10 причин, почему никто не любил Ливанова

При теперь уже бывшем министре образования Ливанове сократилось число школ и бюджетных мест в вузах и не прекращались скандалы в связи с реформой РАН и ЕГЭ. Несмотря на то, что за тот же ЕГЭ формально Ливанов ответственности не несёт, именно этим он прежде всего запомнится россиянам. «Мел» вспоминает, за что почти никому не нравился Дмитрий Ливанов и почему учителя, работники вузов, школьники и студенты оценили его работу на два балла.

1. ЕГЭ

Единый государственный экзамен ввела вовсе не администрация Ливанова, но самые ожесточённые споры и скандалы пришлись как раз на время его работы. Утечка ответов в интернет, постоянная зубрёжка в старших классах, давление со стороны учителей — всё это вызывает недовольство единым экзаменом. В 2014 году из-за слишком низких баллов многие выпускники могли остаться без аттестата. Порог понижался дважды (по русскому языку и математике) пока не достиг 24 и 20 баллов соответственно. 20 баллов по математике на 2014 год — это четыре правильно решённых задания. Далеко не самых сложных, разумеется.

Сергей Кара-Мурза,

советский и российский учёный:

«Система ЕГЭ резко снижает уровень лучшей части учащихся. То есть тех, кто нацелен на получение знаний, а не просто аттестата. Переход от полноценного экзамена к тестам на узнавание правильного ответа исключает развитие способности к доказательству и формированию правильного ответа. В такой ситуации больше всего страдают логические и мыслительные навыки в целом, а также творческое и рациональное начало. Получается, что высокие интеллектуальные качества в образовательном процессе не востребованы. Все подавляется зубрёжкой».

2. Сокращение числа школ

В 2012 году началось объединение школ в так называемые образовательные комплексы: детские сады соединяют со школами, отстающие и неэффективные школы присоединяют к более успешным, даже заведения для «особенных» детей соединяют с общеобразовательными школами. Сокращается количество учителей, растёт нагрузка и количество классов, назначаются новые директора. Школьники жалуются на огромные толпы в коридорах, учителя — на несправедливые сокращения. Кажется, эта реформа почти никому не понравилась.

Олег Козырев,

журналист, общественный деятель:

«В Москве проходит самый странный из возможных экспериментов. Называется это „объединение школ и детских садов в нечто единое“. Логику детского сада, который присоединяют к школе, я понять ещё могу: вот выдают малышей, у которых теперь одна дорога — только в ближайшую школу. А рядом ещё поставить фабрику, военкомат и дом престарелых, чтобы круг жизни был сразу очерчен. Но я вообще не понимаю логику присоединения одной школы к другой. Вот есть же физически два разных здания. Физически есть два разных директора. Есть дети, которым ближе идти в одну школу или во вторую. Есть дети, кому по атмосфере нравится одна школа или вторая. А потом кто-то сверху решает — нет, не хотим, чтоб у вас даже такой выбор был».

3. Реформа РАН

Не самые лучшие отношения с РАН начали складываться у Ливанова ещё в 2005 году, когда он был первым замминистра образования и высказывался за коренную реформу Академии наук. Ожидаемо на посту министра он вернулся к своим словам, и реформа РАН всё-таки началась. 70% молодых учёных не принимают реформу науки, а 40% рассматривают возможность вообще уйти из науки. Согласно прошлогоднему докладу ЮНЕСКО «По пути к 2030 году» вклад российских учёных в мировую науку — 1,7%. Эта же цифра, например, у США — 28,1%. Создание Федерального агентства научных организаций (ФАНО) и последующие «чистки» в академических рядах пошатнули РАН, а количество учёных в стране продолжает сокращаться.

Григорий Тарасевич,

редактор отдела «Науки» журнала «Русский репортёр»:

«Теперь мы окончательно поняли, как надо управлять страной. Вот, допустим, десантные войска. К чёрту генералов! Надо создать Федеральное агентство десантных организаций. И поставить во главе какого-нибудь профессора из Стэнфорда. И плевать, что в армии он не служил ни дня, по-русски не разговаривает и вообще гомосексуал. Зато умный и эффективный.

Запомните эту аббревиатуру — ФАНО (мнемоническое правило — «фановая труба»). Фактически это главный орган управления наукой, в его ведении находятся все институты РАН. Большой взрыв, эволюция млекопитающих, структура ядра… Судьбу этих и тысяч других фундаментальных вопросов будет решать теперь ФАНО. Пока шли баталии вокруг реформы Академии, обещали, что во главе ФАНО окажется президент РАН Фортов. Это было бы логично: всё-таки учёный с мировым именем, десятки лет руководил научными структурами. Но познание макро- и микровселенной слишком сложная штука, чтобы доверять её учёным. И главой ФАНО был объявлен некий Михаил Котюков. Его биография прозрачна, как слеза лабораторной мыши. Родился в 1976 году (в это время его нынешние подопечные уже дописывали докторские диссертации). В 2010 году попал в Минфин и к июню 2012-го дослужился до заместителя министра. Теперь вот глава всех научных организаций».

