«Взрослая жизнь — отстой», или долгий полёт Питера Пэна
Я просматриваю блоги своих студентов, а ещё некоторых прошлогодних выпускников. И всё чаще встречаю посты, посвящённые «началу конца нашей студенческой жизни», скорой защите ВКР, неизбежному взрослению. И замечаю, что большинство этих постов, да что там, почти все они, увы, далеко не радостные. Они проникнуты грустью, беспокойством и даже страхом.
Вот выдержки из некоторых.
«Сегодня я всё чаще слышу такие фразы как „это наша последняя пара по английскому“, „это наш последний день в этой аудитории“… Большая часть моей группы хандрит и придаётся весёлым воспоминаниям. Все вокруг обсуждают студенческую жизнь. Пять лет пролетели незаметно <…>Медленно, но верно я вхожу во взрослую самостоятельную жизнь. И мне кажется, что я ещё не готова к этому».
«Мы сегодня неожиданно осознали, что пять лет-то в универе пролетели уже почти. Упс! Этот трудный учебный год закончился. И я вкладываю максимальную экспрессию в слово „трудный“, ведь оно не передаёт весь тот ужас, что мне пришлось пройти, начиная с сентября <…> теперь дело за малым — мне остаётся только ждать вручение диплома, новостей из Пекина и новых сюрпризов судьбы. Я наконец-то свободна! А теперь все вместе: Freedom la-la-la-la! Freedom, follow me!».
«Играю в игру: найти работу и не заплакать. Пока проигрываю. Вышла сегодня на сайт „Работа в Новосибирске“ и опять вижу для себя только три вакансии учителя английского языка. Работать целыми днями, получать зарплату максимум 20 тысяч и возвращаться каждый вечер в тесную однушку. Я не для этого училась на переводчика!».
«Прошло совсем немного времени, и до меня начала доходить ужасающая правда: таких, как я, ценных специалистов с английским и китайским, на самом деле миллионы и миллионы».
«Я ещё не готов к взрослой жизни!» — вот их ключевая мысль. Многие пятикурсники прошли практику, некоторые уже успели поработать и обнаружили, их «престижная профессия» на деле оказывается вовсе не такой, как представлялось когда-то при поступлении в университет. Только что окончившие университет дипломированные специалисты вдруг внезапно осознают, что найти работу, да ещё по специальности, да ещё и как мечталось, высокооплачиваемую очень-очень трудно. Что даже за самое обычное тёплое место под солнцем придётся ещё ой как побороться.
Слова декана «Тысячи возможностей открываются перед вами, лучшие люди страны!» не внушают никакого оптимизма, а воспринимаются ими, скорее, с сарказмом. Вопросы родителей, родственников и просто знакомых «Диплом получил, что же дома в интернете сидишь, что дальше» вызывают только раздражение. Многие из ребят уже разочаровались и в отношениях с друзьями, любимыми, просто окружающими людьми. Они успели даже обзавестись «бывшими» и понять, что строить любые человеческие отношения, а тем более создавать семью, сложно. Да и вся взрослая жизнь — совсем не кайф, оказывается, и взрослеть — «ни фига не круто»!
«Неужели мы уже на пятом курсе, этот день казался таким же далёким, как пенсия», или «Даже не верится, что мы больше не студенты!» — слышится то и дело вокруг. Горячее желание «скорее получить диплом, удивить, покорить и перевернуть весь мир» вдруг внезапно исчезает. И вот одни из пятикурсников или вчерашних выпускников начинают собирать документы в магистратуру или аспирантуру. Другие начинают искать выгодную стажировку в зарубежном университете ещё на 3-4 года. Многие стремятся поступить на второе высшее для того, чтобы остаться в привычных и комфортных университетских стенах. Идут и в техникумы и колледжи. Некоторые, в поисках какого-никакого укрытия, возвращаются в уютный родительский дом, из которого когда-то так стремились вырваться «на свободу», в эту самую заманчивую «взрослую жизнь».
