Равенство, возможность высказать своё мнение, разновозрастные группы, внимание к эмоциям учеников — это не описание идеальной школы, а принципы еврейского неформального образования. Руководитель образовательных проектов Леонид Розенгауз и директор по грантовой деятельности фонда «Генезис» Натали Шнайдерман рассказали, почему важнее всего развить в детях интерес к учёбе.
В формальном образовании успех работы учителя измеряется результатами написанной контрольной. Ученик стремится получить определённый балл и поэтому боится ошибок. Неформальное обучение строится так, чтобы получение знаний стало для ребёнка приключением. Контрольных нет, а эффективность часто определяется тем, насколько ученикам хочется двигаться дальше.
При этом противопоставлять неформальное образование школьному не совсем корректно. Сегодня его элементы можно встретить в программах многих государственных учреждений. Одновременно и внешкольное образование легко может быть формализовано.
У неформального еврейского образования давняя традиция. Попробуем выделить несколько базовых опор, на которых оно строится.
1. Ребёнку должно быть интересно
«Если ребёнку не интересно, это уже не неформальное образование», — говорит Леонид Розенгауз, руководитель образовательных проектов для детей и взрослых. Задача преподавателя — добиться (формой занятий, своей харизмой), чтобы этот интерес появился. Но он стремится не развлечь детей, как это делают аниматоры, например, а показать им приятный путь к знаниям.
«И там, и там есть формула „Не нравится — не делаем“, — поясняет Леонид. — Но в каждом случае свои акценты. Для неформального образования формула звучит так: „Не нравится — давай (сделаем это) по-другому“». У неформального образования также есть педагогические цели и задачи.
«Мы приходим и хотим, чтобы ребёнок узнал больше. В частности, о еврейской традиции. Или о истории. Мы ищем тот подход, который будет для него подходящим, — говорит Леонид. — Если ему что-то не интересно, мы не то чтобы не занимаемся этим больше, а просто ищем другой способ».
Знание не должно быть «мёртвым». Всё, что предлагают изучить ребёнку или взрослому, должно быть для него актуально
Иначе непонятно, зачем ему это нужно. «Если мы говорим про еврейскую историю, я пытаюсь передать это понятными вещами: дружба, предательство, любовь, отношения в семье, — объясняет преподаватель. — Это всё актуально для подростков. И про еврейскую этику, например, я буду рассказывать не про то, как „нужно поступать честно“, а про то, как в жизни вообще бывает. Я буду давать человеку возможность поделиться своим опытом. А я, со своей стороны, могу сказать, какой на это есть взгляд в традиции».
2. Он говорит не меньше, чем слушает
Занятия строятся так, чтобы дать ребёнку высказать своё мнение. Находясь в группе других детей, он должен сперва сформулировать, что хочет сказать, а потом обязательно поделиться этим — в маленькой группе, в большой, перед несколькими группами. «Во всех лагерях, которые поддерживает фонд, всегда есть место для диалога, — рассказывает Натали Шнайдерман, директор по грантовой деятельности фонда „Генезис“. — Для многих детей (особенно для тех, кто приезжает в первый раз) удивительно, как много их спрашивают о том, что они думают, что с их мнением считаются. Это порождает, с одной стороны, доверие, а с другой — стремление к знанию, к возможности это своё мнение сформировать и поделиться им с другими».
Как и чему учат в разных школах Израиля
Детские и молодёжные лагеря — одна из самых эффективных форм неформального образования, считает Натали: «Благодаря интенсивной программе за 10–14 дней одной смены результатов намного больше, чем за месяцы и годы учёбы. В лагере происходит сильное эмоциональное и культурное погружение — и в тематику смены, и в общение со сверстниками и вожатыми, которые тоже, как правило, молодые ребята и ездили в такие же лагеря ещё детьми. Такое взаимодействие часто оказывается гораздо более эффективным для ребёнка».
Фонд «Генезис», занимающийся поддержкой и развитием еврейской самоидентификации русскоязычного еврейства, начал свою программу поддержки еврейских лагерей в 2009 году. Её цель — организация образовательных лагерей для детей и подростков, как одного из наиболее эффективных способов сохранения еврейской традиции, возрождения еврейского самосознания и сохранения историко-культурного наследия.
Ежегодно в рамках программы проходит 15-17 лагерей в России и других странах бывшего постсоветского пространства. В 2018 году общее число участников общинных лагерей составило почти 2000 человек. В России программа реализуется совместно с благотворительным фондом «КАФ». Кроме того, фонд «Генезис» поддерживает еврейские детские лагеря в Израиле, Германии, Северной Америке.
