Мифологизация сознания: зачем учить историю и литературу

Без знания истории тяжело понимать классическую литературу, а без литературы сложно воспринимать историю. Как именно нам преподают эти предметы в школе? Наш постоянный блогер Юрий Никольский рассуждает, почему стоит интересоваться литературой и историей после окончания школы и какой результат это даст.

Мифы создавались на заре осознания человеком своего места в мире. Это были времена, когда наука ещё не сформировалась, а мифологизация сознания являлась естественным процессом становления цивилизации. Со временем мифы стали подвергаться сомнению, что послужило развитию цивилизации. Так историческая наука и искусство начали совместно влиять на воспитание следующих поколений.

Наши дети знакомятся далеко не со всеми мифами — в основном с теми, на базе которых развивалась европейская цивилизация. Конечно, никто не поверит, что можно родиться на свет из пены морской, как это произошло с Венерой, но сами образы предыдущих мифов сохраняются, перейдя во многие произведения искусства в последующие эпохи.

Сохранение образа — нормальное свойство развития искусства с национальными корнями. Достаточно вспомнить великолепный мультфильм «Ну, погоди!», в котором образы волка и зайца заимствованы из русских сказок. Это и есть развитие национальной культуры. Развитие мифотворчества происходит по тем же законам — с той лишь разницей, что базируется на реальных исторических событиях. К примеру, мифы, созданные на базе двух Отечественных войн, различны, так как различны эпохи, но образы героев в основном сохраняются. Эти мифы являются национальными, ведь Отечественных войн в других странах мы не знаем.

Мы гордимся нашим героическим прошлым. Это естественно для любой нации. Государство не оставалось в стороне, заказывая те или иные произведения искусства. Например, фильм Эйзенштейна «Александр Невский» (1938) с музыкой Прокофьева сформировал устойчивый образ эпохи тех лет.

Кроме этого фильма, конечно, были литература и живопись, которые позволили внедрить в сознание большинства людей устойчивый образ благородных князей, способных объединить нацию для защиты национальных интересов.

Сформированный образ эпохи был столь устойчив, что фильм Тарковского «Андрей Рублёв» (1966) с музыкой Овчинникова восприняли как гром среди ясного неба. В начале фильма показывают жестокую сцену расправы со скоморохом. За фонограммой нельзя понять слова скомороха. Зрители считали, что это сделано специально, так как приличных скоморошьих куплетов найти не удалось. Ещё более страшная сцена ждала зрителей впереди — сцена расправы над зодчими. Слуги князя хватали их и выкалывали глаза.

Конники окружили в лесу зодчих, чтобы совершить злодейство. Эта чудовищная благодарность была ещё раньше описана в балладе Кедрина «Зодчие» (1938):

Картина благостной православной Руси, сложившаяся в предыдущий период, рассыпается. Тарковский как бы противопоставил свой фильм всему процессу воспитания молодёжи как его понимали в предыдущие годы. Он побудил обратить внимание на балладу Кедрина, в которой Москва не представлена в благостном виде. С художественной точки зрения это оправдано, так как позволило поэту подчеркнуть важность великолепия храма:

При этом образ столицы поколебал основы одного из самых устойчивых мифов о причинах переноса столицы Петром Великим. Читаем у Пушкина: «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно» («Медный всадник»). Фраза закрепилась в сознании людей, к ней добавилось устойчивое мнение, что столицу Петр перенёс из Москвы, чтобы не отдать шведам Прибалтику. Кедрин считал это мифом, так как нет исторических документов, подтверждающих решение царя, провозгласившего себя императором. В изображении Кедрина Москву не полюбишь. По мнению некоторых историков, именно нелюбовь к городу побудила Петра к переносу столицы. Какая же версия верна?

Не найдено чётких доказательств в пользу одной из них. Если нет подтверждения со стороны историков, то каждую можно считать мифом

Искусство своим эмоциональным воздействием порождает мифы. Разные произведения порождают разные эмоции, возникающие противоречия побуждают к изучению исторических фактов. Проиллюстрирую возбуждение противоположных чувств на примере двух произведений: Пушкин «Песнь о вещем Олеге» и Высоцкий «Песня о вещем Олеге». У Пушкина:

И к мудрому старцу подъехал Олег.

У двух великих авторов абсолютно противоположные образы князя с его дружиной. Литература, как любое искусство, воздействует на наши эмоции. Историческая наука должна отходить от эмоций, давая реальную картину прошедших эпох.

