«Такие книги почти не проходят в школе». Как устроена литература для подростков и надо ли её читать

Какие приемы используют писатели, чтобы «колючий» тинейджер им поверил, и зачем взрослым тоже стоит читать подростковую литературу? Рассказывает доцент кафедры английской филологии института иностранных языков Московского городского педагогического университета Надежда Шалимова.

Подростки взрослеют вместе с героями книг

Сюжеты подростковых романов в той или иной степени воспроизводят архаический обряд посвящения, инициации. Композиция таких произведений включает три основных этапа:

1. сегрегация
2. транзиция
3. инкорпорация

Читатель невольно переживает все кризисы, с которыми сталкивается главный герой, и взрослеет вместе с ним. Можно сказать, что литература для подростков выполняет воспитательную функцию. Теперь по порядку.

• Сегрегация — это изъятие героя из его привычной среды.
• Транзиция — стадия, во время которой герой переживает испытания. Скажем, в традиционных обществах посвящаемый или неофит сталкивается и учится преодолевать такие физические, эмоциональные и ментальные трудности, как голод, холод, одиночество, страх смерти. И подросток тоже, только на страницах произведения, оказывается один на один с кризисами идентичности или непреодолимыми проблемами. И если он успешно с ними справился, значит, прошел инициацию.
• Персонаж инкорпорируется и возвращается — правда, изменившийся, неравный себе прежнему, обратно в общество.

Такая сюжетная схема благодаря эмпатии, сопричастности, сопереживанию действующим лицам книги запускает механизмы взросления, а дистанцию между читателем и главным героем сокращают такие нарративные стратегии текста, как повествование от первого лица, исповедальность, которая, надо заметить, характерна для всех современных подростковых текстов.

Надо сказать, что роман инициации, в отличие от романа воспитания, может показывать изменение героя со знаком минус, то есть антивоспитание. Эволюция внутреннего мира, поступательное движение в сторону добра и красоты, когда герой преодолевает иллюзии, переживает эмоциональное потрясение, а впоследствии обретает гармонию с собой и миром, характерны для классического романа воспитания, в романе же инициации такой аксиологической нагрузки может и не быть. Соответственно, в таких текстах не показан и путь героя от рождения до зрелости, автор фокусируется на ключевом событии его взросления.

Произведения о взрослении начала XXI века более лаконичны по форме и более событийно насыщены — именно этого требует современный читатель. Хотя, сразу можно привести примеры-исключения из правил: нашумевший роман Донны Тартт, многослойный и объемный «Щегол» или многостраничная «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары.

К сожалению, такие книги практически не проходят в школе, хотя иногда учителя привлекают их как материал для элективных курсов или дополнительного чтения.

Социальные сети помогают читать книги и смотреть кино

Популяризируют литературу для подростков, как ни странно, социальные сети, где легко можно найти списки бестселлеров, скажем, от известных в молодежной среде блогеров. Подростки прислушиваются к инфлюенсерам, их цепляет сюжет, и они начинают читать. Ведь проблематика в книгах заточена под интересы подростка, а темы, которые раскрываются в подростковой литературе — буллинг, принятие своей идентичности, преодоление кризиса, посттравмы, осознание себя в контексте семьи или противопоставление ей, — обычно ни с родителями, ни в школе дети не обсуждают, а лишь в кругу сверстников, у которых пока еще мало жизненного опыта, и в отличие от писателя, они не смогут ее в разговорах и общении друг с другом широко раскрыть и показать с разных ракурсов.

Так, проблемы взросления, гендерной, экзистенциальной, культурной самоидентификации подростка раскрыты в книге «Средний пол» Джеффри Евгенедиса; преодоления кризисов, посттравматического синдрома — в «Щегле» Донны Тартт; а осознание себя через прошлое семьи, в том числе через противопоставление семейным традициям своей личной истории, показано в «Короткой и удивительной жизни Оскара Вау» Джуна Диаса, «Бегущем за ветром» Халеда Хоссейни, «Снежной королеве» Майкла Каннингема, «Маленьком друге» Донны Тартт.

Сюжетообразующими в романах о подростках становятся темы, связанные с актуальными социальными вызовами: теракты, военные конфликты, стрельба в школе («Девятнадцать минут» Джоди Пиколт, «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Фоера, «Бегущий за ветром» Халеда Хоссейни), смертельная болезнь («Виноваты звезды» Джона Грина, «В метре друг от друга» Рейчел Липпинкот, Микки Дотри, Тобиаса Иакониса), социальная дазадаптация («О мальчике» Ника Хорнби, «Загадочное ночное убийство собаки» Марка Хэддона,), смерть («Хорошо быть тихоней» Стивена Чбоски, «13 причин почему» Джея Эшера, «Милые кости» Элис Сиболд).

Книга откровенно раскрывает эти темы. Сам материал, сама семантика текстов о подростках — это и есть «крючок», который обращает взгляд детей в период взросления на литературу о них самих.

И не только подростков. Процесс инициации всегда был связан с неофитами в возрасте 10–12 лет. В современном же мире нет четких границ взросления, и ситуация инфантильности может продолжаться бесконечно долго, пока в жизни не произойдет рубежных событий инициации, что повлечет за собой внутренние кризисы и травмы, переживания, которые в свою очередь помогут человеку повзрослеть. Именно поэтому современные взрослые с большим интересом читают литературу о подростках, для них она тоже актуальна, интересна и понятна.

Часто такие произведения становятся основой экранизации. Подросток смотрит кино или сериал, а затем берет и читает книгу. Именно так произошло с романами Джона Грина «В поисках Аляски» и «Виноваты звезды», с произведением Джея Эшера «13 причин почему».

