«Революция в европейских учебниках показана так, будто власть сразу перешла от Романовых к большевикам»
В школьной европейской истории тема Октябрьской революции 1917 года представлена достаточно сжато, причём в учебниках это событие не осмысляется в глобальных масштабах. К такому выводу пришла научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований массового сознания ВШЭ Маргарита Фабрикант, проанализировав 101 учебник 22 европейских государств.
Книги были опубликованы с 2000 по 2015 год и предназначены для учеников средней и старшей школы. В большинстве учебников тема захвата власти большевиками представлена сразу после описания событий Первой мировой войны. При этом в отечественных учебниках мировая война отходит на второй план. С европейской перспективы Октябрьская революция выступает как менее значимая часть истории мировой войны.
В большинстве стран события 1917 года анализируются без соотнесения с национальным или глобальным мировым контекстом. Однако в польских и немецких учебниках революции в собственных странах представлены сразу после параграфов, которые посвящены России. В шведских школьных текстах революция охватывает временной диапазон вплоть до конца 1930-х и отсылает к дискуссии о диктатурах как последствиях войны. В некоторых испанских и итальянских учебниках Октябрьский переворот занимает отдельное место за пределами глав о мировой войне.
События 1917 года рассматриваются в учебниках как историческая неизбежность: «Российская империя к началу XX века, по мнению европейских авторов, являла собой отсталое государство, как минимум на фоне Западной Европы. А власть была не способна справиться со стоящими перед ней вызовами. Всё это вылилось в переворот и смену политического строя». В то же время русская революция мало персонифицирована в европейских учебниках.
«В большинстве учебников есть фотографии императора Николая II и семьи, затем Владимира Ленина, Льва Троцкого и Иосифа Сталина. Но, например, отсутствуют портреты Александра Керенского или других деятелей, имеющих отношение к Февральской революции или Временному правительству. Также в рассказах о Гражданской войне нет, например, упоминаний о генералах Белой Армии. То есть события визуализированы так, как будто переход власти произошел сразу — от Романовых к большевикам».
Маргарита Фабрикант
В учебниках стран, которые когда-то входили в Российскую империю, например, Польши и Украины, ещё одной причиной революции называют империализм. Рост территорий был неудачной попыткой отвести внимание от внутренних проблем. При этом государство было неспособно разобраться с потребностями новых земель.
В целом русская революция трактуется не как полностью специфическая история для одной отдельно взятой страны, и не как событие, имевшее универсальное значение. По мнению Маргариты Фабрикант, Октябрьскую революцию стоит описать в европейских учебниках более глубоко и подробно: «Прежде всего, необходим новый европейский нарратив о русской революции, который, как и для событий Первой мировой войны, будет предлагать не отстраненное безликое описание предположительно неизбежного, а как повествование о многообразии действующих лиц, их мотивов и позиций, различных возможностей выбора и его последствий».
О том, как начинать разговор с ребёнком на тему Октябрьской революции, главный редактор «Мела» Никита Белоголовцев обсудил с главным редактором издательства «Пешком в историю» Александрой Литвиной. А Егор Сенников рассказал, как на самом деле происходил штурм Зимнего дворца в 1917 году и переодевался ли Керенский в женское платье.
Ещё больше интересного и полезного про образование и воспитание — в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить.
