«Мы все мечтаем, чтобы наш ребёнок был святым»

Проект FamilyTree проводит цикл онлайн-лекций «У тебя совесть есть?» о том, как воспитывать в ребёнке нравственность и совесть. «Мел» публикует конспект первой лекции психологов Людмилы Петрановской и Александра Элиовича о проблемах формирования совести у детей, почему важно определиться с этичностью и с чем её часто путают.

В России почему-то не принято говорить на тему совести. С одной стороны, есть много морализаторства, пафосных слов, а с другой — нет содержательного разговора о том, что такое хорошо и что такое плохо. Об этом не принято говорить. И конечно, это не входит в школьную программу: детям моральные нормы в лучшем случае даются в качестве списка: «Ты должен — ты не должен».

Есть две вещи, которые отличают гуманитарное образование в российской школе от образования в европейской. Первое отличие — это налоги. В Европе их изучают очень подробно. Второе — это коммуникация людей и её границы, взаимоотношения, этика.

В советской школе роль уроков по этике частично выполняли уроки литературы. Там при обсуждении коллизий персонажей, если был хороший учитель, поднимались вопросы этики. Но сейчас школьная литература становится всё больше похожа на упрощённое литературоведение. Там больше говорят про сюжеты и метафоры, а не про литературных героев как живых людей. В нашем обществе тема этики как будто табуирована, всё время обходится. И конечно, это не может не влиять на детей, на наши отношения с ними.

Для того чтобы говорить про формирование совести у детей, важно подумать самим — а что такое совесть? Мы на самом деле не можем детям внятно объяснить даже какие-то обычные вещи. Можете ли вы аргументировано (не «я так думаю» или «все так считают») ответить ребёнку на вопросы: «Должен или не должен он делиться своими игрушками?», «Стоит ли ябедничать?», «Можно ли давать списывать на ЕГЭ?».

Что такое этичность и с чем её путают

И перед ответом на эти вопросы важно ещё определиться с этичностью. Этичность, моральность часто путают с совершенно другими понятиями, например, с этикетом. А ведь «этика» и «этикет» — абсолютно разные вещи. И человек, который в совершенстве владеет правилами этикета, может поступать совсем неэтично. Вот с чем ещё путают этичность:

1. Вежливость

Очень часто мы считаем, что умение быть вежливым, считаться с интересами других людей, быть деликатным — это признак этичности. Безусловно, составляющая этичности в этом есть, но этичность вежливости не равна.

2. Хорошие манеры

Где грань между хорошими манерами и порядочностью? Мы не делаем чего-то, потому что это неприлично или потому что этически недопустимо?

3. Законопослушность

Этичность нередко уравнивают с законопослушностью, соблюдением законов. Не нормы права, а именно законы — то, что принято на бумаге и подписано. Соблюдаешь законы — значит, ты хороший человек. Но при этом негласно запрещается думать о том, соответствуют эти законы праву, этическим требованиям или нет. Поэтому кто-то может осуждать человека за ходьбу по газону, но при этом игнорировать сам контекст, в котором выполнялось это действие. Бывают ситуации, когда как раз-таки этично закон не соблюдать.

4. Конформизм

Очень часто этичность приравнивают к конформизму и лояльности. Многие из нас слышали выражение «корпоративная этика». Подразумевается, что мы лояльны к своей компании, не говорим о ней ничего плохого, разделяем её ценности и цели (которые сами по себе могут быть не очень этичны). Но само выражение «корпоративная этика» — это просто махинация, мошенничество. Нет ничего плохого в том, что когда компания приглашает на работу человека, то ожидает от него лояльности. Но зачем называть это этикой?

Читайте также:

7 шагов для исправления трудных детей от Людмилы Петрановской

Было немало скандалов, когда дети снимали непрофессиональное поведение педагога на видео, а потом выкладывали в интернет. И ребёнку предъявляли претензии, что он неэтичен, подставил свою школу. Или даже когда подросток идёт на митинг, который не имеет никакого отношения к школе, а ему заявляют, что от поступает аморально. Требуют от него конформизма и приравнивают это к хорошим человеческим качествам. Дети возмущены, и довольно часто это приводит их к отрицанию вообще всего про мораль и этику.