Вообще, культура подростковых сериалов активно развивается. Кино не менее, а может, и более выпукло и образно, чем книги, рассказывает о проблемах тинейджеров, учит анализировать ситуации и выходить из них. Благодаря киноязыку ощущения и страдания могут переживаться зрителем возможно даже сильнее, чем если он прочтет о них в книге. Такие сериалы, как «Эйфория» или «Половое воспитание», по степени эмоционального воздействия вполне могут встать в один ряд с хорошей книгой. Но сразу стоит оговориться: заменить книгу кино не может. Это разные виды искусства, а для воздействия на зрителя/читателя у каждого свой набор инструментов. Литература предполагает погружение в текст, и подростки, даже если они этого не осознают, нуждаются вместе с героем в этом поступательном сюжетном движении. Хоть и более медленном, чем в кино, зато более глубоком.

Чем отличается российская литература для подростков от зарубежной

Обращение к молодому герою, формированию его внутреннего мира встречается уже античной литературе: вспомним «Киропедию» Ксенофонта, элементы сюжетов взросления есть в сатирическом романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франуса Рабле (1532–1564), «Кандиде» Вольтера (1759), «Эмиле» Жан-Жака Руссо (1762).

Генетической основой современной литературы о подростках можно назвать малоизвестный широкому российскому читателю текст «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гете.

В XIX веке происходит переход к субъективизации и исповедальности. Классические примеры романа воспитания — произведения Чарльза Диккенса: «Дэвид Копперфилд», «Оливер Твист». Писатель делает повествователем своего героя. И если «Оливер Твист» написан от третьего лица, то более поздний роман «Дэвид Копперфилд» — уже от первого.

В русской литературе у этого жанра своя специфика. Она связана с тенденцией к идеализации, к тому, чтобы книги выполняли назидательную функцию. В советской литературе внимание концентрируется на том, как в идеальной, хотя и непростой среде появился и формировался образцово-показательный герой (Николай Островский «Как закалялась сталь», Максим Горький «Мать», Антон Макаренко «Педагогическая поэма»).

Сюжеты становления встречаются в произведениях Николая Карамзина, в «Обыкновенной истории» и других книгах Ивана Гончарова также отчасти представлен роман воспитания. И Федор Достоевский в романе с симптоматичным названием «Подросток» показывает тему взросления и эволюцию самосознания героя. И, конечно же, хрестоматийный пример романа воспитания — трилогии Льва Толстого «Детство. Отрочество. Юность», М. Горького «Детство. В людях. Мои университеты».

Если сравнивать современную русскоязычную и англоязычную литературу для подростков, то при, в общем, одинаковых проблемах, которые волнуют тинейджеров во всем мире, мы видим разную степень допустимого. В современной русской литературе о подростках, больше табуированных тем, а сюжет менее интенсивный.

Термин «роман инициации» к отечественным текстам не вполне применим. Это скорее проблемный подростковый роман. Часто эти тексты посвящены тому или иному аспекту, кризису, с которым сталкивается герой. Например, «Класс коррекции» Екатерины Мурашовой, «Дом, в котором…» Мариам Петросян, «Я хочу в школу!» Евгении Пастернак и Андрея Жвалевского. Это варианты погружения в определенные сферы, которые показывают ситуацию кризиса. Герои сегрегированы от внешнего мира и вынуждены выбираться самостоятельно.

Да, современные подростки предпочитают классике подростковой литературы более современных авторов. Но и они используют в своих текстах все те же приемы.

Об этом говорит и то, что современные подростки по-прежнему знают классику подростковой литературы. Да, у них другие кумиры, они читают роман Сьюзан Хинтон «Изгои», который стилистически близок Сэлинджеру. Они предпочитают «Повелителю мух» Уильяма Голдинга «Осиную фабрику» Иэна Бэнкса, но сложно не заметить перекличку сюжетов и тем этих двух произведений: остров, жестокость, девиантность, исследование промежуточных состояний. Да, они больше любят «Игру престолов», «Голодные игры», «Сумерки» и «Гарри Поттера». Но все это волшебная сказка, в основе которой лежит трансформация. В этих текстах сюжет инициации все равно представлен — либо развернуто, либо более локально, как сюжетная ситуация, в которую попадает герой.

Почему подростки доверяют писателям

Сэлинджер в своем романе «Над пропастью во ржи» дал слово подростку. Он наделил своего героя возможностью говорить простым языком, добавил много сленга и полностью избавил его речь от литературности. Нарратор говорит обычными словами и постоянно обращается к читателю. Такое сокращение дистанции характерно для текстов о подростках. Исповедальная тональность — эта важная особенность.

Вообще, подростковая книга — это многомерный текст, в котором сочетаются исповедальный роман и роман социально-психологический, с погружением во внутренний мир героя, у которого предостаточно социальных проблем.

Часто присутствуют путешествия, герой перемещается в пространстве, проявляет себя в нескольких топосах. Это может быть изолированное пространство, где подростки предоставлены сами себе, как у Голдинга в «Повелителе мух». Но чаще это хронотоп большого города, узнаваемые места, в которых герой проверяется на прочность холодом, голодом и одиночеством.

Еще важна тема телесности и обозначение того, как духовные поиски героя сопряжены с физическим познанием себя.

Все это делает хорошую подростковую литературу важным инструментом, с помощью которого взрослый мир может достучаться до вчерашних детей, находящихся в самом трудном и интересном жизненном периоде самопознания.

Фото на обложке: Sabphoto / Shutterstock / Fotodom