Храм, продуктовый магазин, несколько десятков домов. Кажется, что Давыдово — обычное село в Ярославской области, чудом сохранившее свои уклады. Но это не чудо, а труд местных жителей, пробующих создать новую модель жизни для людей с особенностями развития. Мы поговорили с настоятелем местного храма отцом Владимиром о проекте сопровождаемого проживания и том, почему в Давыдово всем живется одинаково хорошо.
«Мы строили храм, а храм строил нас»
В середине 80-х в Москве было тесно, грязно и неуютно. Город давил своей тягостной атмосферой, и жить в нем становилось все сложнее. У мастера по изготовлению музыкальных инструментов Владимира Климзо вот-вот должна была родиться третья дочь. И в 1989 году он решил взять семью и уехать подальше от столицы. В Карелию.
«Сейчас уже много людей допускает, что из Москвы можно уехать, а тогда это было диковато — все ехали в Москву, а не наоборот», — вспоминает Владимир.
В Карелии Владимир хотел открыть столярную мастерскую — в Москве он делал классические гитары. Но не пошло: местный завод развалился, люди стали разъезжаться в поисках хоть какого-то заработка. Когда вопрос о переезде вновь встал перед Владимиром, точного ответа на него было. Ясно было одно: обратно в Москву семья не поедет.
Тогда-то в их жизни и появилось Давыдово — небольшое село Борисоглебского района Ярославской области, которое было выстроено вокруг храма. Первую деревянную церковь здесь возвели еще в 1612 году, а ту, что сохранилась до наших дней, — в 1834. Но в 90-х она лежала в руинах. Семья Климзо приехала в умирающее село, в котором уже не было школы. И именно там и именно тогда Владимир пришел к вере.
«Для христианина все эти процессы очень понятны. В какой-то момент Господь просто приводит человека к себе. Так, как однажды привел меня. В моем случае Божья воля выразилась в том, что внутри этой деревни был разрушенный храм. Несколько лет прожив рядом, мы стали потихонечку его восстанавливать. С этого началась воцерковление: мы строили храм, а храм строил нас».
К 1998 году у храма уже провалилась крыша, внутри начал расти небольшой лесок. Но его все еще можно было восстановить, и Владимир взялся за это сложное дело. Силами общины здание начали отстраивать заново, стараясь уложиться в скромные бюджеты. Шесть лет труда — и ремонт завершился.
С самого начала строительства было ясно, что храм должен вновь стать храмом: со службой, литургией, приходом. Владимир попросил прислать священника из Ярославского епархиального управления, но в то время там и так не хватало людей.
Тогда он сам, никогда не думавший о том, что станет священником, принял сан. В 2006 году в храме Владимирской иконы Божией Матери, пустовавшем 70 лет, прошла первая служба отца Владимира.
«Всё, что от тебя требуется — взять и протянуть руку помощи»
Говорить о вере сложно, ведь для каждого это — персональный вопрос, на который нужно отвечать самостоятельно. Но важно, что каждого человека она приводит к литургии — «общему делу», невозможному без милосердного сострадания к человеку. В Давыдово принцип милосердия воплотился в проекте сопровождаемого проживания, который появился 15 лет назад. В нем участвуют дети и взрослые с особенностями развития и их родители, которые переезжают в село, чтобы решить вопрос о будущем опекаемых членов своих семей.
«Мы ничего специально не придумывали, — говорит отец Владимир. — Мы просто воплощаем то, что предлагает Господь. Как он предлагает? Ну вот ты сидишь-сидишь, живешь-живешь, и вдруг в дверь кто-то стучит. А там стоит инвалид с матерью, и она говорит: „Помогите, ради Бога“. И ты начинаешь помогать, потому что понимаешь — это сам Господь к тебе постучался. И все, что от тебя требуется, — взять и протянуть руку помощи».
Сначала никаких планов насчет работы с особенными детьми не было. Но нужные люди сами нашли село. В 2006 году к давыдовцам обратились представители московского центра реабилитации «Рафаил»: они просили позволить им организовать в селе небольшой лагерь на восемь семей и двух педагогов.
