Виктор Медведев живет в Тюмени и уже 13 лет готовит детей к ЕГЭ в собственной онлайн-школе. А в сентябре этого года он ради эксперимента решил устроиться учителем в школу государственную. Его приняли, даже дали классное руководство, но после двух недель работы Виктор уволился. И рассказал нам, что именно его не устроило и можно ли это изменить.
«Кто не сделал домашнюю работу, платил мне по 100 рублей»
На первом курсе юридического факультета мне захотелось преподавать: я хорошо сдал ЕГЭ, подготовившись к нему самостоятельно, и у меня осталось много конспектов, полезных материалов и заданий. Поэтому я начал организовывать для школьников занятия по истории и обществознанию в мини-группах.
Проблему репетиторства я видел в том, что ученики погружены в предмет только один или два дня в неделю, а остальные пять дней — нет. Моей задачей было полное погружение.
Методику занятий я разрабатывал сам. Например, записывал лекции, чтобы школьники могли всё время их слушать. Также давал задания — каждый день учить либо по три термина, либо по пять дат — и ввел систему штрафов. Каждый, кто не выучил дату или не сделал домашнюю работу, платил мне по 100 рублей.
С помощью этих методов в первый же год мне удалось подготовить стобалльника. После такого результата мне стало интересно, насколько это зависит от меня или от методики преподавания. Поэтому я пошел в лицей и обучил всем тонкостям свою школьную учительницу по истории — можно сказать, она стала первым сотрудником моей будущей онлайн-школы. В конце года у ее учеников были хорошие результаты, и я понял, что надо расширяться.
Я разместил объявление о наборе в команду в социальных сетях, и мы начали расти — сегодня в онлайн-школе работает около 170 преподавателей. Основная идея осталась той же: идти маленькими шагами к большой цели. У нас ежедневные задания, работа в мини-группах, онлайн-лекции, негативная и позитивная система мотивации.
«ЕГЭ движется в позитивную сторону»
Я сдавал ЕГЭ 18 раз, 8 из которых на 100 баллов. Зачем? Потому что я, так сказать, играющий тренер. Во-первых, это позволяет мне посмотреть на систему изнутри. Как меняются правила проведения и формат экзамена, подход к оцениванию — всё это важно знать преподавателю, который готовит школьников к ЕГЭ. Во-вторых, мне важно понимать, что я даю ученикам актуальные знания.
Однажды я даже судился с чиновниками от образования. На мой взгляд, одно из заданий по истории в первой части было некорректно составлено и допускало двоякое толкование. Мне было интересно, есть ли в этом случае у ученика механизмы и может ли он как-то на это повлиять. Суд мне выиграть не удалось, но зато я на собственном опыте смог изучить одну из главных проблем ЕГЭ — апелляцию.
Эта процедура проходит формально, и комиссия не заинтересована в том, чтобы рассмотреть ошибки ученика. Там даже нельзя написать свои возражения. Еще одна проблема в том, что составители экзамена до сих пор не прислушиваются к мнению преподавательского сообщества, которое давно предлагает вместе обсудить спорные моменты по критериям.
Вообще вокруг ЕГЭ много разговоров и стереотипов — например, что это «угадайка». Но такого давно нет — уже в 2015 году из экзамена убрали задания с четырьмя вариантами ответа. Сейчас ЕГЭ проверяет объективные знания ученика и остается понятной системой поступления в вузы. И в целом я хочу отметить, что ЕГЭ движется в позитивную сторону.
«Всё приходилось узнавать самому»
По жизни мне очень интересно проверять какие-то гипотезы. Однажды на встрече по бизнесу один из чиновников сказал мне: «Что вы хвалитесь своими результатами? Вы просто работаете с мотивированными детьми, а попробовали бы с обычными ребятами в школе». Эта мысль засела во мне — я и сам давно хотел поработать в школе.
Помимо юридического образования у меня есть диплом учителя истории и обществознания и 13 лет преподавательского опыта. Я всё это прикрепил к резюме и в середине августа начал проходить собеседования. Меня удивило, что мой опыт сдачи ЕГЭ не произвел ни на кого впечатления. Больше всех волновало то, что я никогда не работал в школе.
Меня приняли на работу 22 августа. Я стал ездить в школу, готовиться к началу учебного года, но всё было довольно сумбурно. Где брать учебники? Какие классы и предметы у меня будут? Как работать с личными делами? Где что находится в школе? Никто ничего не объяснял, и приходилось бегать и всё узнавать самому.
26 августа я узнал, что буду преподавать у четырех 10-х классов и у одного 11-го, а у 10 «В» буду еще и классным руководителем. Я вел историю, обществознание, а также предметы «Индивидуальный проект» и «Человек, мир, общество», по которым даже не было учебников.
«С педагогов нужно снимать половину обязанностей — учитель должен учить»
После первой недели я подошел к директору и попросил снять с меня классное руководство — нагрузка была слишком большая. Мне это сделать не разрешили и сказали, что, если я не справляюсь, надо отработать 2 недели и уходить. В итоге мне не дали доработать, и последний рабочий день был у меня 10 сентября. Но даже за это короткое время я отметил для себя пункты, которые в школе надо улучшить.
