«Отметка — это винтовка, приставленная ко лбу ребенка»
«Отметка — это винтовка, приставленная ко лбу ребенка»
«Отметка — это винтовка, приставленная ко лбу ребенка»

«Отметка — это винтовка, приставленная ко лбу ребенка»

Шалва Амонашвили — о разнице между отметкой и оценкой

Кирилл Михайлов

10

17.10.2017

Учитель Шалва Александрович Амонашвили (родился в 1931 году в Тбилиси) — создатель гуманной педагогики. Почти полвека назад он отказался от системы отметок в школе. О том, почему отметки не только мешают учиться, но и портят ребенка, Амонашвили рассказал Кириллу Михайлову.

Что такое гуманная педагогика?

То, что сотворили мы с коллегами, это не метод, это направление — гуманно-личностный подход к детям в образовательном процессе. Более коротко это называют гуманной педагогикой.

Отметки просто необходимы в авторитарном педагогическом процессе. Если их просто изъять — это как провести хирургическую операцию и по ошибке изъять из организма что-то очень важное. Так что в авторитарном процессе, наиболее массовом в бытующей практике, отметка выполняет функцию устоя, на отметках держится образовательный авторитарный мир. Не надо смущаться слова «авторитарный», потому что и вы, и я — воспитанники авторитарного процесса, мы получили неплохое воспитание, и знания тоже получили. Отметки родились в рамках авторитарного сознания, это очень давняя традиция.

В Средние века обучение детей велось при храмах, там применялись очень жесткие способы принуждения детей к учению — физические наказания, унижения. Можно посмотреть альбом Роберта Альта, где все это проиллюстрировано: учитель в одной руке держит книгу, а в другой розги. С появлением схоластических школ в XV веке наказания в виде унижений (например, стоять в углу на коленях) остались, но от телесных наказаний отказались, а взамен ввели отметки.

Когда вместо телесных наказаний появились отметки, все строгости были переложены на плечи родителей, и возникло «отцовское время»

Родители в те времена уже понимали, что от образования зависит жизнь не только их детей, но и всей семьи, поэтому за плохие оценки наказывали очень строго.

Классика педагогики — Квинтилиан, Коменский, Песталоцци, Локк, Руссо, у нас это будут Ушинский, Макаренко, Сухомлинский, — об отметках практически ничего не говорят. Они видят зло в отметках, и поэтому, не зная, как с этим бороться, не касаются этой темы. Они говорят о гуманном подходе к детям, вере в ребенка, в свои силы. В основе почти у всех классиков христианская культура, в которой нет наказания и принуждения, просто сказано — бойтесь Бога, то есть имейте совесть.

В XX веке педагогика начинает обнаучиваться, хотя это не наука, это высочайшее искусство, философия. Педагогика зиждется на вере: вере в Бога, красоту, добро, в себя, в ребенка, наконец.

Шалва Александрович Амонашвили

А вы верите в Бога?

Я последователь классики, я не могу не верить в Бога. Я как педагог исхожу из христианских постулатов. Итак, вера лежит в основе классического образования, но начался процесс обнаучивания образования. Научные понятия начали накладывать на процессы и они стали выхолащивать дух образования. Получилось, что урок есть форма организации учебного процесса. Грустно, да? Школа есть учебно-воспитательное заведение. А зачем мне в заведении работать? Учитель — это предметник, опять грустно становится. Христос был Учитель, неужели Он какой-то предмет нес кому-то? Вот как это стало выглядеть.

Но тут есть другой важный аспект. Хотя корни традиционной педагогики в храмах, но там же рождалось и неверие в ребенка: он изначально не хочет учиться, поэтому мы должны разными способами принуждать его — кричать, грубить, угрожать, выставлять на посмешище перед одноклассниками. А ведь Христос сказал: «Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф 18:5). А учитель может выгнать ребенка из класса, он посылает родителям донос в виде отметки, настраивает их против ребенка. Этого учительского зла сейчас в школе очень много. Может, учителя и не хотят быть такими, но сама обнаученная педагогика вынуждает их так поступать. А впереди еще ЕГЭ, а ЕГЭ не верит в дух человека.

Вы начали работать в школе в 1950-е годы, идеи гуманной педагогики появились сразу?