Смириться с тем, что и он теперь должен стать частью этого реально скучного взрослого мира, современный молодой человек просто не в состоянии психологически
Quarter life crisis (Кризис четверти жизни), о котором в последнее время так много говорят и пишут психологи, очень помолодел, он с головой накрывает уже студентов четвёртого курса. А свободные полёты Питера Пэна становятся всё более и более длительными.
Думается, что не стоит торопиться, как это обычно бывает, ругать современную молодёжь, очевидно задержавшуюся в подростковом возрасте. Ведь в этом нет их вины, это их беда. Так болезненно, кстати, переживаемый ими кризис и даже трагедия взросления — скорее, проблема всего нашего общества, слегка заигравшегося в детство. А может, и всего мира, вошедшего в какую-то странную «ювенальную» эпоху, и слишком уж ориентированного на детоцентризм. Причины сложившейся ситуации — и социальные, и психологические, и исторические, и даже экзистенциально-философские.
«Зачем становиться взрослым, какой в этом смысл?» — вот ведь как звучит главный вопрос современных молодых людей
Взрослая жизнь представляется им не просто сложной, скучной, серой, рутинной, а бессмысленной! Во многом поэтому процесс взросления затягивается и сопровождается серьёзной депрессией и попыткой бегства от чужого и враждебного взрослого мира. Бегства в себя. Бегства в виртуальный мир и трёп в соцсетях. Бегства в азартные игры, алкоголь и даже в наркотики.
1. Взрослый мир — мир маглов
А молодые люди сегодня с раннего детства, с самого рождения растут в мире сказки, магии, волшебства. Они целиком и полностью в Хогвартсе, Хоббитании, Филлори, Нарнии, Стране Чудес и Зазеркалье. Пропадают в виртуальном мире гаджетов. Их дом там, где обитают «фантастические твари», «коты-воители» и «прекрасные создания». Там, где никогда не прекращаются «голодные игры», там, где не смолкают рэп-баттлы и «горит малиновый рассвет».
Только там они чувствуют себя уютно и комфортно. И даже поступив в вузы, они не спешат покидать этот свой виртуальный мир. Посмотрите на аккаунты студентов. Там в их фанфиках и чатах вместе с ними живут их любимые герои. Свой университет они сейчас между собой называют Хогвартсом и Академией вампиров. Они привыкли жить в мире иллюзий.
Взрослая жизнь — вполне реальна. И эта реальная реальность более прозаична. Это серые будни, душные офисы, бессмысленные отчёты, коммунальные платежи, кредиты, ипотека, разговоры ни о чём и тупые сериалы по вечерам. Она скучная и обыденная.
Эта утрата волшебства, магии и иллюзий и отталкивает подростков и студенческую молодёжь от взрослых. И они предпочитают навсегда остаться в своём Доме странных детей, Доме, в котором… Взрослый мир в наше время отделён от мира молодых почти непреодолимой преградой. И относится к нему, как реал к виртуалу.
«Квентин, как все, прочёл „Филлори“ в младших классах, но в отличие от всех — например, Джеймса и Джулии, — так и не переболел этой сказкой. В ней он спасался от реального мира; в ней находил утешение от безнадёжной любви к Джулии. Там, конечно, много детского, малышового. Но там есть и другое, взрослое. В Филлори всё значительнее, чем в нашей реальности. Там испытываешь подлинные эмоции. Он открывает книгу, которая, не в пример другим книгам, честно выполняет своё обещание перенести тебя в иной, лучший мир. Счастье вполне достижимо, и приходит по первому зову — или, вернее, просто не покидает тебя».