Отец Владимир рассказывает: «Они позвонили нам и спросили: «Можно мы у вас в деревне отдохнем недельку?». Конечно, какие проблемы! Приезжайте, жалко что ли. И они приехали. С этого момента наша жизнь изменилась, потому что мы понятия не имели о том, что есть целый мир людей, которые испытывают такие трудности в жизни.
И мы спросили себя: «Кто же ими займется? Кто, кроме нас?»
Тогда всем в селе казалось, что больше дети из центра «Рафаил» в село не приедут — условия жизни там были не слишком комфортными. «Но они не то что приехали, а еще и людей с собой привезли. Только благодаря сарафанному радио у нас каждый год в лагере бывает по 40-50 семей», — говорит отец Владимир.
Некоторые семьи не ограничиваются только лагерями. Они приезжают и зимой, пробуя жить в Давыдово дольше. Правда, пока таких людей не очень много: «Зима все-таки, люди побаиваются, да и мест пока нет». Но нужда в сопровождаемом проживании есть очень у многих.
«Тебе нельзя будет подметать пол, потому что ты инвалид, нельзя готовить пищу — ты нарушаешь санитарные правила»
Сейчас в России для людей с особенностями развития есть только один путь, который предлагает государство. Это психоневрологический диспансер (ПНИ).
Но жизнь людей с особенностями развития, особенно переехавших в ПНИ после смерти родителей, там обычно не складывается. «Известна статистика, что в ПНИ, к сожалению, домашние дети не живут больше года или двух», — говорит отец Владимир.
В ПНИ человека, способного жить в обществе и трудиться, окружают губительной корректностью. «Тебе нельзя будет подметать пол, потому что ты инвалид, нельзя готовить пищу — ты нарушаешь санитарные правила. То нельзя, сё нельзя, это нельзя. Все нельзя».
«Наверное, каждая мама особого ребенка задумывается о том, что будет, когда ее не станет. Это основной вопрос, который мучает большинство из нас, и мучает сильно. Кто-то гонит от себя эти мысли, не хочет об этом лишний раз думать, но в голове у любого родителя она все равно сидит: что будет дальше? Я тоже об этом задумывалась и искала какие-то альтернативы ПНИ. Потому что государство предлагает для детей с ментальными нарушениями только психоневрологический интернат».
Елена Варганова, мама 23-летней Али, участницы проекта сопровождаемого проживания
«Мы один из вариантов, но не какое-то спецзаведение. Мы предлагаем стать нашими соседями, братьями и сестрами», — говорит отец Владимир. Он обозначает главную идею, направляющую давыдовский проект: люди с особенностями развития — обычные.
«Все мы требуем поддержки: все хотим, чтобы нас любили, чтобы у нас были друзья, чтобы нас что-то грело, чтобы была интересная работа. Особенные люди тоже этого хотят, просто у них меньше возможностей, потому что обществу некогда. И оно от них отгораживается, к сожалению».
Давыдовский проект сопровождаемого проживания опирается на идею о том, что каждый человек имеет право жить по-человечески. Семьям, где растут дети с особенностями развития, в Давыдово предлагают переехать насовсем. Конечно, не сразу: сначала нужно попробовать пожить в селе и понять, подходит ли им такой образ жизни. Некоторым просто не подходит сельский быт, и это нормально.
Но кто-то приезжает и остается. Так в селе и отвечают на главный вопрос: «Что будет дальше?». Здесь после смерти родителей человек с особенностями развития оказывается не в окружении персонала ПНИ, а среди знакомых людей, соседей.
Все жители села уже привыкли к особенным людям на улице. «Народ местный абсолютно к ним нормально, лояльно, терпимо относится. И как-то не выделяет из общества. Ну, человек идет и идет: „Здравствуй-здравствуй“, — говорит отец Владимир и добавляет, — в детском саду дети вообще не отличают, особый человек или не особый. Они все особые. Пришел к ним аутист — они не видят, что он аутист. Он не вызывает отторжения, они его не отодвигают от себя».