5. Доброта и сочувствие

«Этичный человек — это тот, кто добрый, кто всех жалеет, кто понимает проблемы близких (и не только близких), кто пытается помогать слабым». На самом деле, это не всегда так. Например, человек может быть добр к одним и совсем не добр к другим. Или может демонстрировать доброту и сочувствие и при этом не понимать, что он — часть какого-то совсем неэтичного процесса.

6. Мягкость, уступчивость

Такой вариант бытового альтруизма — когда человек всегда готов уступить другим. Когда он не отстаивает свои интересы, так хочет быть хорошим, этичным, что никогда не поднимает вопросы «а что ему нужно», «а какие его интересы». Когда он не поднимает вопросы об оплате, о своём времени, границах. За счёт этого, конечно, часто возникают манипуляции. Например, в семье: «Я буду таким мягким и уступчивым, а если что, буду предъявлять претензии, что вы все на мне ездите и все виноваты». Очень часто такие люди сами хотят быть хорошими и именно поэтому так себя ведут, и в то же время окружающим кажутся тоже хорошими, этичными — хотя на самом деле за этим стоит чаще всего просто неуверенность в себе.

7. Соблюдение нравов

Очень часто мы путаем этичность с тем, что принято на данный момент каким-то сообществом людей — с какими-то убеждениями, стереотипами, представлениями: «потому что мне так говорили родители», «потому что мне так кажется». Все эти аргументы на самом деле с этичностью не связаны. Особенно тяжело с темой нравов, когда речь идёт о сексуальности. Например, этическую окраску придают такой вещи, как сексуальная ориентация. Этически окрашенным может быть только то, как люди реагируют на это, а сексуальность сама по себе с этикой мало связана, потому что этика — про высшие материи, про разумность.

Как наши ценности и убеждения связаны с этичностью

Кант был первым человеком, кто разделил две вещи, которые во многих странах до сих пор путаются: ценности и убеждения.

Убеждения — это «я так решил», «моя позиция такова, и я хотел бы, чтобы все люди поступали согласно моей позиции». Ценности — это «то, что я считаю для себя важным, чего я не хотел бы лишиться» (например, образование, свобода самовыражения). Этика — это про ценности.

Но на бытовом уровне мы перемешиваем убеждения и ценности. И получается, что почти во всё привносится этика, и теперь это уже не просто «моя точка зрения», а то, что разделяет плохих людей и хороших.

Иногда кажется, что мы осознаём всю нашу несостоятельность в вопросах этики во всех остальных сферах и хотим как будто отыграться на детях. Всё то, что мы не можем сделать более моральным в своей жизни, мы пытаемся выжать из детей — чтобы уж хотя бы они были чистенькие.

Очень часто мы требуем от детей того, чего не требуем от других взрослых, особенно приближенных к власти, а иногда и того, чего не требуем от себя. Например, была паника по поводу «синих китов», по поводу того, что подростки думают о самоубийствах. Родители делились своими тревогами. Причём среди этих родителей есть люди, которые, например, довольно часто пьют алкоголь. Или очень опасно водят машину. Или годами не ходят к врачам, хотя знают, что у них есть риски по, например, онкологическим заболеваниям. При этом они очень сильно переживают из-за возможных суицидальных мыслей детей, а своё поведение игнорируют.

Мы очень высоко ставим планку: мы хотим не просто того, чтобы ребёнок не поступал плохо, а того, чтобы он даже не хотел поступить плохо.

Если говорить честно, мы все мечтаем, чтобы наш ребёнок был святым

Чтобы он был привержен доброму и хорошему всегда. И иногда у нас есть иллюзия, что мы можем это сделать. Это именно иллюзия, потому что в основе этики лежит такая вещь, как свобода воли, выбора. Нет никакого добра без возможности выбрать добро. Если мы могли бы запрограммировать детей так, чтобы у них не было ни малейшего шанса выбрать зло, эти дети не были бы этичными — это были бы роботы.

Проблема в формировании у детей совести состоит в том, что мы не видим эту проблему как процесс обучения. Когда мы учим ребёнка, например, писать — мы понимаем, что сразу он писать не будет. Понимаем, что сначала он должен писать палочки, что эти палочки сначала будут выходить у него криво. Понимаем, что сначала он будет писать «карова» — мы не убиваемся от этого. Мы объясняем ему, даём сначала простые задания, потом переходим к более сложным. А вот когда доходит дело до совести, у нас как будто отшибает мозг: мы не допускаем, что ребёнок может ошибаться.