О любви в инклюзии
Мы часто говорим о том, что такое настоящая инклюзия, но при этом как будто бы не учитываем не только набор неких условий, но и самое важное — любовь. Татьяна Падалко внезапно для самой себя усыновила мальчика с ОВЗ и рассказывает на «Меле» о том, какие бывают в их жизни сложности и радости. И о любви
22.12.2018
Дима отпраздновал свой одиннадцатый день рождения. В этот раз он впервые безупречно отвечает на вопросы докторов и психологов о том, сколько ему лет и когда он родился. Ещё в прошлом году на подобном обследовании он мог выдать за свой день рождения и 8 марта, и 9 мая, и любой другой, заметный для всех, праздник.
Перевели дух на длинной дистанции всевозможных медико-психолого-педагогических обследований. Сообщаю Диме, что директор школы не просто разрешает ему остаться в ней после «началки», но даже не представляет, как школа работала бы без такого замечательного ученика.
Восторженный Дима завертелся, подпрыгивая на одной ножке и выкрикивая: «Ура! Значит, директор тоже любит меня!» Я в очередной раз понимаю, что самая главная потребность Димы — потребность в любви и защите — к счастью, не изжита. Вспоминаю, как эта потребность проявлялась в начале его жизни в нашей семье… Из прежних дневниковых записей:
07.06.2012
У нас в гостях была специалист из опеки. По дороге к нам домой Дима усадил в автомобиле «Тётю Женю» рядом с собой и по-хозяйски готовил гостью к тому, что её ждёт у нас дома: «Ты (он обращается ко всем на „ты“, даже если при этом начинает обращение с имени-отчества) не бойся, Вера и тебя юбит… И Клёпа тоже юбит тебя… А я тебя чаем накоймлю…»
Поднимаясь по лестнице на четвёртый этаж, он держал Евгению Анатольевну за руку и предупреждал на каждом этаже: «Это не наш дом. И это ещё не наш дом… Вот он — наш!!!»
Вообще подъём по лестнице до четвёртого этажа, без чьей-либо помощи — это одно из наиболее важных наших достижений в физическом развитии Димы. В первые свои гостевые приходы Дима с трудом, обязательно держась за руку кого-то из нас, преодолевал лестницу с первого на второй этаж. Останавливался и дальше не мог идти: лицо синело, ножки подкашивались, дыхание затруднялось. Спускался, выходя на улицу, так же…
Теперь он уверенно поднимается сам, не принимает помощи и страховки, разрешает идти рядом или на две ступеньки раньше него. Его перестал занимать домофон — это стало привычной для него вещью. Он бодро здоровается с соседями и понимает, кто они и почему встречаются в подъезде и во дворе. Иногда считает необходимым напомнить им, что его зовут Дима. На вопрос «Как дела?» отвечает «Намайно!» или «Хаясё!».
Иногда после нескольких упражнений может почти правильно выговорить «Р-Р-Р». Хорошо считает до десяти и немного во втором десятке… Давно не вспоминаем о том, что в группу надо возвращаться «без сьёз». Мы были там в гостях.
Дима, оставшийся у нас на всё лето, купался в лучах всеобщего внимания и радости от встречи. И если теперь говорим о «гуппе», то только в контексте «в гости», «соскучился по… (идёт перечисление имён детей из „семьи“ и воспитателей-мам)».
В квартире Дима сразу же начал показывать Евгении Анатольевне свой новенький «вейсапед» — подарок в День защиты детей от одной из «тёть, котоая юбит меня». Помогал накрывать стол к чаю. Рассказывал стихи, которые выучил, пел все песни, которые знает ещё из детского дома. Особенно выразительно поёт «Песню мамонтёнка»… Ещё танцевал «Тектоник»…
Когда исчерпал всю программу, очень захотел срочно сесть «за компютен». Стал со всей непосредственностью предлагать гостье собираться домой: «Пойдём, я тебя провожу. Я покажу, как правильно открывать дверь…»
__________________________________________________________________________
Позже, уже обосновавшись у нас с оформлением всех документов по линии опеки, Дима не пропускал удобного случая убедиться лишний раз в том, что его любят. Особенно остро эта потребность проявляется в минуты боли и обиды.
Оформлялись в садик. Необходимо сделать все прививки, положенные ребёнку до четырёх лет. Дима, получивший несчётное количество всевозможных уколов-инъекций, начинает бледнеть и трястись при виде медсестры в белом халате и шприца в её руке. После прививки долго и громко плачет. Прошу успокоиться, напоминая, что на улице нас ждёт Михаил Викторович, чтобы отвезти на машине домой. «А Михай Виктоович юбит меня? А его машинка тоже юбит меня?» «А ты меня юбишь? А Вера юбит?»
В садике Дима очень быстро почувствовал отношение к себе воспитателей, психолога, логопеда, детей. Мог весь вечер рассказывать о проявлениях любви к нему со стороны любимой им воспитательницы и одногруппников или жаловаться и обижаться на тех, кто его «не юбит». Часто останавливал себя своими признаниями:"А я юбъю тебя, Ирину Юрьевну и Веру. Ещё юбъю Полину и всех ребятишек нашей группы. Даже тех, кто меня обижает!»
На днях идём в музыкалку. Навстречу мальчик, который поёт с Димой в хоре. «Привет!» — Дима приготовил правую руку для «пацанского» приветствия. Мальчик хмуро буркает что-то и обходит протянутую руку Димы. «Не знаю, за что, но он не любит меня», — сетует Дима.
Дома Дима часто обращается ко мне:"Мам!» — «Что?» — «Ничего, мам! Я люблю тебя! А ещё я только теперь понял, что люблю Галину Семёновну!» Галина Семёновна — первая учительница Димы, учившая его в первом и втором классах.
Вынужденная длительное время думать и лично, и профессионально о проблемах детей с ОВЗ, осмелюсь высказать своё предположение о том, что, в первую очередь, может дать такому ребёнку инклюзия.
Школа, учитель, класс, понявшие и принявшие ребёнка, помогают ему в удовлетворении вот этой самой естественной его потребности — потребности в любви и безусловном принятии Другими. Здоровыми, умными, сильными, успешными. Всё остальное (знания, умения, навыки, компетенции и что там ещё положено «по стандарту») — вторично. На мой, разумеется, взгляд.
________________________________________________________________________________________
P. S. В этот раз, может быть, впервые за неполные семь лет, что живу «бок о бок» с Димой 24 часа в сутки, я поняла все различия в подходах к оценке развития, социализации, обученности ребёнка со стороны разных специалистов и «законных представителей интересов ребёнка», будь то кровные родственники или «некровные опекуны». Но об этом в следующих записях.