Труд вместо жалости
Сопровождаемое проживание в Давыдово включает несколько шагов, которые позволяют постепенно понять, чем может, а чем не может заниматься человек с особенностями.
Сначала подопечный живет в доме тренировочного проживания: там учат считать деньги, ходить в магазин, брать сдачу, готовить обед и завтрак, убирать за собой, стирать и мыться. Затем, когда становится ясно, что человек может, а что не может, ему шаг за шагом помогают адаптироваться к самостоятельной жизни, стараясь, чтобы процесс проходил максимально незаметно.
Отец Владимир считает, что это по-настоящему серьезный процесс: «Окончательно поняв, что он может, а чего нет, мы помещаем его на территорию производства — начинаем смотреть, где ему лучше, где ему хуже, где подходит, а где не подходит. Только потом мы принимаем финальное решение. Этот процесс длительный — он может занять год, два. Человеку же надо адаптироваться. Это не шутка, это не отдохнуть в лагере — это жизнь будущая».
Особенный человек попадает в место, где он будет полноценно жить и работать наравне с другими.
Труд — одна из важнейших составляющих сопровождаемого проживания в Давыдово.
«Чтобы выжить не просто фандрайзингом, зарабатывая деньги на жизнь инвалидов, мы решили создавать бизнесы, которые могли бы приносить прибыль сами по себе и эту прибыль тратить на сопровождаемое проживание. Нам как минимум нужно нанимать тьюторов, платить за электроэнергию», — объясняет отец Владимир.
С начала возрождения села в нем появилось крестьянско-фермерское хозяйство, металлоцех, а еще столярная мастерская. Все они приносят прибыль, и, главное, дают рабочие места и местным жителям, и людям с ограниченными возможностями.
Все бизнесы в селе изначально планируются с возможностью интегрировать в работу особенных людей. «Например, у нас есть ферма, — рассказывает отец Владимир. — На ферме они нам помогают убираться, кормить-поить скотину. Принимают участие в делах, которые не требуют особых раздумий. Допустим, если человек физически крепкий, он с любыми ментальными особенностями сможет ухаживать за животными».
Повседневная жизнь в селе подчиняется четкому порядку, и этот порядок позволяет людям с особенностями жить полноценной жизнью. Отец Владимир говорит: «Человек, который руками шевелит и соображает что-то, может научиться делать одну маленькую операцию в столярной мастерской, и будет приходить туда, как все. Вставать, умываться, готовить себе завтрак, надевать рабочую одежду и идти на работу. Дружить на этой работе с коллегами, общаться с ними. Мы предлагаем жить нормальной человеческой жизнью».
«Всегда можно подобрать дело для возможностей практически каждого человека»
Еще до переезда в Давыдово отец Владимир хотел создать столярную мастерскую, которая стала бы центром для получения новых прикладных знаний. Когда в село переехал профессиональный мастер-краснодеревщик, желание отца Владимира наконец воплотилось в жизнь.
Сейчас столярка — небольшое помещение 5 на 5 метров, которое пока располагается в сарае. «Там не развернуться, все на голову падает, это профессионально тяжело. Но даже в этих условиях (все-таки профессиональные столяры) мы научились делать игрушку, выпускаем её качественно», — рассказывает отец Владимир.
В столярной мастерской делают избушки-конструкторы — необычные кукольные домики, которые собирают из множества деревянных деталей. Дети и люди с особенностями развития тоже заняты в мастерской: «В силу того, что там много разных процессов, всегда можно подобрать какие-то операции для возможностей практически каждого человека. Не очень тяжелые, конечно, чудес в этом смысле не может быть».
Недавно в селе решили собрать деньги и построить большую столярную мастерскую
Отец Владимир уже договорился с строительную компанию, которая готова построить под мастерскую новую избу к маю 2021 года. Деньги решили собрать с помощью краудфандинга и вначале назначили небольшую сумму — 400 тысяч рублей. Ее очень быстро собрали — благодаря блогеру, случайно наткнувшемуся на сайт села Давыдово. Но этих денег хватит только на узкое пространство 6 на 10 метров. В планах же сделать просторное помещение 8 на 10 метров.