3. Нет правильных и неправильных ответов
Ребёнка не подводят к какому-то заранее известному правильному ответу, занятия скорее напоминают дискуссионный клуб. Обсуждается что угодно: история народа, традиция, история семьи. Уже с маленькими детьми ведутся дискуссии на тему исхода евреев из Египта. Для тех, кто постарше, подходящий вопрос — «Чем монотеизм отличается от политеизма?». Каждый предлагает интерпретацию, но знак вопроса остаётся, так как правильного ответа нет. Открыто обсуждают вопрос «А кто такой еврей?». Гражданин Израиля? Тот, кто по правилам подходит для репатриации, но живёт в России? Тот, у кого по Галахе пять колен? (Галаха — нормативная часть иудаизма, регламентирующая религиозную, семейную и гражданскую жизнь евреев. — Прим. ред.).
Основная идея неформального образования — заставить задуматься
В еврейском образовании ребёнку показывают, что даже у людей одной нации или религиозных убеждений могут быть разные позиции. «В еврейской традиции есть принципы, которые органично подходят неформальному образованию», — рассказывает Леонид Розенгауз.
Часто в Талмуде приводится длинное обсуждение мудрецами какого-то спорного момента, когда непонятно, как нужно поступить. Решение о том, как же правильно поступать, появляется в конце. «И вот возникает вопрос — зачем нам тогда учить всё обсуждение, когда ответ в самом конце? — говорит Леонид. — Я слышал когда-то ответ, который мне понравился. Он звучит так: чтобы показать, что процесс поиска ответа не менее важен, чем сам ответ».
4. Все открытия делают сообща
Ребёнок в еврейском образовании — часть сообщества. Это очень важно. «Для фонда лагерь — это один из способов привлечения детей и молодёжи к общинной жизни, — поясняет Натали Шнайдерман. — В этом смысле, детский лагерь — это ещё и некая модель еврейского сообщества, вовлечённость в которое является частью самоидентификации и формируется с детских лет».
Индивидуальное соперничество переводится в соревнование групп. Таким образом, результаты и достижения — общие. В некоторых лагерях в группы объединяются дети разного возраста. В ней могут быть как совсем маленькие дети (6–7 лет), так и подростки (16–17).
Разумеется, есть свои плюсы и минусы. Когда идут занятия, информация должна подаваться так, чтобы и тем и другим было интересно, а это сложно. Маленькие дети не могут долго удерживать внимание, им, в конце концов, надо раньше ложиться спать. Но зато появляется важный воспитательный момент, возникает наставничество и взаимоподдержка.
Все понимают, что маленькие дети физически не могут что-то сделать, поэтому на спортивных соревнованиях их, например, носят на руках. Главный фокус — на том, что дети учатся сообща: «Мы вместе сделали открытие. Здесь и сейчас».
5. Эмоции важнее знаний
Если нет одного верного мнения, значит, каждый имеет право на свой собственный ответ. И может задать любой вопрос, так как глупых вопросов не существует.
Уверенность в том, что ты будешь услышан, даёт ощущение безопасности. Если не надо бояться, ничего не мешает узнавать что-то новое и развиваться дальше. Тогда возможна свобода мысли и самовыражения.
«Страх, как и голод, превыше всего. Если человек не поел до занятия и он голодный, надо дать ему поесть. Если он мёрзнет, надо сделать так, чтобы ему было тепло. Это важнее всего, — говорит Леонид Розенгауз. — Если у меня в лагере приходит ребёнок на занятие, и он с кем-то поссорился или расстался с девушкой — всё что угодно, в зависимости от возраста, — его волнует не моё еврейское просвещение, а то, что с ним в действительности происходит. Сначала я должен помочь ребёнку разобраться со своими проблемами. А потом уже давать ему образование… Преподаватель должен быть не психологом даже, он должен быть человеком».
6. Равенство учителя и ученика
В неформальном подходе нет деления на «учащийся» и «обучающий». В идеале учатся все. И знания рождаются в диалоге, а не даются свыше. «Тот, кто организует процесс, должен обладать некой экспертизой (или несколькими), — объясняет Леонид Розенгауз. — Но его задача состоит в том, чтобы все участники были фрагментами трансляции знаний — с возможностью обсуждения, творческого самовыражения, свободного общения».
Главное в неформальном образовании — это человек. Если у него возникают какие-то проблемы, мешающие ему получать знания, образовательные задачи отодвигаются на второй план. «Часто это не требует никакой специальной подготовки, — говорит Леонид. — К тебе пришёл грустный человек. Спроси: „Как дела?“ Реши, что ты можешь делать с этим дальше. Главное — быть на равных с тем, кто к тебе пришёл. И не нужно никакого психологического образования, чтобы подумать: „Если бы я пришёл грустным, я бы хотел заниматься тем, что предлагают?“ Ведь по сути мы все одинаковые люди».
Иллюстрации: Shutterstock (Lorelyn Medina)