4. Второй иностранный язык

С первого сентября прошлого года в силу вступил первый федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС), который, помимо всего прочего, предполагает обязательное изучение второго иностранного языка с пятого класса. К 2020 году иностранный язык будет официально включён в перечень обязательных для сдачи на ЕГЭ предметов — ведь пятиклассники как раз выучатся по этой программе. Казалось бы, проблема не так серьёзна, английский почти во всех школах преподают, но как быть с другими языками? Откуда взять такое количество преподавателей по языкам? В сельских школах плохо преподаётся даже английский, говорить о втором языке не приходится вовсе. Кроме того, не ясно, как сбалансировать нагрузку на учеников: введение нового языка не предполагает сокращение часов на какие-то другие предметы, а дети уже сейчас за день отсиживают 7-8 уроков.

Игорь Чемерис,

председатель комитета по социальной политике и защите прав граждан Заксобрания Приморья:

«У нас не хватает учителей, чтобы учить первому иностранному языку, особенно в сельских школах, а мы говорим о втором иностранном. Идея, может быть, и неплохая, но её исполнение нужно смотреть сквозь призму кадрового наполнения. Нам нужно повернуться лицом к преподавателям. Решить, каким образом привлекать для работы со школьниками молодых специалистов. И тут совершенно очевидно, что для того чтобы в школу пошли молодые учителя, нужно в первую очередь обеспечить их жильём. Только решив кадровый вопрос, можно говорить о введении второго иностранного языка. Я считаю, что в наших школах нужно больше внимания уделять родному языку — школьники в первую очередь должны научиться грамотно говорить и писать на русском. А учитывая, что сейчас бизнес во всём мире говорит на английском, молодые люди, желающие добиться успеха, должны хорошо освоить и этот язык. А вообще я согласен с Андреем Андреевичем Громыко, который говорил, что лучше хорошо говорить на одном языке, чем заикаться на трёх».

5. «Неэффективные» вузы

В 2012 году Минобрнауки вывесило список неэффективных вузов. Из московских университетов в списке оказались РГГУ, МАРХи, МПГУ, МАМИ и даже Литературный университет имени Горького. При оценке эффективности вузов Министерство образования учитывало 50 критериев, но определяющими стали всего пять: средний балл ЕГЭ поступивших студентов, объём научной работы, доходы вуза в расчёте на одного преподавателя, удельный вес иностранных студентов, а также площадь аудиторий и лабораторий в расчёте на одного студента. Оценка баллов ЕГЭ — претензия скорее к школе, чем к вузу, доходы преподавателей — проблема финансирования, площадь учебного заведения — проблема предоставленной территории, то есть министерства. Неудивительно, что этот список вызвал эффект цунами и шквал недовольных голосов как от руководства университетов, так и от студентов.

Владимир Бурматов,

первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию:

«В устроенной ведомством информационной вакханалии, когда части вузов накануне приёмной кампании ставят клеймо „неэффективный“, другой части запрещают приём, у третьей — начинают отзывать лицензию, а про четвёртую понятно, что она работать будет всегда, потому что наладила торговлю дипломами и откупится от любой проверки и инспекции, у выпускников школ встаёт закономерный вопрос: куда идти учиться в этой ситуации? Так, чтобы вуз закончить и диплом получить до того, как у него отберут здание, общежитие, а потом и лицензию».

6. Сокращение числа вузов

Следом за списком неэффективных вузов последовало их сокращение. Некоторые университеты закрыли, большинство же присоединили к более успешным. МЭСИ присоединили к РЭУ имени Плеханова, МАТИ к МАИ, Институт леса скоро присоединится к Бауманке, ещё более 40 вузов просто прекратили своё существование.

Олег Сергеев,

эксперт Всероссийского фонда образования:

«От слияния в принципе не может выиграть никто. Есть такое понятие в системотехнике — „правило самого тихого корабля“ (скорость эскадры равна скорости самого тихоходного корабля), все кибернетики об этом знают. Если вуз слабый, то он потянет за собой сильный. Если вуз готовил хороших специалистов, но просто имел свою специфику и традиции подготовки, то от слияния, опять же, только пострадает. Безобразие это продолжается и ширится. Доказывать что-то некомпетентным чиновникам Минобрнауки уже невозможно. Помогает только суд. И такие решения — о незаконности закрытия вузов — уже есть».

7. Платная продлёнка

В 2015 году на платные продлёнки перешли 300 школ только в Москве. Выходит, закончился урок, но родители на работе? Придётся заплатить за ожидание. В 2013 году указ Минобразования исключил продленку из числа бесплатных школьных услуг, правда, оставил за школами наложение платежа: хотите, берите деньги, хотите, нет. Цену школы тоже определяют сами.

