Мы очень любим классные школы и их директоров. Это и ориентир для других учителей, и ответы на многие вопросы родителей, и надежда, что образование в России всё-таки в надёжных руках. Директор школы № 45 имени Л. И. Мильграма Михаил Шнейдер рассказал о том, почему родителям стоит меньше волноваться, и о проблемах, с которыми сталкивается современная московская школа.
«Самое сложное — согласовать желания семьи, государства и общества»
В школе есть проблемы двух измерений. Первые касаются всей системы образования, а вторые — это внутренние проблемы, например климат и среда. Их можно назвать условно «макропедагогика» и «микропедагогика». Чтобы разобраться в них, для начала стоит выяснить, что же такое школа. Это социальный институт и общественное благо или это часть сферы услуг? Споры эти ведутся давно, и не только у нас. Это общемировой вопрос.
Школа — это единственный социальный институт, через который проходит всё общество целиком. Это амортизатор, потому что очень многие проблемы, которые рождаются, к примеру, в семье, должны разрешаться с участием школы — педагогов, психологов. Педагогика — это вообще собирательное занятие: в ней задействованы и учителя, и психологи, и социальные работники.
С другой стороны, очевидно, что ни в одном государстве нет системы, которая не была бы связана с финансами или менеджментом. Любое образование всё равно чего-то стоит. Оно может быть бесплатным для родителей, но оно не бесплатно для общества, потому что покрывается налогами, средствами регионов или федеральными вложениями. Так что говорить об образовании вне финансовых категорий тоже довольно сложно.
Сегодняшняя ситуация — это совмещение двух трендов. С одной стороны, мы должны развиваться как социальный институт, а с другой — учиться жить в ситуации, когда у нас есть конечный потребитель, то есть семья.
Управление образованием — это отдельный разговор, но я думаю, каким бы оно ни было сегодня, нет такого, что кто-то сидит за спиной и смотрит, что где преподаётся. У нас цензура запрещена Конституцией, и подобные вопросы перед учителями уже не стоят так, как 40 лет назад.
Если говорить о внутришкольных проблемах, то самая серьёзная — согласование желаний всех участников образовательного процесса. Даже образовательный стандарт второго поколения написан в духе согласования интересов семьи, общества и государства. Каждая из этих структур имеет свое представление об образовании. И это наши заказчики, нравится нам это или нет.
«В Москве уже поняли, что учителю нужно прилично платить»
То, что отношение к учителям изменилось к худшему, — это миф. Но изменилась их роль. Раньше учителя тоже были разными. Кого-то слушались, кто-то был образцом для подражания, а кого-то не слушались, не любили и боялись. Одновременно учитель был единственным источником информации, особенно за пределами крупных городов. Раньше прежде всего ценили, чтобы он был знающим и интересно рассказывал, сейчас этого уже недостаточно. Во-первых, профессия стала более массовой, а во-вторых, сегодня любой ребёнок может быть гораздо информированнее учителя.
«Умнее» — сказать нельзя, потому что ценность человеческого опыта ничто не заменяет. Ум вообще измерить сложно. Но они могут больше знать по целому ряду вопросов. При этом многие учителя продолжают пользоваться авторитетом и среди детей, и среди родителей. Надо просто научиться разговаривать и с теми, и с другими.
Учителей нужно учить. Человек не должен рассчитывать, что он придёт в школу, скомандует «делай раз, делай два», и все будут его слушаться
Известная формула «Пункт первый: учитель всегда прав. Пункт второй — если учитель не прав, смотри пункт первый» уже не сработает. Многие дети хотят сами выбирать, что им изучать, а что нет. Практически у любого ребёнка есть гаджеты, и его всегда окружает некоторый набор текстов. Чуть ли не каждый сегодня сам себе писатель или журналист. Раньше увидеть свой текст опубликованным было великим счастьем. Сегодня заводи инстаграм — и ты уже публичная фигура.
В этом смысле мир принципиально изменился. Но не отношение к учительской профессии. Даже не мы, а общество должно больше заниматься привлечением талантливых людей в образование, и с другой стороны — выступать медиатором во взаимоотношениях родителей и школы, потому что согласовать все интересы очень сложно. Мы понимаем, что для семьи сегодня самое важное — это успешность. Для кого-то это профессиональное самоопределение, а для кого-то — хорошая семья и спокойная жизнь.
В Москве, к счастью, поняли, что исполнителю неплохо бы ещё и прилично платить. Здесь учитель уже полноправный представитель среднего класса со всеми вытекающими последствиями, в том числе и с достаточной степенью самоуважения и определёнными возможностями собственного развития. И здесь не стоит вопрос о вторичной занятости, уже можно и о детях подумать. То же самое — в нескольких других регионах, но, к сожалению, не везде.