Не только литература мотивирует к изучению истории, но и исторические знания позволяют глубже понять авторов предыдущих эпох. Школьная программа знакомит с двумя трагическими дуэлями. Одна у Пушкина в «Евгении Онегине», а другая у Лермонтова в «Герое нашего времени». Как относиться к Онегину и к Печорину? Как относиться к дуэлям Пушкина и Лермонтова? Ведь гибель двух великих поэтов из-за дуэлей была продиктована ожиданиями общественного резонанса, из-за которых они не могли отказаться от дуэли. Без знания устоев жизни эпохи начала XIX века подросткам трудно сформулировать своё отношение ко многим событиям того времени. Без исторического контекста чувства героев подменяются формальной схемой наподобие тех, что на уроках физики. Это противоречит самому назначению литературы, которое связано с эмоциями человека. Материальный мир не наделён эмоциями, поэтому его можно и надо формализовать, что пагубно для уроков литературы.

Читайте также:

«Стихи Чуковского — это энциклопедия садизма»: как современные родители читают классиков

Посмотрим на реальные события войны 1812 года через призму мифотворчества. Никто не сомневается, что русские проявляли чудеса героизма. Битва под Бородино — в центре описания событий. Можно ли считать, что Кутузов выиграл Бородинскую битву? Мифотворцы утверждают, что великий полководец Кутузов специально оставил Москву. Тогда для чего устроили битву под Бородино? Простая логика должна вызвать сомнение, что заманивание противника в тыл и пожар в Москве были хорошо продуманной тактикой русских полководцев.

Напомню, что, хотя Москва уже не была столицей, в ней императоры вступали на престол — её называли первопрестольной. Москва оставалась важнейшим символом Русской империи, поэтому оставление русскими Москвы воспринималось не так, как сдача других городов на пути движения наполеоновских войск.

Кутузов в битве под Бородино имел существенные преимущества перед Наполеоном: именно он выбирал место для битвы, снабжение русских войск происходило на собственной территории, а французская армия находилась на расстоянии свыше двух с половиной тысяч километров от Парижа (про качество дорог всем хорошо известно), к тому же французам оставляли выжженную землю, чтобы затруднить снабжение не только людей, но и лошадей. Русские солдаты жаждали сразиться. Об этом Лермонтов написал так:

Этот ропот и стремление проявить героизм подтверждаются историческими документами, а то, что отступление и сдача Москвы были продуманным планом для разгрома французов, не подтверждается ни одним из документов.

Под Бородино войск с обеих сторон было примерно одинаково. Естественно, что наступающие должны нести больше потерь. Здесь этого не произошло. Почему? По той простой причине, что героизм был важнее изменения тактики боя. Даже при обстреле артиллерией старались держать ровный строй. Стыдно было разрушить построение, так как это ассоциировалось с трусостью.

Героизм русских солдат и офицеров отражён в воспоминаниях реальных участников и в наградных документах, а наличие замысла по сдаче Москвы после сражения ничем не подтверждается.

Ещё раз хочу подчеркнуть, что литература не обязана на 100% соответствовать исторической правде. Гений Льва Толстого не был исключением. У него рядом с выверенными историческими фактами соседствуют сложившиеся ко времени написания романа мифы, что не делает роман «Война и мир» менее значительным литературным произведением.

Миф о полководце Кутузове начал формироваться ещё в годы правления Александра I. Как можно было ещё оправдать бездарное руководство всей войной? В сознании европейцев армия нужна для защиты населения, а не население нужно для разгрома противника. Армия воюет, население производит то, что нужно армии. Миф о славной победе над Наполеоном сформировал иной менталитет русской нации.

Для примера того, какую лепту в мифотворчество вносят скульпторы, привожу фото памятника Кутузову в Москве. В реальной жизни хитрый царедворец предпочитал карету (это естественно, если знать о его животике, который скульптор решил сделать по возможности наименее заметным). Наполеон объезжал будущее место сражения под Бородино, а Кутузов предпочитал выслушивать подчинённых в своей ставке.

Не знаю случаев, чтобы учитель истории рассказывал про отношения Александра I и Наполеона, иначе мифы о том периоде не смогли бы так долго существовать. Они создавались для оправдания потерь не только российских солдат и офицеров, но и для замалчивания того, как выживали простые люди на выжженных землях. Воспевание героики позволяло уходить от обсуждения острых тем.

