«Будущее за студентами!». Именно они могут изменить университеты к лучшему
Перед университетами России сегодня стоит задача стать мировыми лидерами в области науки и образования. Для этого им необходимо преодолеть и внутренние трудности, и внешнюю конкуренцию. Потенциал студентов — наиболее массовой части университетского сообщества — практически не используется для решения этих задач. А зря! Почему за студентами будущее — рассказывает Алексей Егоров.
Скорость технологических изменений в современном мире увеличивается с каждым годом. Вслед за технологией меняется и социальное устройство общества. Однако многие классические российские университетские гранды не совсем поспевают за мировыми трендами.
Конечно, раньше мы и не требовали от университетов подстраиваться под меняющийся мир — государство отводило им роль исключительно кузницы кадров. Но сейчас, когда поставлена задача технологического и социального прорыва, университеты могут стать не просто кузницей. Кто способен стать основной движущей силой этих университетских трансформаций?
Молодёжь всегда была самой динамичной частью любого общества. Наиболее восприимчивые к изменениям, амбициозные, гибкие, не скованные множеством «взрослых» обязательств молодые люди часто становились драйверами изменений. Они гораздо лучше используют и чувствуют современные технологии, чем любая другая часть общества. Кроме того, студенты, молодёжь в университете, всегда значительно превосходят по численности администрацию и научно-педагогических работников вместе взятых, 1:12 — в среднем по численности: сотрудник — студент.
Сейчас студент в российском университете — хоть и важный, но второстепенный элемент. Он ходит на лекции, семинары, лабораторные, готовит курсовые, формально участвует в студенческом самоуправлении, уходит на работу после окончания обучения, после чего связи с университетом зачастую обрываются.
В первых университетах Европы студент был ключевой фигурой. Кроме посещения лекций и семинаров, он выбирал ректора, приглашал преподавателей, организовывал быт. Студент продолжал поддерживать университет и после ухода из него.
Несмотря на постепенную утрату своей ведущей роли на протяжении истории университетов, студенты в обозримом прошлом не раз становились основным двигателем развития университетов. Например, в 1918 году студенческое движение в университете Кордовы, в Аргентине, сформировало принципиально новый облик университетов для всей Южной Америки.
Конкурсный выбор профессоров, включение студентов в процессы управления, научная работа в университете. Эти идеи студентов Кордовы легли в основание работы любого современного университета
И более того, исследователи университетского сообщества ищут истоки Латиноамериканской модели университетов именно в Кордовской реформе.
Ещё одним примером изменений, которые инициировали студенты, можно считать результаты студенческих «революций» 1960-х годов в Европе и США: мультикультурализм, доступ меньшинств к обучению, меритократические принципы отбора. Как и в 1918-м, идеи студентов 1960-х стали нормой для современных университетов.
В России же сложилась совсем иная ситуация. Во времена СССР студенчество в основном было объектом молодёжной политики, участвуя в качестве объекта в процессе подготовки к работе на науку и промышленность. Слушать мнение такого студента по вопросу организации университетской деятельности, научных исследований, образовательного процесса в целом не требовалось.
Администрация современных российских университетов и сотрудники унаследовали это отношение, которое перешло в привычку, обоснованную простой фразой: «Они же ещё дети».
Однако многие студенты уже со 2-3 курса обучения самостоятельно обеспечивают своё проживание в общежитии университета. Брать деньги у родителей не считается правильным, хотя многие это делают. Кроме того, студенты ведущих университетов за это время успевают не только выйти на самообеспечение, но и добиться определённых успехов в научной, профессиональной или молодёжной сферах. Приобретённый при этом жизненный опыт позволяет молодому человеку сфомировать собственное мнение о том, как улучшить жизнь в универсиетете.
Но университет не смотрит на опыт. Любому студенту он приготовил только один путь — попадание в «песочницу», где молодой человек в отрыве от реальной жизни, в тепличных условиях может реализовать свои проекты — будь то учебные курсовые проекты или социальные проекты в самоуправлении.
Что характеризует песочницу? Практически не нужно думать об экономике проекта (зачем, когда университет поддержит экономически?), тогда как в реальной жизни не получится реализовать ни одну идею без чёткой проработки экономической части. Фактически отсутствует конкуренция, тогда как рынок — по определению конкурентная среда. Можно спокойно нарушать авторское право, а в реальной жизни за это могут грозить значительные штрафы и полная потеря репутации. И так далее.
