и в этом нет их вины.
Нельзя ставить знак равенства между очной и дистанционной формами образования!
Особенно в том виде, в котором сейчас это пытаются внести в качестве инициативы в соответствующий законопроект, легализующий дистанционную форму обучения как приравненную к очной. Это принимать нельзя. Москва — тот субъект Федерации, который является флагманом дистанционного образования в России. Совершенно четко он может занять свою позицию и отозвать положительное заключение на этот законопроект из Думы, для того чтобы занять некоторое время и в большей степени взвешенно подойти к этому вопросу, принять его в большей степени как аргументированный и удовлетворяющий потребности родителей в очном образовании детей.
Мария Лазутина, председатель Комиссии по образованию и науке ОПМ:
Дистанционное обучение — форма, которая позволяет часть учебных материалов передавать дополнительно в рамках офлайн-обучения. Это вынужденная мера, никогда Дума не примет решение, что дистанционное обучение будет равно очному, как вы сказали. Вместе с тем исключить то, что дистанционное обучение уже сегодня является во всем мире и у нас некой дополнительной формой образования, мы уже не можем.
Часто задают вопрос, перейдем ли мы все на дистанционное образование. Нет, не перейдем
Вот три с лишним века мир пытается убрать классно-урочную систему, но три с половиной века мы живем и работаем в классно-урочной системе, где есть учитель, класс, ученик и так далее.
Антон Молев:
Я не только чиновник, но в прошлом — учитель, понимаю, что мы учим детей принимать решения и нести за них ответственность. Своих детей мы этому тоже учим. Я понимаю, что самые заслуживающие уважения решения — это самые трудные, как правило. И, безусловно, те решения, что принимались весной, и тем более сейчас, осенью, — это не результат каких-то планов или желаний. Это вынужденная мера, за которую мы как правительство города, конечно же, несем ответственность.
Тем не менее неоднократно здесь звучал вопрос, особенно из уст родителей, что на федеральном уровне обсуждаются законопроекты, которые хотят узаконить дистанционное образование. И уважаемые коллеги-депутаты и сами родители задавали вопрос: как сам департамент относится к дистанционной форме? Ну как? Так же, как и любой здравомыслящий человек, как и любой профессионал, как и президент нашей страны, который многократно с большого экрана говорил, что это лишь инструмент, никакого знака равенства с очным образованием тут нет. И никогда, ни при каких обстоятельствах он не может быть поставлен.
Ни в каком страшном сне ни одному здравомыслящему человеку не может прийти в голову, что зачем-то можно целенаправленно перевести детей на дистанционное обучение, кроме одного — когда мы принимаем ответственное, тяжелое решение во имя спасения здоровья и детей, и взрослых, и учителей.
Фото: Shutterstock / Olesya Kuznetsova
