Мы трудимся, но не учим детей трудиться. И что с этим не так
Блоги12.04.2021

Мы трудимся, но не учим детей трудиться. И что с этим не так

Сегодня много говорят о том, что детям должно быть интересно учиться, их надо вдохновлять и мотивировать, не создавать стрессовых ситуаций, ведь знания — это счастье. Наш блогер, учитель Марина Балуева, с этим согласна. Но считает, что за всем этим мы забыли об одной важной составляющей — труде, который помогает преодолеть сложности, выстоять и пойти дальше.

Труд сделал из обезьяны человека. Эта концепция, вынесенная из произведения Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», на долгие годы стала базовой идеологической доктриной в Советском Союзе. Дьявол, как всегда в деталях, в игре слов. Классик имел в виду труд творческий, продиктованный задачами выживания и познания. В советской агитации и пропаганде концепция стала служить оправданием принудительному, неоплачиваемому, бессмысленному труду.

Стоит ли говорить, какие коннотации приобрела тема труда в итоге? И стоит ли задаваться вопросом, почему с начала 90-х годов прошлого века она осталась в основном в юриспруденции и трудовом праве? Между тем, никто ведь не отменил фактическую роль труда в познании и выживании. В творческом преобразовании себя и мира вокруг. Мы по-прежнему трудимся (иногда тяжело трудимся), чтобы чего-то добиться. Учим ли мы детей трудиться? Не слышала о таком в последнее время.

Мотивация вместо труда

Слово «труд» прочно вытеснено из педагогического лексикона. Ему на смену пришли мотивация, восприятие, мышление и другие лексические обозначения различных процессов, обеспечивающих получение знаний и «компетенций». И хоть сейчас стало принято считать ученика субъектом процесса обучения (что само по себе не может не радовать) все же не назван (а потому непонятен) остается инструмент, с помощью которого субъект должен эти самые компетенции добывать. Ибо «создавать мотивацию», «соответствовать восприятию», «развивать мышление» и так далее — должен, согласно последнему слову науки, именно учитель. Ученик (простите, «обучающийся») видится в предлагаемой парадигме только потребителем этих элементов образовательной услуги. А потребительская позиция неизбежно ставит ученика в положение объекта.

Субъектность предполагает добровольность. Но объявив субъектность ученика, реформаторы образования не обеспечили добровольность. Известный археолог и коммерсант Генрих Шлиман выучил самостоятельно 12 языков (по некоторым источникам 19). Это при изначально плохой памяти. Его метод прост и труден одновременно: Шлиман читал и заучивал без перевода большие отрезки текста, что позволяло в короткие сроки овладеть фонетическим и грамматическим строем языка и выучить некоторое количество слов. После заучивания он писал эссе на новом языке. Делал он это добровольно.

При достаточной мотивации ребенок будет добиваться результата сам. Но для этого должна быть не подавлена воля, не погашена любознательность

И должна быть свобода отказаться от того, что неинтересно или в данный момент не занимает. На уровне детского сада и начальных классов это хороший подход. Но по мере взросления должно расти осознание того, что иногда за нежеланием маскируется лень и инертность, а достижение целей требует преодоления лени.

Учёба не может и не должна быть простой

Пока у нас в школе царствует принуждение на всех этапах, маскируемое развлекательными приемами и облегченными задачами, за которые педагогика хватается как за соломинку, будет оставаться дилемма — или учёба из-под палки, или учёба без результата. Пока с учителей строго спрашивают «показатели», «планирование» и «технологии», пока учителей наказывают за неуспеваемость учеников, дети будут оставаться в рабстве у этой дилеммы.

Если я сейчас дам задание детям выучить абзац текста, разобранного в классе и дословно понятного, выполнят его от силы два-три ученика, остальные будут канючить, что не могут. А родители станут жаловаться на «скучное» преподавание. Я давно не даю таких заданий. А что уж говорить, если имеется что-то «непонятное». Что-то, что учитель «плохо объяснил» (напомню, Шлиман учил непереведенные тексты на незнакомом языке)!

Требовать в обучении полной ясности на всех этапах — все равно, что готовиться к чемпионату по фигурному катанию, не выходя на лед. Требование всегда и во всем полной ясности доводит до абсурда. Однажды родители пожаловались, что я веду урок английского языка на… английском языке. «Это трудно», — сказали родители и потрясли в воздухе еще и учебником, где — безобразие — все задания были написаны тоже на английском языке. Я попыталась объяснить, что веду диалог с учениками, да, он утомителен, но дети отвечают весь урок, значит, им это доступно. А кому непонятны надписи в учебнике, все можно исправить с помощью словаря, заодно обогатив свой недостаточный лексический запас.

Я не виню этих родителей. Когда учились они, классики марксизма и дореволюционной педагогики уже были основательно забыты. А новых концепций нет. Вернее, их нет в официальном поле. Маргинальные варианты — Монтессори, Вальдорфская педагогика и другие подобные — слишком затратны и слишком трудны для контроля над учителями, а потому для массового применения в бюрократической системе не годны.

Трудиться и ошибаться не стыдно

Когда я начинала школьную карьеру, наивно полагала, что открытый урок должен быть, как есть на самом деле. То есть с ошибками, трудностями, преодолениями. Иначе зачем он нужен? Я ошибалась: открытый урок в современной школе — это срежиссированный и отрепетированный перформанс о том, как все легко и просто. Никаких отступлений от плана, никаких ошибок, никаких неожиданностей. Обучение без труда — показатель профессионализма педагога.