Хотя, определённые элементы упрощения, позволяющие двигаться от простых к сложным проектам, необходимы, но побывав именно в современной песочнице, студент заканчивает университет таким же неконкурентоспособным, как и в момент поступления.
«Песочница» существует не везде. В Финляндии, Швеции, Германии и других европейских странах распространены студенческие организации, принимающие на себя ответственность за развитие университета. При этом диверсификация финансирования и собственные источники дохода позволяют им не становиться зависимыми от университета, вступать в партнёрские отношения с администрацией и преподавателями.
На основе студенческих организаций европейских университетов строится самая большая наднациональная студенческая организация — Европейский студенческий союз, который не просто представляет интересы студентов, но и определяет национальную и общеевропейскую политику в области образования. Например, в совет испанского аналога нашего проекта «5-100» (проект повышения конкурентоспособности ведущих российских университетов) на постоянной основе входит и представитель Европейского студенческого союза.
Многие скажут, что партнёрские формы взаимодействия студентов и администрации декларируются и в России, однако в реальности существуют они, скорее, на бумаге
За почти три десятка лет новейшей истории России можно припомнить только один случай, когда механизм такого взаимодействия был запущен массово, да и то только при помощи и под пристальным вниманием регулятора. В 2013 году под воздействием студенчества регулятором было введено обязательное требование согласования цен за проживание в общежитии для студентов администрацией университетов с объединёнными советами обучающихся.
Несмотря на все прописанные формы взаимодействия, студенчество и администрация в университете, скорее, находятся в скрытом конфликте. Например, студенты считают, что администрация должна вести их от курса к курсу и разжёвывать знания, повышать качество жизни, размеры стипендий, звать лучших учёных мира для них. При этом администрация считает, что обязанности несут студенты — они должны не писать ничего плохого в публичном пространстве, посещать пары, не жаловаться на преподавателей или условия, оказывать волнтёрскую помощь администрации и так далее. Истоком таких отношений отчасти является школа, но для университета они не могут быть нормой.
В то же время в России есть примеры и плодотворных студенческих проектов, когда администрация и преподаватели становятся партнёрами учащихся. К примеру, «Турнир Трёх Наук», инициированный студентами Воронежского государственного университета, за пять лет стал федеральным соревнованием, позволяющим получить дополнительные баллы при поступлении в магистратуру. Благотворительный фестиваль студентов НИЯУ МИФИ (в широком партнёрстве с десятками университетов двух столиц и других гордов) «От сердца к сердцу» в прошлом году посетило более 10 000 человек в Москве, а его организаторами собрано на помощь детям более 900 000 рублей.
Как уже сказано выше, если мы хотим что-то изменить, необходимо выходить на иные скорости. Студенты в прошлом уже показывали, что они способны двигаться со значительными скоростями, выстраивая адекватные времени модели университетов. Самая массовая часть любого университета может стать партнёром администрации и научно-педагогических работников в развитии университетов, что мы видим на примере университетов Европы. В России, однако, на эффективность такого взаимодействия пока лишь очень приблизительно намекают отдельные проекты.
Что необходимо для раскрытия этого потенциала?
- Во-первых, студенты должны быть не номинально, а на практике включены в процессы проектирования университетов в России. Взгляд на учебный процесс изнутри при широком ориентировании в существующих технологических изменениях, массовости и открытости к коммуникации позволит стать генератором идей для улучшения и даже трансформации университета.
- Во-вторых, необходимо «спровоцировать» студентов на занятие чёткой позиции относительно своего развития и развития своего университета. Позиционная дискуссия позволяет сформировать образ будущего и необходима для научного и технологического рывка.
Такая работа со студентами, без сомнений, — сложный и долгий процесс. Но она позволит расширить горизонт видения, формируя не просто университет мирового класса, а фактически университет следующего поколения. Именно так можно подготовить будущих профессоров и руководителей для такого университета. Побочным результатом также станет формирование сильного сообщества выпускников, которые, используя механизмы целевого финансирования (эндаумент-фонды университетов), сами будут готовы профинансировать университет, который проектировали.
Иллюстрация: Shutterstock (Sentavio)