Лев Гроссман, «Волшебники»
2. «Виноваты звёзды, виновато море, виновата любовь, ты не виноват»
Да, они инфантильны, бесконечно инфантильны. Такими с рождения делает их наш современный мир с его культом детоцентризма. Мир власти, бизнеса и денег, который хорошо понимает, что, как говорила когда-то старушка Белладонна из мультфильма «Фунтик», «детки плачут, а родители платят». Этому миру экономически выгодно, чтобы человек как можно дольше оставался инфантильным. Они и остаются детьми и в детском саду, и в школе, и даже в колледже и в университете, где с ними постоянно играют. Ведь всё воспитание и образование сейчас строится на игровых технологиях.
Вокруг каждого ребёнка вьются няни, педагоги, репетиторы, психологи, тьюторы, всегда готовые обнаружить у него аутизм и СДВГ.
Чем выше уровень жизни и уровень состоятельности семьи, тем выше уровень инфантилизма
Ребёнок растёт в уверенности, что все люди на свете существуют только для того, чтобы развлекать и ублажать его. Ребёнок, подросток, а потом и молодой человек привык, что все отвечают за него. У молодых людей не формируется чувства долга, должного. Наоборот, это им все кругом должны, и все поголовно перед ними виноваты. Не угодила няня? — «Ты уволена!», — говорит ей сам ребёнок. Не нравится учитель? Да не проблема: пишем жалобу в высшие инстанции и меняем учителя. Не устраивают родители? — Подай на них в суд! И родителей ребёнок уже имеет права выбрать других. Помните фильм «Игрушка» с Пьером Ришаром в главной роли? Так вот — такими игрушками теперь стали все взрослые, все мы для наших детей.
Любой ребёнок прекрасно осознаёт преимущества своего положения и никак и ни за что не хочет его терять. Это оборачивается отсутствием самостоятельности, страхом принимать решения и нежеланием брать на себя ответственность. И взрослый мир неожиданно начинает требовать от них этой самой самостоятельности и ответственности за себя и свои поступки, а тем более за других. Это пугает их и кажется им враждебным. Останемся же в счастливом мире детства как можно дольше!
«А сколько тебе лет на самом деле?» — спросил я. «Одиннадцать». Я подумал немного. Потом снова спросил: «И сколько уже лет тебе одиннадцать?» Она улыбнулась мне.
«Я сейчас скажу тебе кое-что важное. Ребёнок, не каждый, конечно, думает, что он Бог, и ни за что не успокоится, если остальные смотрят на мир как-то иначе. Взрослые тоже изнутри не такие уж взрослые. Снаружи они большие и безрассудные, и всегда знают, что делают. А изнутри они нисколько не поменялись. Остались такими же, как ты сейчас. А вся правда в том, что и нет никаких взрослых. Ни единого в целом огромном свете».
Нил Гейман, «Океан в конце дороги»
3. «Я — фотограф, я — тоже фотограф!»
Такой центрированный вокруг эгоистичного детства социум взращивает и формирует культ нарцисса. Нарциссизм, эгоцентризм, индивидуализм — жизненное кредо поколения Z, поколения селфи и современной молодёжи. Они подвержены самолюбованию. Они слишком высокого мнения о себе, у них завышена самооценка.
С рождения они слышат восхищённые возгласы от всех взрослых вокруг: «Ты — уникальная личность!», «Ты — лучший!», «Ты — безумно талантлив!». Никто даже не думает критиковать их за ошибки, ведь в их ошибках виноваты не они, а взрослые. Они всегда правы. Любой конфликт решается в их пользу. К их мнению теперь обязаны прислушиваться учителя, преподаватели, с их желаниями должны считаться директора школ и ректоры университетов. И даже родители. Все должны уважать их неприкосновенную личность. И вот с выходом во взрослую жизнь этот, убеждённый в своей исключительности, неповторимости и оригинальности, молодой человек вдруг делает открытие, что мир не крутится вокруг него. И вообще не стремится принимать его с аплодисментами. И это становится для него настоящим откровением.