Год назад у меня появился ученик, которому понадобилась помощь в подготовке к сочинению на русском. Смышленый и старательный юноша предвыпускного возраста вставал в тупик перед задачей написать хоть абзац какого-нибудь текста. Как только убирался готовый алгоритм, как только появлялся вызов сочинить что-нибудь самостоятельно, так тут же вопрос решался с помощью копипастинга. На уникальность приходилось проверять все сколько-нибудь сносные тексты. Мама мальчика поговорила с ним и сказала, что ему стыдно, поэтому он так выходит из положения.

С большим трудом мы с ней объяснили подростку, что это не стыдно — испытывать затруднения, что это не стыдно, когда что-нибудь не получается сразу, это не стыдно — трудиться и думать, прежде чем будет результат. После этого процесс пошел. Со срывами и отступлениями, но пошел.

Я так и вижу учителей в его школе, которым внушили на курсах и педсоветах, что все должно получаться быстро и без проблем, для отчетности

И директора, требующего блеска открытых уроков, которые идут всегда гладко, без сучка и задоринки. Где ученики не делают ошибок и понимают все с первого раза. Иначе учитель — не профессионал.

«Умственный труд едва ли не самый тяжелый труд для человека. Мечтать —легко и приятно, но думать — трудно. Не только в детях, но и во взрослых людях мы чаще всего встречаемся с леностью мысли». Это Ушинский Константин Дмитриевич, классик. Статья «Труд в его психическом и воспитательном значении».

Кстати, в той же статье Константин Дмитриевич упоминает о жалкой роли домашнего учителя в семье, где не ценится труд. Труд не должен быть ни бессмысленным, ни чрезмерным, ни принудительным. Но он должен быть. Когда-то в школе была оценка «за прилежание». Теперь от нее осталось только воспоминание. Оценивать прилежание, усердие, трудолюбие нельзя. Непедагогично.

Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Фото: Shutterstock / granata68

Выживете ли вы в школьном чате?
Комментарии(28)
Труд должен быть в удовольствие. Не согласен с теми, кто отделяет одно от другого. Не продается вдохновение, но можно рукопись продать — не бывает творчества под обязанностью трудиться. Сам всю жизнь жил в согласии труда и удовольствия. Эти же принципы заложил при воспитании молодежи https://mel.fm/blog/menedzhment-rynochny/59780-ot-goda-do-pyatnadtsati
Само понятие «труд» почему то вызывает первую ассоциацию «принудительный. Люди, которые с увлечением делают что-то вряд ли относятся к своей деятельности, как к труду.
Все бы хорошо, но вот выплывают не очень понятные моменты: «Если я сейчас дам задание детям выучить абзац текста, разобранного в классе и дословно понятного, выполнят его от силы два-три ученика, остальные будут канючить, что не могут. " — а зачем наизусть учить абзац текста?
Вы что этим достигнете? Если речь об английском языке, понятно зачем учить слова, но слова отлично запоминаются при чтении книги, при просмотре фильма. Для того, чтобы понимать грамматические формы, достаточно понять общую логику построения фразы, и опять же книги, фильмы, разговор. Абзац то зачем учить? Чтобы применить «труд»?
Заучивание просто кусков текста — это краткосрочная память, да, старательные ученики за оценку вызубрят, но смысл то в этом какой?
Кстати, лень — это заложенная биологическая программа, для сбережения ресурсов организма, когда мозг понимает, что на какую-то не очевидную, не нужную цель ресурс тратить не имеет смысла, поэтому, чтобы не было лени, наверное не должно быть не нужных целей.
Я выше привела в пример Шлимана. Данный абзац именно продолжение этого упоминания. Опыт (и мой личный в том числе) показывает, что метод, который применял Шлиман, исключительно эффективный. Фильмы смотреть надо ежедневно, чтобы это работало. Мало кто на такое способен. Тексты заучивать требует значительно меньшего времени для достижения того же результата. И это не краткосрочная память, если сразу начинать использовать знания (в моем тексте упоминается эссе, прошу внимания) Но — прошу опять обратить внимание — я не применяю этот метод и не даю таких заданий. По объясняемым в тексте причинам.
Полностью согласна с автором. Все негативные комментарии в сторону данной статьи отправляют родители тех детей, которые понятия не имеют как заставить своих детей трудиться, и, чтобы не тратить на своих чад много времени и нервов, перекладывают ответственность за их нетрудоспособность на третьих лиц.
Вы совершенно правы. Я абсолютно не представляю как заставлять своих детей трудиться и зачем это надо. Я не представляю как и себя то заставить трудиться, а главное, зачем. Что касается английского: у старшего (16 лет) — уровень upper-Intermediate, у младшего (8 лет) — уровень не замеряли, пока за ненадобностью, но он свободно говорит и пишет на английском, смотрит фильмы и мультики в оригинале, читает книжки без адаптации. И на младшего времени (а тем более нервов) вообще не тратили — он просто учился разговаривать, как раз в то время, когда старший активно изучал язык, и как-то само по себе выучилось.
А вы трудитесь на здоровье, коли вам нравится.
Показать все комментарии
Больше статей