Традиция. Иерархия. Субординация. Не думать, но слушаться. Уважение, основанное на подчинении. Уважаешь, потому что так сказано, иначе — наказание. Стой прямо, сиди ровно, смотри в глаза, отвечай подробно, изображай внимание, лови каждое слово, не спорь, считывай мысли и восхищайся ими, будь хорошим и получишь награду. Это не про армию и не про тюрьму. Это про школу.
Ведь надзирателя ты обязан слушаться, но можешь тихо ненавидеть. Имеешь право. К учителю нужно испытывать если не любовь, то симпатию. Учитель всегда Марья Ивановна, ты — Иванов или Сидоров. Если звенит звонок на урок — он «для тебя», с урока — «для учителя». Учитель может в твоём аккуратном дневнике или тетради писать на полстраницы «не сделал!», «не готов», «не удовлетворяет». Ты должен удовлетворять, стараться, а учитель — «удовлетворяет» по иерархическому принципу. Последние пару десятилетий у учителя ещё может «болеть голова», могут быть «неприятности дома», он часто устаёт. Мы всё знаем: начало года, тяжёлый осенний сезон, конец года, а там уже и межсезонье, плавно переходящее в конец учебного года. Уставать не положено, хотя это тебе 7, 8, 9 лет, а взрослому человеку — 30, 40, 50 лет.
Нужно признать, и учителю не сладко: он человек подневольный, ему нужно отчитываться, на него тоже могут кричать, жаловаться, увольнять, оценивать. Те, кто стоит над ним. Отсюда — страх. Страх за свою работу, за своё будущее, за свою личность. И он спускает этот страх ниже — детям.
Откуда такая парадигма взялась и продолжает жить в современной школе? Из церковно-приходских заведений XIX века, когда учитель был, действительно, человеком «особым», образованным? Из наших сословных представлений?
Сословные отношения, казалось бы, давно ушли в прошлое, но нет. Так и живут с нами и тянутся: всё начинается со школьной скамьи и часто остаётся с нами на всю жизнь
В крупных государственных (а иногда и частных) российских компаниях, на совещаниях у большого босса взрослые дяди и тёти так и тянут руки, так и заглядывают в глаза, так и норовят «удовлетворить», а потом приходят в «своё маленькое королевство» и кричат на секретарш. Вы можете возразить, что так не везде. Да, в том-то и дело, что сейчас у нас всё больше педагогов, альтернативных образовательных пространств и проектов, где учителя уверены, что уважение не прилагается к диплому, его нужно заслужить. Уважение — чувство взаимное. И его маркеры — не подобострастные взгляды и послушание. Оказывается, обращаться к учителю можно так, как ему удобно: и Вера Сергеевна, и Дима или Паша. И что сидеть можно под столом и на столе, на полу и на подоконнике, что можно спорить и честно говорить, что нравится, а что нет, можно задавать неудобные вопросы или давать глупые ответы. При таком столкновении различных парадигм: когда в частном садике и дома вполне либеральничают, а потом приходишь в школу и попадаешь в жёсткую систему ограничений и условностей, ребёнку ещё сложнее понять, что от него хотят и как с этим жить дальше. Особенно когда родители, наслушавшись советов окружающих, видят откровенное ханжество и грубость педагога, но всё равно оправдывают его, «чтобы не подрывать авторитет». И забывают, что нельзя подорвать то, чего нет.
Почему в школах по-прежнему авторитарный подход
Сегодня всё больше людей признаёт, что авторитарный подход к обучению чаще всего деструктивен в начальной школе и точно неприемлем для многих подростков: тёплые, уважительные, близкие отношения между учителем и детьми служат дополнительной мотивацией к учёбе. Почему он до сих пор распространён в школе? Что хорошего в жёстких формальных отношениях?
Их просто установить. Границы жёсткие. Протокол взаимоотношений понятный, чёткий и не подразумевающий никакой гибкости. Не нужно работать над отношениями, тратить на это время, специально учиться этому. Просто перечисляем правила поведения, наказания за неподчинение и вперёд — грызть гранит науки.
Тут вы скажете, что ребёнок должен уважать взрослого, иначе «на шею сядет и ножки свесит»! Да, сядет и свесит, если сможет. Но именно потому, что ему с детства показывают, кто сильный — тот и прав. Другой модели ребёнок не видит. Как только летят границы или просто слегка раздвигаются — уважение может исчезнуть полностью. Это очень заметно, когда работаешь с группами детей из разных учебных заведений. Когда, например, на экскурсию приходят дети из альтернативных школ: ты запросто можешь представиться по имени, шутить над собой, давать пять и придуриваться. И дети воспринимают это нормально. Они не пытаются проверить тебя на прочность и продолжают признавать авторитет взрослого. Со многими учениками начальных классов такой номер не пройдёт: стоит тебе сделать что-то «неположенное для учителя» (как они видят), и дети превращаются в лошадей, которым вдруг сняли шоры с глаз — внутренних границ нет.
Мало того, при таких вот формальных отношениях очень сложно создать атмосферу доверия и принятия, а значит, скорее всего, вы не сможете помочь ребёнку, даже если видите, что помощь нужна, в том числе и в учёбе. Нельзя помочь тому, кто вам не доверяет, от кого вы зависите. Способность и мотивация к учёбе падает, ведь чаще всего мотивация основана на привязанности: если я люблю человека, я начинаю разделять и его интересы.