«Я подумал, что сам Бог велел сделать большое современное здание из хорошего материала, не горючего. Мы хотели строить из деревяшки, но сейчас появилась возможность использовать специальные плиты „металл-металл“, где в середине утеплитель. И для этого требуется еще где-то 600 тысяч», — поясняет отец Владимир.
Селу нужно развиваться: это огромная территория, где есть 300 гектаров под сельскохозяйственные нужды, и еще 30 — под строительство домов для новых поселенцев. Когда они приедут, потребуются и новые рабочие места. «Так что у нас большой проект, — подводит итог отец Владимир. — Он заканчивается не на инвалидах — здесь люди просто собираются жить так, как им нравится».
Развитию села Давыдово можно помочь, поучаствовав в сборе средств на новое здание столярной мастерской.
На обложке: скриншот из фильма о сельском духовенстве Ярославской Митрополии. Студия «Летучая Рыба», 2014 год
ШКОЛА
Привет, ОРКСЭ! Как выбрать модуль основ религиозной культуры и светской этики
ШКОЛА
Закон Божий, логика и ещё три предмета, исчезнувших из школьной программы
БЛОГИ
6 стереотипов об учёбе в православной гимназии, которые я хочу опровергнуть. Ученица такой гимназии — о том, для чего надо носить форму
Думаю, из простого невежества, что так свойственно России, технология не используется в самой «деревянной» стране мира.
Опять всё возвращается к проблемам просвещения, то есть к политике. . .
Известных случаев насилия над детьми (не считая сексуального насилия) несколько. Раскрытых так мало, потому что чаще всего такие «приюты» вообще не проверяют. Монастырь на Урале проверили лишь потому, что захвативший его поп пришёл в немилость товарищу Гундяеву и РПЦ. Так что таких случаев много. Но про них становится известно крайне редко, потому что скрепных у нас проверять не любят. Скрепы же.
Напомним, в ноябре 2014 года в семье Людмилы Любимовой умерла 13-летняя дочка. Когда стали устанавливать причину смерти, выяснилось, что девочку забили до смерти за то, что она отказывалась от еды и плохо выполняла работу по дому. Вскоре из материалов, озвученных в суде, стало известно, что и остальных детей избивали регулярно. Били палками, прутьями, шнурами от электроприборов.
Суд по делу о гибели 13-летней девочки в Мосейцево: сторона обвинения рассказала, как истязали детей в приюте:
Маленькой Тане в православном приюте наносились удары — около тридцати раз. Била, как пока говорят, „неустановленным предметом“. Кроме того, по данным прокурора, детей (шесть девочек) она же систематически избивала — для такого воспитания была баня, где в основном все и происходило. А по ночам дети иногда стояли, привязанные веревками к кровати.»
— Когда шесть лет назад дети еще посещали наш сельский храм, не раз видела, как девочек выводили раздетыми на мороз и оставляли на лестнице. Грозили лишить еды. Так наказывали детей, которые не могли выстоять службу по стойке смирно, — сказала Петракова.
Также она уточнила, что жителям села не давали угощать детей сладостями и фруктами. Со слов Ивана Петракова стало известно, что девочки постоянно трудились на огороде и скотном дворе, таскали тяжелые ведра.
— Дети долго привыкали к нормальной пище, их тошнило, рвало, а младшую, Любу, пришлось даже положить в больницу. Зубы у нее были все черные. Ведь от голода она там ела землю. У малышки обострился гастрит, — сокрушается Ирина.
И тут в доме стали происходить невероятные вещи. Ирина однажды заметила, что девочки уединяются и лижут друг другу ноги, руки, лица.
— Я серьезно поговорила со старшей, Олей. Девочка призналась, что подобными вещами в приюте они занимались постоянно, в том числе с матушкой Людмилой. Кроме того, она водила их к каким-то мужчинам! — негодует Алексеева.