В учителя нужно вкладывать. Действительно, когда-то в учителя шли по остаточному принципу, но это уже не так. Сейчас в педвузы поступают, потому что это интересно. И задача педагогического образования — не впихнуть в учителя все знания, которые есть в интернете, а научить его взаимодействию с учениками.
«Для меня загадка, для чего родители нанимают тучу репетиторов»
Конечно, бывают случаи, когда они нужны: если ребенок попал в иноязычную среду или если он перешёл в школу с новой программой. Ну, в крайнем случае сильно отстал, и надо срочно догонять. Во всех остальных случаях это блажь.
Репетитор помогает ребёнку делать домашнее задание, которое во многих случаях действительно чрезмерно. Но скоро мы придём к тому, что домашнего задания в его нынешнем виде будет очень мало. Что толку сидеть за партой по тридцать часов плюс десять часов дома, когда можно заниматься интересными экспериментальными работами или отрабатывать новые модели коммуникации?
Учебные планы сокращают аудиторную нагрузку, чтобы у детей была возможность самореализации в школе, а не просто высиживания непонятно чего. И для того, чтобы сдать ЕГЭ, не нужно нанимать репетитора.
Школьник, который нормально учится, спокойно может сдать Единый экзамен безо всяких ухищрений
Сейчас не поступить сложнее, чем поступить. Если вы сдали ЕГЭ хорошо, вас берут в вузы — не только в Москву или Питер, но и в другие города. Выбор такой, что непонятно, чего родители боятся. К сожалению, здесь мы вступаем в противоречие между семьёй и школой. У нас очень тревожные родители. Они считают, что есть престижные вузы, а есть не очень. Плюс на рынке востребованность разная. В экономику нужно больше людей, чем в дизайнеры или актеры.
Что сегодня представляет собой любой университет? У большинства огромное количество материалов выложено в открытый доступ. Строго говоря, вообще неважно, где ты учишься, с точки зрения приобретения знаний. А вот с точки зрения среды — важно. В мотивирующей или в той, где среди приоритетов машины подороже. Хотя большинство всё же понимает, что придётся работать и кормить семью, а также быть гибким и восприимчивым, то есть в случае чего менять профессию. Но главное, чему нужно научиться, — это коммуникации.
«Сейчас работодатели уже не очень смотрят в диплом»
Родители до сих пор думают, что, если, не дай бог, у тебя нет диплома, ты вроде как и не человек. Всё это ерунда. Есть ценности истинные, а есть ложные, смотря к чему мы хотим ребёнка привести. Сейчас работодатели почти не обращают внимания на диплом. Всё это отступает на второй план: люди учатся смотреть друг на друга, а не на бумажки.
В XX веке наш народ жил очень плохо и тяжело: пережил две мировые войны, одну гражданскую, потерял больше ста миллионов человек, если считать прямые и косвенные потери. Люди переезжали из деревни в город, и многие не могли найти работу. Жили очень плохо, в коммуналках. Даже при хороших должностях люди не могли покупать одежду детям. Каждая пара обуви ценилась на вес золота, и это всё в Москве.
Те родители, которые сами не имели никакого образования, думали, что это поможет вывести детей в люди. Что это значит? Прежде всего дать им возможность отучиться в вузе, а потом найти работу. Если учесть, что ликвидация безграмотности пришлась на советский период, а до этого грамотных в стране было меньше половины, то понятно, откуда эта тревожность. Куда-то не поступить — значит не получить путёвку в жизнь. Сейчас с возрождением профессиональной школы далеко не все бегут сразу в университеты, но ориентация на то, что «нет высшего образования — нет билета в жизнь», осталась.
Услышать выступление Михаила Шнейдера и его коллег можно с 14 по 16 ноября в санатории «Вятичи» на конференции «Школа как социальный институт: возможности и риски», организованной Некоммерческим партнерством содействия развитию международных школ ИНТЭСКО. На ней российские и зарубежные эксперты также обсудят профессиональное выгорание, место школы в цифровую эпоху и много другое.
В конференции приглашены участвовать декан факультета экономики МГУ Александр Аузан, генеральный директор «Михайлов и партнеры. Аналитика» Людмила Горюнова, заместитель научного руководителя НИУ ВШЭ Лев Любимов, директор школы «Летово» Михаил Мокринский, заместитель руководителя Департамента образования города Москвы Антон Молев, уполномоченная по правам человека в Москве Татьяна Потяева и директор школы № 109 Евгений Ямбург.
Фото: Shutterstock (Olga_Kuzmina)