Тема героизма стала одной из центральных при воспитании подрастающего поколения. В этом можно убедиться при прослушивании оперы Чайковского «Пиковая дама», где хор мальчиков поёт о желании стать героями. В творчестве самого Пушкина ничего подобного не наблюдаю. Даже в его «Капитанской дочке» о трагедиях обыденных людей, а не о героизме, в «Пиковой даме» не нахожу даже намёка. Чайковский отдал дань времени, когда воспитание героев стало обыденным делом в России.

В Первую мировую войну мифы о новых героях быстро становились достоянием общественности благодаря средствам массовой информации. СМИ рассказывали о героях сражений, но умалчивали о случаях сожжения деревень и сёл ради победы.

Мифы помогли воспитать людей, готовых к самопожертвованию, но любая палка имеет два конца

Воспитанный властью героизм против врагов отечества обернулся героизмом против самих же российских правителей. Это произошло, когда появились лозунги, сменившие цели для проявления героизма. Один лозунг провозглашал, что пролетарию нечего терять, кроме своих цепей. Другой — что войну империалистическую надо превратить в войну гражданскую. На лозунги легче откликаются те, у кого мифологическое сознание превалирует над историческими знаниями. Иными словами, когда эмоции сильнее логики. Чьи имена героев Первой мировой мы знаем? Ведь воспитывали в духе героизма за царя и отечество! А вот книги о героях Красной армии лежат на полках в любой библиотеке. Героев Гражданской войны страна вырастила на других мифах, когда даже в самых горячих головах не возникало мысли, что страна будет разделена на красных и белых.

Большевики создавали новые советские мифы, которые базировались на образах предыдущих эпох, но в которые вносилась новая тематика. Поэтому можно считать естественной закономерностью, когда Павел Коган перед самой войной написал следующие строки:

Миф воздействует не только на тех, кто должен выполнять приказы и умирать в боях, но и на тех, кто готовит и отдаёт приказы. Миф про успехи в 1812 году за счёт того, что враг был разгромлен благодаря выжженной земле, глубоко сидел в мозгах советских руководителей. Поэтому в 1941 году готовились диверсионные группы, которые выбрасывались на оккупированную территорию с целью сжигать всё, что горит. Зоя Космодемьянская, вне сомнения, заслужила быть героиней Советского Союза. Она была заброшена в тыл противника для поджогов, но её схватили, пытали и казнили через повешение. Перед казнью она произнесла пламенную речь. Героизм Зои был увековечен в живописи, в скульптуре, в кино, в литературе, в публицистике. В Москве есть улица Зои и Александра Космодемьянских. Помню, какое сильное впечатление произвело на моё детское сознание картинка, где Зоя поджигала конюшню. В моей детской голове не возникало мысли, что в эпоху танковых войн это не могло дать какого-либо значимого эффекта для победы в войне.

Читайте также:

33 книги, которые помогут вспомнить (или узнать) мировую историю

Мифологизация сознания приводит к бессмысленным жертвам даже во имя светлых идей. Множество мифов быстро забывается, но существуют те, которые благодаря таланту писателя или поэта остаются на века. Пропаганда старательно формировала мифологическое сознание. Основную роль отводили воспитанию на базе школьных предметов — литературы и истории. Программы обучения формировались так, чтобы сохранить старые мифы в новой интерпретации.

Работа пропагандистов успешна, когда нет полной информации. Этим можно объяснить, почему в учебниках истории так мало рассказано о событиях в Европе, предшествующих вторжению Наполеона в Россию, почти нет фактов о сражениях в ходе Второй мировой войны, которые происходили в других театрах военных действий. Могу лишь посочувствовать тому преподавателю истории, который хотел бы дать полноценную картину. Не лучше положение преподавателя литературы: учебная программа фактически исключает противоречивые подходы разных авторов к описанию одних и тех же исторических событий.

Противодействие мифологизации сознания происходит при сравнении различных взглядов авторов литературных произведений с одновременным полноценным ознакомлением с историей. Что-то изменилось с тех пор? Школа продолжает выполнять задачу по мифологизации сознания, заложенную в неё почти сто лет назад? Конечно, какие-то мифы отжили свой век. Отжили в том смысле, что на них уже не будут воспитывать будущее поколение. Это не означает, что сейчас на их базе не создаются новые мифы с использованием образов героев мифов ушедших эпох. Это называют национальным характером, но характер меняется в любом организме, который способен к развитию. Для этого надо шире представлять литературу и трезво смотреть на историю, а не оставаться в рамках лишь школьной программы, которая когда-то создавалась для мифологизации сознания.