Журналист, бывший главред журнала «Афиша», а сейчас руководитель проекта «Полка» Юрий Сапрыкин рассказывает о том, как его меломания воздушно-капельным путем передалась детям Мише (24 года), Кате (14 лет) и Феде (10 лет), почему дочь побаивается Генделя и как правильно реагировать на проявления подросткового уныния.
1. Жизнь не делится на «до» и «после». Не могу сказать, что в какой-то определенный момент поставил себе отметку — «в этот день я стал отцом». Привезли свёрток из роддома — начались бесконечные заботы и хлопоты, не было времени на то, чтобы осознать это или осмыслить. А потом ребёнок уже становится не просто объектом, с которым ты живешь, а твоим родным человеком.
2. У нас в семье нет никакого деления обязанностей между супругами — все делают всё. Возможно, с точки зрения жены это выглядело совершенно иначе, потому что мне нужно было каждый день ездить на работу и тратить на дорогу 1,5 часа, а она сидела с детьми дома. Но я ни от каких семейных дел не отказывался.
3. Я рад, что мы с детьми стали проводить больше времени вместе. Есть люди, которые занимаются детьми строго нормированно. У них всё как в приложении на телефоне, которое считает шаги: не успевают утром — добирают вечером. В один день они играют чуть меньше, зато больше времени уделяют языкам. У меня нет таких нормативов. Мне просто приятно находиться с ними рядом. А дальше — как жизнь расставит. И то, что мы стали больше времени проводить вместе, — это, пожалуй, единственное изменение за текущий год, которым я доволен.
4. Я против навязывания вкусов, я за знакомство с разной культурой. Помню, у меня был период увлечения барочной музыкой, и я потащил Катю на концерт Генделя, который длился больше четырех часов. Сейчас она вспоминает это как страшную пытку, которой я ее подверг, но даже в этом я не вижу ничего страшного. Может быть, потом это воспоминание как-то изменится и станет началом хорошего, осознанного увлечения.
5. В чем-то наши вкусы с детьми расходятся, и это нормально. Мои взгляды на жизнь уже сформированы и артикулированы. И понятно, что так или иначе дети их перенимают. Но я понимаю и даже рассчитываю, что когда-нибудь у них сформируется своё мировоззрение. И ничего страшного, если оно будет отличаться от моего. С Мишей, например, у нас в какой-то момент разделились музыкальные вкусы. Сейчас у него свои предпочтения. С Катей мы слушаем примерно одинаковую музыку, за вычетом каких-то моих персональных предпочтений. Младший тоже бегает вокруг, что-то выдергивает и тащит к себе в Spotify. Наверное, моя меломания передается каким-то воздушно-капельным путём. Точно так же я в своё время стал слушать всё в огромных количествах из-за того, что все вокруг было завалено пластинками и магнитофонными лентами старшего брата. Это мне передалось, а дальше пошло уже по наследству.
Не знаю, что дети должны читать или слушать, чтобы я был категорически против
Конечно, когда младший, Федя, начинает как-то маниакально изучать энциклопедию супергероев Мarvel, меня немного коробит. Но я понял одну важную вещь: если на детских увлечениях не фиксировать ни положительное, ни отрицательное впечатление, то всё быстро проходит и меняется. Это касается и вкусов, и привычек, и вредных привычек, и черт характера. Наверное, к смущающим и раздражающим вас вещам до достижения совершеннолетия надо относиться спокойнее. Скорее всего, они пройдут сами.
6. Я не учу детей фильтровать информацию. Наверное, это не очень правильно, потому что младший, Федя, уже из «Википедии» узнает больше, чем из учебников. И я отчетливо это понимаю. Но как ему объяснить, что интернет не всегда достоверный источник информации, я пока не знаю. Может быть, стоит ему показать статью о себе, где неправильно указано даже мое место рождения?
Но все попытки возвести стену между ребёнком и гаджетом бесполезны. Я бы советовал до какого-то возраста не давать в руки телефон, потому что это вещь очень опасная, аддиктивная. Лет до 10–12 он основательно сворачивает голову. Позже ребёнок уже может регулировать дистанцию между собой и телефоном. Но до этого возраста — нет.
7. Я благодарен детям за их врожденную деликатность. Некоторые темы они сами стараются не затрагивать. Но в целом для меня нет ограничений в обсуждениях. В какой-то момент я понял, что у меня не получается контролировать всю их школьную жизнь. Конечно, можно водить вокруг них какие-то адские хороводы: «У вас там все в порядке? А дети дружные? А тебя точно никто не обижает?» — но ты всё равно натыкаешься на стенку. Здесь начинается та жизнь, которой ребёнок хочет распоряжаться сам. И важно сделать так, чтобы он пришёл к тебе за помощью, когда она ему потребуется. Важно, чтобы они не боялись её просить. А то, что есть часть жизни, в которую они не хотят пускать взрослых, — нормально.
Кате сейчас 14, она в лиге подростков. Иногда меня беспокоит её уныние. Я волнуюсь, что недавно его не было, а сейчас она в таком состоянии. Но с другой стороны, я узнаю в этом свои подростковые терзания. Когда ты, естественно, не можешь никому признаться, не можешь толком ничего сформулировать, тебя просто кроет, и всё: от собственного несовершенства, от незнания, что будет дальше, оттого, что никто не понимает, что все вокруг такие крутые, а ты нет. В общем, в этом возрасте все испытывают одно и то же. Вот тут мне страшно, что я это вижу, но не могу помочь. Потому что это этап, через который нужно самому пройти. Ситуации, в которых невозможно, чтобы пришли родители и пережили это за тебя. Единственное, на что я надеюсь, — когда станет совсем худо, она сможет прийти и поговорить об этом сама.
8. Запреты должны быть обоснованы. Я точно знаю, что мои дети после школы не пойдут нюхать клей за гаражами. Эта часть запретов совершенно нерелевантна в их случае. Но сейчас мы говорим о какой-то хорошей московской ситуации, которая имеет отношение к примерно 1% людей, которые живут в России. И утверждать, что запрещать ничего не надо, легко из этой самой хорошей московской ситуации. Наверное, я бы сказал так: если ты что-то запрещаешь, то нужно, чтобы ты сам так себя не вел, любые ограничения должны быть подкреплены примером — это первое, и второе — надо все объяснять. Это касается и любых вредных привычек.
9. Семья — место, где каждый должен чувствовать себя в безопасности. Ты должен приходить домой и понимать, что здесь тебя защитят от жестокого мира. Здесь твоя семья, здесь ты можешь набраться сил и найти поддержку. И дети должны чувствовать то же самое. Нужно быть самим собой, никого из себя не изображать и просто общаться на равных. Не держать в голове образ «правильного» отца. Для детей очень важно, когда родители играют с ними честно, не боятся быть слабыми и неправильными.
Фото на обложке: Саша Карелина