Нет, эти идеи пришли ко мне, когда я начал вести эксперименты в 1962–1963 году. Я сам — бывший двоечник, я помогал детям, чтобы они не стали двоечниками. Мы с коллегами занимались проблемами развития и увидели, что во время экспериментов дети очень быстро развивались, могли перейти из третьего в пятый класс. В 1969 году мы ввели пятидневку, так из Грузии она и пошла по всей стране, решение принималось на уровне ЦК. В 1967 году мы отказались от отметок: словесных, в виде цифр, поощрений, которые могли восприниматься как отметки. Скажешь: «Молодец». Ребенок бежит домой: «Я сегодня „молодец“ получил!» Взамен мы ввели оценки. До сих пор очень многие учителя путают отметки и оценки.

Оценка — это мой взгляд: вот я на вас смотрю, улыбаюсь, посмотрел в вашу тетрадку: «Ой, как интересно ты пишешь. А может, вот так попробуешь?» Вызываю к доске, задаю вопросы, хвалю, что ребенок исправил свои ошибки. То есть я выражаю свое отношение к ребенку, это уже оценочная деятельность учителя, через нее я взращиваю личностные качества ребенка.

Шалва Александрович Амонашвили с учениками

Можно сказать, что отметка — это объективация результатов образовательного процесса? То есть отметка относится не к личности, а к процессу?

Да, это материализованная сторона процесса образования. Процесс имеет глубокое содержание, а отметка не имеет. Когда ваш сын придет домой с пятеркой, вы думаете, что все хорошо. А если с тройкой или двойкой, то отец уже недоволен. Отметки начинают портить отношения родителей и детей. Даже пятерки портят, потому что у ребенка взращивается гордыня. Но самое главное — отметки отводят детей от их природы, заслоняют познавательные мотивы. Дети от рождения хотят учиться и познавать, это суть человека — познать все от черных дыр до атомов. Но когда ребенок идет в школу, то вместо роста знаний он ориентируется на отметки, то есть подменяется мотив. А через год-другой ребенок не только привыкает к отметкам, но уже хочет получить то, что они ему дают: хорошее отношение родителей, велосипед, карманных денег.

А как развивать оценочные суждения у старшеклассников на таком материале, как, например, коллективизация или холокост?

Учитель должен прививать детям оценочные эталоны, чтобы сравнить новый предмет с эталоном и найти в этом предмете хорошие и плохие стороны. Я как учитель должен рассказывать о коллективизации и холокосте так, как государство мне велит. Но у вашего учителя есть своя оценка, так что за рамками урока я расскажу вам, что я думаю о коллективизации или холокосте, а завтра жду вашего собственного мнения по этому факту.

Как вам удавалось делать это в советское время? Это же прямая антисоветчина?

Ну в Грузии о нас писали как о буржуазных педагогах, нас несколько раз закрывали. Но нас почему-то всегда защищала Москва: газета «Правда», Академия педагогических наук. И мы продолжали работать, даже как-то ухитрялись печатать учебники.

Шалва Александрович Амонашвили за работой

А как бы вы поступили, столкнувшись в наши дни с откровенным шовинизмом среди старшеклассников?

Такое может быть. Учитель должен терпеливо излагать свое мнение, он должен стать не преподавателем, а именно учителем. Он должен подружиться со своим учеником, чтобы тот видел, что учитель любит его: не отметками, не криками, любит его и с шовинизмом, принимает таким, какой он есть. Из этого рождается духовная общность с ребенком, который начнет хотя бы прислушиваться. Именно это и называется гуманной педагогикой, это не технология, а духовный мир учителя, культура, может быть и вера. А потом, если эта общность усилится, пусть учитель пойдет вместе с ребенком в компанию, где собираются эти шовинисты, чтобы потом обсудить, что там было. Мир мы этим не перестроим, но, может быть, у одного учителя получится предотвратить один будущий теракт. И если такого шовиниста будут исключать из школы, я горой встану за него: не отдам! Пусть он так и останется при своих убеждениях, но он будет помнить, как я его защищал.

У вас в детстве был такой учитель?

Я был двоечником. Моя учительница по родному языку и литературе увидела эти двойки и начала ставить мне пятерки. Я ее очень полюбил, потому что она одна увидела во мне человека. И однажды она сказала мне: «Мальчик, мои пятерки краснеют рядом с двойками. Как быть?» Для меня были важны не пятерки, а то, что она верит в меня. Я начал зубрить математику, химию, физику… И вот в итоге я стал тем, кем стал.