Взрослый мир мгновенно обезличивает любую человеческую личность. Это мир, где каждый должен быть чем-то полезен, мир мелких служащих. Человек в нём — лишь функция
В этом мире царит жёсткая конкуренция. Молодой человек осознаёт, что есть много людей, которые гораздо талантливее и умнее его. И чтобы подняться на вершину и стать «богатым и знаменитым», нужна огромная сила воли. И вот наш большой ребёнок, сопоставлявший себя исключительно со Стивом Джобсом, Марком Цукербергом и Бобом Диланом и другими VIP-персонами, считавший учителей и родителей законченными неудачниками позавчерашнего дня, сам вдруг ощущает покинутость, заброшенность, беспросветное одиночество и впадает в депрессию. «Я ничего из себя не представляю. Я — ничтожество. Я — неудачник. Я — никто…».
«– Мне кажется, самое важное — оставить след, — рассуждала она. — То есть, понимаешь, действительно что-то изменить.
— Изменить мир? Да, интересно. Столько возможностей.
— Тогда чем ты собираешься заниматься? Каков твой грандиозный план?
— Ну, … мои родители заедут за моим барахлом, отвезут к себе, и я пару недель поживу у них в лондонской квартире, повидаюсь с друзьями. Потом во Францию. Потом, может быть, в Китай, поглядеть, откуда столько шума. После чего, наверное, в Индию. Попутешествую немного.
— Увидеть мир, — проговорила она со вздохом. — Это так предсказуемо.
— А что ты имеешь против?
— По мне, так это бегство от реальной жизни. Ничего плохого в путешествиях нет, наверное, если тебе это по карману. Но почему просто не сказать: «Я еду отдыхать на два года»? … Я имею в виду будущее, совсем далёкое будущее, когда тебе будет, не знаю … Чем ты хочешь заниматься в сорок лет?
— В сорок лет? — Казалось, сама мысль об этом представлялась ему невозможной.
… Она вовсе не чувствовала себя взрослой. Если учиться больше не нужно, что же делать? Чем заполнить дни? Она не знала. Весь секрет в том, успокаивала она себя, чтобы быть смелой и делать что-нибудь значимое. Нет, не изменить мир, но хотя бы кусочек мира вокруг себя. Начать самостоятельную жизнь, вооружившись дипломом с отличием, вдохновением, и с усердием взяться за … что-нибудь. Менять жизни людей посредством искусства. Писать красивые книги. Любить своих друзей, быть верной принципам, жить на полную катушку, жить хорошо. Делать новые открытия. Любить и быть любимой, если такое возможно. И всё такое».
Дэвид Николс, «Один день»
4. «Сделай селфи с ректором, или студент всегда прав!»
О проблемах вузов уже написано очень много. Посмотрите, как за последнее десятилетие изменились университеты. Они — больше не центры науки и образования. Разве сегодня университеты готовят высокообразованных людей, первоклассных специалистов и компетентных профессионалов? Университеты превратились в развлекательные центры, в санатории-профилактории для студентов. Молодёжь в университеты завлекают, на лекциях развлекают, да ещё и преподносят ноутбук в подарок.
На парах студенты «тупят в гаджетах», и преподавателю совсем не круто им это запрещать. Ведь нас убеждают, что поколение Z, в отличие от нас, взрослых, обладает многозадачностью и каким-то супермышлением, прямо сверхразумом. Постепенно исчезают сессии. Экзамены и защиты дипломных работ уже стали простой формальностью. Оценка у всех одна: это оценка «ладно», её разновидность «ну, ладно, отлично, ведь идёт на красный диплом». Учебные и научные стажировки превратились в туристические поездки. Преподаватель, будь он даже профессором, утратил авторитет. Теперь преподаватель должен в первую очередь нравиться студенту, быть приятным для студента и располагать к себе. И не дай ему Бог быть требовательным. Мнение студента ценится куда больше. И молодой человек убеждён, что так оно и должно быть. Ювеналы идут в университет, как совершенно правильно отметила одна из блогеров Мария Ерохина, за фаном и развлечениями. Их ключевое слово — «интересно». И просто классно проводят там время! Их цели — неопределённы.