Понятно, любить всех невозможно, но уважать нужно. И именно учитель должен демонстрировать такое уважение первым, не дожидаясь детей. Это он взрослая, зрелая личность (а иначе что он делает в классе?), а значит, он ни в коем случае не может кричать. Чего не скажешь про детей — они-то только учатся, доли лобные не сформированы, гормоны, опять же, подростковые, опыта и терпения мало. Простой пример: кто должен первым здороваться? Младший со старшим? Но ведь этому нужно учиться, и желательно на положительных примерах лучших из людей (учителей). Так, может, иногда стоит не возмущаться детской грубостью, а проявить вежливость первым? Что в этом такого страшно неприличного?
Вы способны на большее, чем дети. Только в школах почему-то всё наоборот: от детей ждут больше, чем от педагогов
В старшем школьном возрасте появляются другие последствия таких отношений. Только вчера обращался на «вы», затаив дыхание, и не мог оспорить ни слова педагога, а сегодня — пожалуйста, он сидит с тобой у костра и поёт песни, такой же смертный, как все. Он не такой же, может, это ты изменился? Учитель — мессия, избранная лично и вознесённая на Олимп, нас, смертных, во много раз превышающая. Это отношение, усиленное харизмой талантливого педагога, даёт ему невероятную власть над умами, а иногда и телами подопечных. Потому что за право «приблизиться к мессии», за переход в неформальные отношения многие подростки готовы отдать многое. И тут ответственный взрослый должен чётко понимать, что это не его или её волшебная личность настолько притягательна, а скорее социальная роль, власть и иерархическая позиция.
У педагога и ученика должны быть равные права
На самом деле вопрос не в том, как называть учителя — «Марья Ивановна» или «Маша» и даже не в том, сидит ли учитель на столе, позволяет ли себе шутить над собой и вами, делится ли подробностями своей жизни. Вопрос — в чём разница ваших прав. Если вы требуете величать себя по имени и отчеству, на «вы» и предельно вежливо, не позволяйте себе при этом уничижительно обращаться к детям, сколько бы лет им ни было. Как личности — мы все равны.
Ваш стиль более демократичен? Отлично, разрешите детям общаться с вами в таком же стиле. Если вы сидите на парте, то почему они должны сидеть на стульчиках ровно, сложив ручки перед собой?
Расскажите о себе, своей семье, увлечениях, слабостях и желаниях, о том, что вы пока не умеете делать и чему могли бы поучиться у детей. Никогда не бойтесь, что таким образом потеряете авторитет. Во-первых, он всегда будет поддерживаться вашей позицией взрослого и педагога, а, во-вторых, настоящий авторитет не потерять, если расскажешь о себе правду. Даже наоборот — когда мы раскрываемся, то становимся сильнее.
А если пойти дальше, спросить, можно ли спорить с учителем? Можно ли открыто высказывать свою точку зрения? Можно ли критиковать? Может ли учитель допустить, что его предмет просто скучен и неинтересен для детей, и, если по-честному, когда не можешь сделать предмет интереснее, просто разрешить детям не демонстрировать энтузиазм. Кстати, подростки не такие злые, как принято думать. И если обсуждать с ними, что им нравится, а что нет, и какие есть предложения, они всегда рады пойти навстречу.
Сейчас принято оценивать различные сервисы: три рожицы — зелёная, жёлтая и красная. Вы нажимаете кнопку и так выражаете степень своей удовлетворённости. А если оценивать урок или предмет? Например, складывать камешки разного цвета в сосуд на выходе из класса или ставить смайлики, плюсики, что угодно. Но не для проверки начальством, а для самого учителя. Чтобы потом он мог спросить детей, а как бы сделали они. Страшно? Не то слово. Но оно того стоит, нужно просто спросить, а что я собственно хочу: быть хорошим специалистом или чтобы все мне рассказывали, что я такой. Кроме смелости, нужно время, а где его взять, когда столько отчётов не заполнено и тетрадей не проверено.
«Моё дело учить, а не воспитывать и решать их проблемы» — фраза, которую мы слышим, к сожалению, довольно часто. Вроде бы правильный тезис. Но есть вещи, которые не позволяют работать. Ну, например, зима и разбитые стёкла или вой сирены под окном. Так вот: как только мы признаём, что отношения, построенные на взаимном уважении, — это как раз первичные условия, базовые вещи в образовательном процессе, и когда мы создадим позитивные, честные, уважительные отношения, можно продвинуться и в преподавании, уровень нашего образования серьёзно изменится, а возможно, и общий уровень жизни. Как только мы это поймём, наша учительская сила и авторитет возрастут в разы, а дети станут чуть более счастливыми и успешными.
Иллюстрации: фрагмент картины Лукониной-Овчинниковой «Трудная задачка», Иван Тихий «Экзамен».
Что за чушь засела в голове автора! Вроде уже отошли от комплекса неполноценности перед «западными ценностями». А на Востоке учитель — сенсей. Наш выбор — где-то посредине.
Как говорил А. П. Чехов, раба в себе сложно выдавить сразу. Года и века пройдут и поколения сменятся, прежде чем накопятся традиции и стереотипы взаимоуважение в российском сообществе, а вовсе не наоборот по типу «я начальник — ты дурак»