В старших классах мы должны девальвировать сам смысл отметок. Кстати говоря, Министерство образования РФ разрешило не ставить отметки в начальных классах. Но многие учителя этого не знают, а многие не готовы к этому. Вообще, детский психолог Даниил Эльконин дал такое определение: отметки — это винтовка, нацеленная в лоб ребенка. Он не уточнил, двойки или тройки. А я бы сказал — пятерки нацелены в сердце, потому что они искажают нравственность ребенка, тройки порождают равнодушие, двойки вызывают возмущение ребенка.

В старших классах пусть учителя по каждому предмету скажут: «Давайте сейчас проведем контрольную, и каждый из вас сам проверит свою работу и поставит себе отметку». Это и ошибки исправить помогает, и совесть проверяется, то есть развивается личность. Учитель только должен помочь и подсказать. Отметки превращаются в термометр — мы измерили уровень наших знаний. Ведь мама не кричит на ребенка, когда термометр показывает у него 39. Но надо не забывать, что отметка не измеряет личность.

Вот, например, кончается четверть, ставится итоговая отметка. Это нечто среднеарифметическое. Но получается, что где-то ребенок ленился, получил двойку, и так и не знает этого материала. А где пятерка — знает. И на что влияет и что показывает итоговая отметка? Можно сунуть голову в духовку, а ноги в морозилку и сказать, что средняя температура 36,6?

Так что давайте отдадим отметки детям, они же люди, мы же их для жизни готовим. Они должны оценивать мир, себя, свое отношение к людям.

Как ЕГЭ влияет на школьное образование?

Меня приглашал министр образования Владимир Филиппов (1998–2004) и просил поддержать ЕГЭ, но я отказался. Что мы хотим получить от выпускника школы? Чтобы это был робот? Компьютер, начиненный знаниями? Или гражданина страны?

ЕГЭ, конечно, не измеряет качества гражданина. Личностные оценки вообще не принимаются в расчет. Измеряются знания, но случайными способами

Один вопрос, три ответа, иногда ответы абсурдные. К ЕГЭ готовят уже не репетиторы, а тренеры. Ради того, чтобы хорошо сдать ЕГЭ, во многих московских школах уже в 9 классе детей переводят на домашнее обучение или на вечернее, или они начинают прогуливать ради занятий с репетитором, а в школах на это смотрят сквозь пальцы. Это только в сельской местности, где нет репетиторов, школа готовит к ЕГЭ. А в городах все по-другому.

9, 10 и 11 классы — это лучший сензитивный период у подростка, время становления мировоззрения. Вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос патриотом? Школьник, который просто читает стихи о Родине — в нем ничего не останется. Это не любовь к Родине, это язык крутится во рту. Разве ЕГЭ это проверяет? Нет. Эту болезнь мы должны пройти и прийти к чему-то лучшему. А учитель должен понять, что его сила и влияние на детей не в отметках, а в доброте, в том, что он защитник для детей. Личность воспитывается личностью, а не отметками, технологиями или предметом.

Где сейчас есть такие школы?

Сейчас уже во многих школах можно встретить Марью Ивановну, учительницу начальных классов, которая применяет методы гуманной педагогики. Но одновременно вы встретите трех других учителей, которые работают по-старому.

Я был премирован Министерством образования за внедрение гуманной педагогики в России, так что даже наше правительство одобряет это направление. Несколько десятков тысяч учителей — наши последователи, причем не только в России или бывших советских республиках, но даже в Финляндии и в Германии. Это движение пошло именно из бывшего СССР, образовательный мир не знает ничего похожего. Но мы очень осторожны в распространении наших идей, потому что не все это поймут, а кто-то может и исказить.

Московская школа № 200 в Ясеневе уже больше 15 лет работает без отметок. Мы сделали ее такой за два года: отказались от авторитаризма, подготовили учителей, кто не хотел — ушли.

Читайте также
Комментарии(10)
Таким образом, «отметка» — оценка, выставленная в цифрах?
Не пытаясь обсуждать идею работы «без отметок», задам тихий вопрос: как быть с экзаменами? Переводными, выпускными, вступительными. Предлагается их тоже отменить? Я — за. Расскажите об этом Ливанову.
Невероятно вдохновляющий пример.
Но интересно было бы посмотреть на это в действии, мне пока сложно представить как учитель «оценивает» и при этом избегает таких слов как «молодец», «хорошо», и т. д.
приезжайте в школу 734 в Москве (Первомайская, Сиреневый б-р), там уже 30 лет так работают
Хочу внедрять гуманную педагогику. Как это сделать? Я вынуждена ставить отметки, хотя бы ради того, чтобы ребенок получил аттестат. Как с этим справляется школа № 200?
Показать все комментарии
Больше статей