Они не понимают, где они оказались, не понимают, что такое на самом деле быть образованным, им «просто тупо нужны корочки»
Эта ситуация порождает огромный, непреодолимый разрыв между вузом и деловым миром и рынком труда. И студенты старших курсов оттягивают выход в этот взрослый мир, чувствуя, что у них нет ни знаний, ни навыков, ни опыта работы, что они неконкурентоспособны и некомпетентны. А через полгода (если, конечно, повезёт найти хоть какую-то «первую дерьмовую работу», да ещё и удастся пройти испытательный срок) осознают, что они такие никому не нужны. К чему же это может привести? Только к бегству из взрослого мира.
«– Знаете, университет — удивительно прекрасное сообщество. Здесь кого только не встретишь, и все выражают своё «я» гораздо свободней, чем, если бы они были бизнесменами, адвокатами и тому подобное. Я ассистент преподавателя, и мне приходится читать инженерам‑первокурсникам лекции по истории науки. Это непросто: они не верят, что у науки есть какая‑то история, для них все происходит здесь и сейчас. Так что мне приходится читать как можно интересней. Я рассказала про девственных весталок — и как они доказывали свою девственность тем, что приносили воду из Тибра в решете. Я подзадорила нескольких девушек с курса — у меня огромный курс, сто сорок человек, — и кое‑кто не побоялся и попробовал, и у них ничего не получилось. Было много смеху. Тогда я пронесла воду в решете шагов двадцать и не пролила ни капли, и все долго ухали и ахали, и тут я дала им посмотреть на решето. Конечно, мое решето было смазано жиром, а это доказывает, что девственные весталки неплохо разбирались в коллоидной химии. Все прошло на ура, и теперь студенты едят у меня из рук.
— Умно, — сказал Артур, — но, боюсь, чересчур умно.
— Да, — подхватила Агнес Марли. — Первая заповедь что для преподавателя, что для студента: не будь чересчур умным, иначе не оберешься неприятностей».
Робертсон Дэвис, «Мятежные ангелы»
5. «Не кричите на меня! Я — гуманитарий»
Эти современные ребята, скрывающиеся от реальной жизни в гаджетах, с трудом строят отношения — любые: личные, профессиональные, дружеские, родственные. Хотя уход от реального общения — следствие не только гаджетомании, но и их нарциссического образа жизни. У них нарушена коммуникация. Они не умеют грамотно общаться. Потому и натыкаются везде на острые углы и неприступные стены. Потому с огромным трудом входят в коллектив и в любое профессиональное, да и просто обычное человеческое сообщество. Весьма проблематично находят общий язык с людьми старших поколений, людьми, которые даже на 5-10 лет старше их, потому что считают себя умнее, не любят слушать советов и наставлений. Потому у многих из них высок уровень агрессии и конфликтность.
И семью им создать неимоверно сложно. Из-за этого и взрослый мир, и мир в целом кажется им чужим, недружелюбным и враждебным. А как самостоятельно поправить ситуацию и выйти из отчуждения, они не представляют. Вот и возвращаются в комфорт виртуала.