Андрей Егоров,

писатель:

«Девушка Наташа с двумя детьми школьного возраста пребывает в сильном трауре. Я поведал ей, что с 12 июля регионам дали право самим решать, сколько будет стоить продлёнка. И школы, разумеется, выставят высокие цены, потому что кто же бесплатно захочет сидеть с детьми.

Я уже общался с одной региональной директрисой. Она прямо сказала: «Продлёнка должна стоить дороже, чем услуги нянечек. Ведь мы даём детям образование». Наташа негодует: «Мне работу, что ли, бросать?! А брошу — как я буду платить за продлёнку?» Сейчас продлёнка неактуальна, потому и приняли это решение по-тихому, летом. А осенью поднимется волна народного возмущения. Интересно, что тогда скажет министр образования Ливанов?»

8. Единая школьная форма

С 2013 года школьная форма стала обязательной. И хотя, на первый взгляд, это прекрасная инициатива, которая должна обеспечить равенство детей в классе хотя бы внешне, в ней есть ряд недочётов. Оригинально законопроект был предложен из-за того, что в Ставрополье директор школы запретила ходить в неё ученицам-мусульманкам в хиджабах. Единая школьная форма призвана устранить какие-либо различия среди детей, но как быть с религией? Эта мера вряд ли исправит ситуацию к лучшему. Второй вопрос — финансирование. Платить за новую форму должны родители, а далеко не все семьи готовы на такие траты. Да и как выбирать форму тоже непонятно: недавно в магазинах нашли опасную для детей форму.

Александр Кузнецов,

президент Ассоциации детских психологов, отец пятерых детей:

«В целом это дополнительный шаг в направлении уравниловки. У нас и так школьная система страдает от того, что учеников „чешут“ под одного „среднего“ ребёнка. Несмотря на то, что он, может быть, выше среднего или ниже среднего уровня. Я уже не говорю об индивидуальных учебных планах и индивидуальном подходе. Это трудно реализовать в рамках отдельного класса в 30 человек. Но тем не менее возможно, и к этому нужно идти. Сама по себе единая школьная форма очень плохо не повлияет на учащегося, на формирование его личности, но это дополнительный плюсик в сторону уравниловки. Китайская модель: будь, как все! И соответственно, „я“ — последняя буква в алфавите».

9. Отмена заочной формы обучения

С первого сентября 2016 года в России отменяется заочное обучение по направлениям экономист, юрист и государственное и муниципальное управление. А это значит, что работающие студенты должны будут делать невозможный выбор: работа или образование?

Алексей Мухин,

политолог:

«Среднее профессиональное образование, конечно, помогает молодёжи в первоначальном трудоустройстве, однако без заочной формы обучения молодые люди не смогут продолжить карьерный рост по простой причине — совмещать работу и очное обучение не представляется возможным чисто технически. А повышение квалификации персонала, понятно, делает его гораздо более конкурентоспособным по сравнению с зарубежными специалистами.

Продекларированная мера гарантировано ухудшит положение на рынке труда и вполне вероятно приведёт к ненужному социальному напряжению в обществе. Ведь во многих населённых пунктах на территории России банально нет центров компетенций, позволяющих удовлетворить потребности молодых людей в образовании».

10. Единый учебник по истории

Единый стандарт преподавания истории начал действовать с 2014 года. Эта реформа с самого начала вызывала много вопросов: монголо-татарское иго стало ордынским игом, 2 революции 1917 года соединились в одну. К тому же история в новом учебнике очень «москвоцентрична», неясно как преподносить её регионам: всё-таки Россия не заканчивается на одной Москве.

Михаил Бойцов,

заведующий лабораторией медиевистических исследований ВШЭ:

«На моей памяти последние лет тридцать ни одно совещание по учебникам не обходилось без чьего-либо (обычно весьма вдохновенного) монолога о том, что школьный учебник должен быть хорошо написан. Нередко тут же воспроизводилась апокрифическая байка неизвестного происхождения о какой-то стране, где якобы собрали лучших писателей и заставили их сочинять школьные учебники, отчего всем стало приятно. Боюсь, что «творческий коллектив» из дюжины директоров, академиков, министров, да ещё и членов «старейших общественных объединений» может выражать свои суждения только суконным бюрократическим языком. В качестве примера достаточно открыть любой из многочисленных советских «единых» учебников, отвечавших в глазах их авторов и заказчиков всем требованиям научности, идейности, объективности и высокой социалистической морали. Неужели всё так быстро забылось?

Даже если единый учебник и введут, интеллигенции биться в истерике не стоит. Плохому учителю единый учебник, конечно, некоторая подмога, но и хорошему — не препятствие. Хороший учитель и в советские времена преподавал то, что по совести считал нужным, а не то, что было пропечатано на казённой бумаге с министерским грифом. Он понимал, что задача школьной истории — помочь будущим согражданам научиться думать сложно и творчески, поскольку от свободы их мышления в конечном счёте зависит судьба страны».