1. Нагрузка на учителя
На учителях лежит колоссальная нагрузка — задачи, которые учитель выполняет, тянут на отдельную профессию. Нужно готовить материал к урокам, дежурить, проверять домашку, фиксировать воспитательную работу, составлять отчет по каждому ученику. С педагога нужно снимать половину этих обязанностей — учитель должен учить.
Когда я уходил, некоторые классные руководители смотрели на меня с осуждением. Да и в целом реакция была из серии: «Слабак, не выдержал». Как будто все обязаны именно выдерживать такую нагрузку. Люди, наверное, думают: «Раз мы страдаем, ты тоже должен». Но ведь страдать — необязательная опция. Мне было понятно, что такой объем работы не норма, а когда я задавал учителям вопрос: «Почему вы в полдевятого уходите из школы?», они отвечали: «А разве можно по-другому?»
2. Зарплата и количество учеников в классе
Я считаю, что в классе не должно быть больше 25 детей — это сложно и для преподавателя, и для учеников. Кроме того, оплата должна быть привязана к количеству детей, ведь у кого-то 24 человека в классе, а у кого-то 36. Больше учеников — больше нагрузки. В моем классе было 36 человек, и за 30 академических часов я получал 30 000 рублей плюс 7000 за классное руководство.
3. Рабочие чаты и коммуникация
Во-первых, никто не объясняет новым учителям, что и как им делать, — но почему? Ведь в педвузах не учат, как работать, например, с личным делом ученика. На уровне школы надо создать какую-то единую базу знаний, чек-лист, презентацию. Например, «Вы —классный руководитель. Что делать и с чего начать?». В нашей онлайн-школе есть вводная презентация, где мы рассказываем о том, как устроена работа и в чем наши ценности.
Также в рабочих чатах творился хаос: кто-то из учителей писал «срочно» и спрашивал, кто из школьников потерял сменку или какой-то пакет, кто-то тут же спрашивал, как подать заявку на питание. В общем, чаты нужно оптимизировать и ввести темы — дежурство, питание и т. д.
4. Авторитарность руководства
Многие боятся задавать вопросы и что-то предлагать из-за консервативного и строгого руководства. У меня было много идей, что можно было бы улучшить, — я даже подходил с ними к директору. Там мне мягко намекнули, что это неинтересно.
Например, мне не нравилось, что учителя не могут давать детям готовые материалы — ученикам нужно дать контекст, чтобы они догадались, о чем речь. Но это работает в мини-группах с мотивированными людьми, а не в классах по 36 человек. Было бы классно делать для школьников рабочие тетради, чтобы они сами вставляли термины и определения. Но сделать это невозможно, потому что нужно много бумаги, с которой в школах проблемы.
Удержать внимание ребят и так сложно, они перегружены: в день у них вперемешку то принципы органической химии, то формулы сокращенного умножения, то этапы жизни Льва Толстого. Поэтому я строил уроки в разговорной форме: что-то объяснял, приводил примеры из любимых игр и сериалов школьников. Например, ученики сказали, что любят «Доту» и сериал «Кухня», — на их примерах я рассказывал про социальные институты и разбирал Первую мировую войну.
5. Единые материалы
Пока единые материалы с классными презентациями есть только в «Разговорах о важном». Но нужно это сделать для всех предметов. «Разговоры о важном», кстати, любопытные занятия. Эти уроки проходят в понедельник в 8 утра. Приходит 11-й класс, у которого подготовка к ЕГЭ, и изучает тему «День зерна». Зачем это современному школьнику?
«Высшее образование должно быть элитарным»
Мне всегда интересно докапываться до сути, и в будущем я бы хотел вернуться в школу. К тому же я люблю детей и работать с ними — это мотивировало меня готовиться к урокам, после занятий я выходил как будто окрыленный.
Сейчас в нашем образовании много недочетов. По идее, оно должно социализировать, но школьники выходят совсем не готовыми к жизни: не знают, как открыть ИП, как заплатить налоги или погасить штраф на «Госуслугах».
Еще образование не поспевает за изменениями, которые происходят в обществе. Сейчас оно сильно оторвано от практики, многим известны эти фразы при выходе на работу: «Забудьте всё, чему вас учили в школе/вузе». В университетах и колледжах у нас до сих пор существует форма проверки знаний через диссертации и курсовые — наверное, это не то, по чему нужно оценивать специалиста.
Сейчас в принципе высшее образование обесценивается. Если раньше это было гарантированным социальным лифтом, то сейчас его получают 70–80% выпускников, многие из которых делают это просто для галочки. Мне кажется, высшее образование все-таки должно быть элитарным, а не массовым.
Многие мои коллеги негодуют из-за того, что я выставляю все эти минусы напоказ. Но я говорю об этом открыто не просто так и искренне хочу, чтобы образование в нашей стране стало лучше.
Обложка: личный архив Виктора Медведева; DenisKrivoy / Shutterstock / Fotodom