«Сам того не сознавая, Джоджо говорил на самом модном в нынешнем году среди студентов диалекте, называвшемся среди посвящённых «хренопиджином». В этом языке слово «хрен» и его производные использовались в самых разных значениях, представляя собой все возможные части речи: его можно было использовать в качестве междометия («Вот хрен!» или просто «хрен там» с восклицательной интонацией или без таковой) — для выражения несогласия или реакции на непредвиденное осложнение; в качестве прилагательного — для выражения отрицательного отношения к тому или иному лицу и или предмету; в качестве наречия или категории состояния для усиления прилагательного («ни хрена не понятная книга») или в качестве глагола («охренеть можно», «да ты охренел совсем»); использовалось оно и как существительное самой широкой семантики («ну что это за хрен тупой» или «на кой-хрен мне все это нужно?»); вполне возможно, было и вычленение отдельного значения этого слова как элемента высказывания, выражающего несогласие с кем или с чем бы то ни было («да иди ты на хрен!»); тот же глагол мог быть использован в значении «устать, быть измученным» — физически, материально (морально) и даже политически («совсем я охренел от этих занятий»); список этих понятий чрезвычайно широк — охренеть можно было от безделья, от большого количества спиртного, от обозначенной стоимости того или иного предмета либо услуги («просто охренеть!») и так далее; естественно, нельзя забывать и об императивной конструкции, выражающей намерение говорящего прервать акт коммуникации («пошел ты на хрен!», «а пошло оно все на хрен!»). Ботаническо-гастрономическую этимологию данной лексемы можно считать уже практически утраченной.
Хотя на самом деле Джоджо вовсе не такой уж кретин. Он просто раз и навсегда отказал себе в удовольствии шевелить мозгами и продолжал упорствовать в этом, видимо, просто из принципа».
Том Вулф, «Я — Шарлотта Симмонс»
6. «Жизнь от 20 до 30 напоминает игру, где ты пропустил обучающие инструкции и теперь бегаешь как сумасшедший, не понимая, как всё устроено»
Про поиски работы, первую работу и испытательный срок — отдельный разговор. В предыдущие десятилетия в России и тем более в Союзе, молодой человек реально понимал, где он учится, какую профессию получает и где потом будет работать, да и диплом вуза реально ценился.
Нынешний молодой человек знает только то, что он хочет быть успешным, богатым и знаменитым и получать лёгкие деньги, не прилагая никаких усилий на непременно престижной работе. Иначе он не согласен! Он не знает, кем хочет стать и учится лишь для «корочек», а выражение «приносить пользу обществу» вообще кажется смешным и непонятным. Привыкнув в универе к «невыносимой лёгкости бытия», к тому, что учёба, стажировки даются легко, что всё даётся легко и просто, они представляют себе, что и вся жизнь будет такой же лёгкой и приятной. Они пребывают в иллюзиях, что легко найдут любимую, интересную, престижную, да ещё и очень высокооплачиваемую работу.
И вот первая работа, если повезёт её найти вообще. А если не повезёт — ещё больше разочарований, и это, похоже, надолго. Эти «имеющие право» абсолютно не готовы к тому, что теперь у них — обязанности, а прав очень мало, а то приходится быть абсолютно бесправным существом и терпеть всё это. В университете их учат, что они свободные личности со своим мнением и созданы для того, чтобы изменить весь мир, а взрослая жизнь — это суровая дисциплина. Образование сейчас настроено на творчество, проявление индивидуальности, а взрослый деловой мир требует исполнительности и умения подчиняться. В нём никто не спрашивает твоего мнения и что тебе нравится: дали задание и вменили обязанности на работе — будь добр, выполняй, потому что «это не обсуждается, это выполняется».
Они испытывают огромное разочарование от всего: от того, что не могут найти работу, от того, что первая работа оказалась совсем не такой, как они мечтали
Вносит свою лепту и культ успеха, он рождает комплекс неполноценности и неудовлетворённости собой и миром. Ведь не сразу приходит понимание, что успешными, богатыми и известными так просто не становятся. Да и вообще это далеко не всем дано и далеко не всегда нужно. У них очень и очень высокие карьерные амбиции, несоизмеримые с их реальными возможностями. И эти амбиции не оправдываются вдруг и сразу. Они мнят себя руководителями, директорами крупных фирм и VIP-персонами, и просто не в состоянии принять тот факт, что «дверцу от автомобиля скорее возьмут по знакомству, чем тебя с твоим красным дипломом». А если вдруг по счастливой случайности возьмут, то начинать тебе придётся с самых низких должностей, поскольку у тебя, да-да, «нет опыта работы».
Несоответствие реальности взрослого мира таким завышенным ожиданиям и желаниям рождает либо агрессию, либо депрессию. И вот поработав на «первой дерьмовой работе», они забивают на всё и на работу вообще. И продолжают сидеть на шее у родителей. И более того, они просто не могут смириться с несовпадением «Я хочу» — «Я могу», понимая, что умеют и могут они реально пока не так уж много. А в других странах, которые казались столь привлекательными, их не так уж и ждут, да и уехать на работу за рубеж оказывается не так уж просто.
И вот он результат: «У меня уже есть два высших образования, диплом политолога, диплом специалиста по международным отношениям и опыт работы менеджером по продажам бытовой техники». И многих посещает та самая известная мысль: «Мне 25 лет, а я всё ещё не знаю, кем хочу стать, когда вырасту!».
«Все просто. Ты играешь за человечка, которого не выбираешь. Характеристики закладываются при рождении, неизвестно по каким причинам тебе достается в чем-то сильный, а в чем-то слабый персонаж. Или слабый по всем параметрам персонаж, тут уж как повезет. Сама игра неинтересна, но ты инстинктивно пытаешься проходить уровни, забираться выше по лестнице, желательно пройти игру, тогда в конце можно будет вообще ничего не делать, если ты станешь Королем Карты. Возможно, это еще хуже самой игры, но есть только один способ проверить. И ты пытаешься это узнать. Но ты можешь пойти не в ту сторону, тебе будет казаться, что ты на полпути к победе, ведь столько скуки и глупости ты выдержал, столько бессмысленности переварил, что дальше уже некуда. Но вдруг тебе на глаза попадается кусочек текстуры из первого уровня. И ты понимаешь, что, возможно, ты в ловушке. Что, возможно, ты все еще в самом начале пути. Ты никогда не знаешь, где границы первого уровня, где границы второго уровня, третьего и так далее. Это одна из главных проблем, понять, в какой точке ты находишься».
Евгений Алёхин, «Границы первого уровня»
7. «Давайте пропустим всю эту скукотень и перейдём уже скорее к тому периоду моей жизни, когда я буду путешествовать по миру и получать за это большие деньги»
Они уже с детского сада подвержены влиянию развлекательных технологий и материальных ценностей. Их сознанием управляет дилемма «круто» — «отстой». И «круто» — это в основном популярность в социальных сетях, лайки, новый айфон, планшет, крутые родители. О воспитании духовности в наше время говорить сложно. В результате они не умеют ценить простые вещи и быть счастливыми просто от улыбки любимого, от солнечного дня, от вкусного маминого ужина и овощей, выросших на бабушкином огороде. Во взрослый мир они хотят войти крутыми и богатыми. И, увы, не все, а лишь единицы в этом преуспеют.
«Джафи и вообще считался чудиком. Обычное дело в колледжах и университетах, когда там появляются настоящие люди. Потому что колледжи — сплошные рассадники серятины среднего класса, которая обычно находит совершенное выражение на окраинах студгородков, в рядах зажиточных домиков с лужайками и телевизорами в каждой гостиной, где все смотрят одно и то же и думают об одном и том же в одном и то же время. А джафи этого мира рыщут в глухомани, чтобы услышать голос, в этой глухомани зовущий, дабы обрести исступление звёзд, открыть тёмный таинственный секрет происхождения безликой, пресной, обожравшейся цивилизации».
Джек Керуак, «Бродяги Дхармы»
8. «Подходит к концу демо-версия вашей жизни, дальше за всё придётся платить по счетам»
Взрослеть и быть взрослым — страшно и трудно, потому что сам мир (здесь я имею в виду не социум и большие города, а мир в философском смысле) неопределёнен, нестабилен и пугающе неясен для человека в принципе, сколько бы лет ему не было. В нём, в этом несовершенном мире, для вечно несовершеннолетнего человека, есть старость, болезни, нищета, бездомность, предательство друзей и близких, разлуки, смерть.
В детстве и молодости мир кажется уютным, созданным исключительно для тебя и полным возможностей, развлечений и удовольствий. В нём всегда был уютный родительский дом, который как бы далеко он не был — всегда грел сердце. Но вот «вдруг» заболевают и умирают, например, бабушка или дедушка, а то и кто-то из родителей. Или становится уже очень заметным, что родители начинают сдавать и стареть, терять здоровье, их могут сместить с руководящих должностей, а то и уволить по возрасту.
Или даже более простые жизненные ситуации: ты как-то так невзначай расстаёшься со старыми университетскими друзьями-приятелями, а в мрачном сером офисе новых не приобретаешь. Или любовь не задалась, или закончилась ничем. И вот ближе к 30 годам этот, видевший «смерть» лишь в игре при переходе на следующий уровень, человек внезапно осознаёт, что смерть реальна. Да и от всех остальных трагических моментов жизни ты не застрахован. И ты, такой супергерой, неизбежно будешь болеть, состаришься, можешь остаться одиноким, можешь всё потерять и тому подобное. Это тоже оказывается откровением. И эта экзистенциальная тревога переносится нынешними молодыми людьми очень трудно; гораздо тяжелее, чем их сверстниками предыдущих десятилетий, как показывают психологические исследования и утверждают психологи.
«– Бывает, утром проснусь, посмотрю в зеркало и вижу не себя, а совершенно незнакомого человека. Того и гляди, отстану от себя, как от поезда.
— Ну и пусть это другое твоё Я идёт где-то впереди, что с того?
–Да? Иногда на меня обрушивается такая тоска, такая беспомощность — будто разваливается вся конструкция мира: правила, устои, ориентиры — раз! — и перестают существовать. Рвутся узы земного притяжения, и мою одинокую фигуру уносит во мрак космического пространства. А я даже не знаю, куда лечу. Интересно, а куда мне деваться такой — потерявшей саму себя?
Я подумал, может, всё на свете с самого начала где-то тихонько потерялось и находится очень далеко. Все мои глобальные сомнения в душе так и оставались со мной. Что есть «Я»? Чего я хочу от жизни? Куда по жизни иду? Я не совсем чётко соображал, где кончается реальность и начинается то, что лишь выглядит как реальность. И вообще, разве кто-то способен точно провести границу между морем и тем, что в нём отражается? Или сказать, чем падающий снег отличается от печали и одиночества? Итак, что же всё-таки делать человеку, чтобы не слишком погрязнуть в серьёзных раздумьях? Трудный вопрос? Вовсе нет. С точки зрения чистой логики — проще не бывает. Нужно видеть сны. Постоянно. Войти в мир сновидений и оттуда уже не возвращаться. Жить там вечно».
Харуки Мураками, «Мой любимый sputnik»
В результате всего этого взрослый мир кажется современной молодёжи до ужаса несправедливым, а взрослая жизнь — абсолютно бессмысленной и даже ненужной. А значит, не стоит и стремиться туда. Помните мем из ленты новостей во «ВКонтакте»: «У вас молодость заканчивается. Продлевать будете?». И продлевают и детство, и юность, и «беззаботные» студенческие годы. И до 27, и до 30 лет, да бывает в наших российских реалиях и дольше.
Хотелось бы всё же закончить этот мой пост на более оптимистичной и обнадёживающей ноте. Да, нашим детям, конечно, очень и очень непросто. Но любой кризис естественен и необходим, ведь без него нет дальнейшего роста и развития. И, если приложить усилия и мозги, страх взросления вполне может быть преодолён. Потому хочется пожелать и миллениалам, да и многим из нас, старших: «Сделай себя — и ты сделаешь всех!».
жизнь всякая бывает,
че судить,
диплом для того и нужен чтоб теплое место занять и не мисить гавно,
и палковники мвд на должность дворника подрабатвают,
и арестанты с тремя каредорами милионами варочяют,