«Всем мешает целый и живой ребёнок». Почему дети скучают в музеях и при чём тут взрослые

Когда ребенок ковыряется в песочнице или бегает за бабочками по лесу — он дурачится. А вот когда с грустным видом ходит по музею, молча слушает учителя или сидит в театре — развивается. Почему такое «развитие» детям может навредить, рассказывает наш блогер Александра Никитина.

«Вот представь — приходит к тебе в гости голова. Ты ей: „Здравствуйте, садитесь, пожалуйста.“ И получается, что ты поставила её в глупое положение. Ну как может сесть голова, если она одна?» — кто не помнит этой тирады Чеширского кота с пластинки «Алиса в Стране чудес» по сказке английского шутника и математика Льюиса Кэрролла? Аудиосказку записали в 1976 году на фирме «Мелодия». Шутки Кэрролла, пересказанные Высоцким, Демуровой и Герасимовым, стали для нескольких поколений интеллектуалов и художников языковым кодом, ключом для узнавания «своих». А история про одинокую голову получила особый смысл для всех, кто связан с историей развития отечественного образования.

Огромная наша беда в том, что в школе, и хуже того — в любой точке, куда школьник попадает, чтобы получить новый опыт — в библиотеке, музее и в театре — всем мешает целый и живой ребёнок. Руки хватают, что не надо, ноги бегают, куда не просят, спина вечно прислоняется, где не положено. Вот была бы одна голова (лучше — с зашитым ртом) — было бы гораздо удобнее! Да вот беда — когда голова приходит одна, она всегда попадает в неловкое положение.

Чтобы узнавать, понимать и запоминать маленькому и большому человеку необходимо ощущать и чувствовать: трогать, нюхать, пробовать на язык, и ещё активно двигаться, совершать разнообразные действия с предметами и без них. Словом, делать всё то, что делала Алиса, когда лезла в кроличью нору, — пробовала всякую гадость из волшебных пузырьков, укачивала поросёночка и играла в «странные скачки», организованные птицей До-до.

Успешность развития ребёнка в значительной степени зависит от уровня сенсорного развития, то есть от того, насколько совершенно ребенок слышит, видит, осязает окружающее. Эта тема глубоко разрабатывалась крупнейшими отечественными психологами (Выготский, Ананьев, Рубинштейн, Леонтьев, Венгер). Исследованиям в области сенсорного развития уделяли внимание многие отечественные и зарубежные ученые. Психологическая наука и практика убедительно доказали, что знания, получаемые при помощи одних только слов и неподкрепленные чувственным опытом, неясны и непрочны — они не проживаются, не присваиваются в качестве личного опыта, а потому мгновенно улетучиваются.

Кроме того, представление об окружающем мире у ребенка не может сложиться без движения. Роль кинестетических (динамических) ощущений была выделена еще Сеченовым, который считал, что «мышечное чувство» является основой пространственного видения, восприятия времени, предметных суждений, абстрактно-словесного мышления.

А это значит, что для образования ребёнка вредно неподвижно сидеть за партой и стоять в зале музея

И не менее вредно — сидеть в безопасной и комфортной городской квартире, уставившись в экран компьютера. Для образования ребёнку полезно перебирать мокрую гальку, вдыхать полевые ароматы, вязать снопы, вслушиваться в голоса бури, облизывать тазики от варенья, лепить пирожки, гладить кошку, прясть и ткать, лазать по деревьям и делать самые разные научные опыты. Но где и когда современный городской ребёнок может получить весь этот необходимый ему сенсорный опыт?

Во многих странах мира развита система детских музеев и социальных театральных проектов, которые предоставляют ребёнку очень широкий спектр таких возможностей. У нас в стране такие проекты тоже есть, но их, увы, очень мало. Если родители не приложат специальных усилий, чтобы найти для своего ребёнка сенсорно-насыщенное образовательное пространство, оно само, скорее всего не найдётся. И ребёнок, может быть и не подозревая об этом, будет страдать от жесточайшего сенсорного голода.

Выбирая «культурное мероприятие» для ребёнка, родители, как правило, ориентируются на собственный опыт, полученный в детстве. Они уже не помнят, как люто тосковали во время культпохода в театр, где нужно было сидеть тихо и смотреть чопорно поставленную классику. Они забывают, как томились желанием плюнуть из трубочки в халу занудной экскурсоводши, которая гундела и гундела о великом искусстве, не разрешая дотрагиваться даже до верёвочки, которая огораживала бесценные экспонаты.

Более того, они чаще всего не отдают себе отчёта в том, что со времени этих самых культпоходов уже лет 10-15-20 не ходили ни в музей, ни в театр, потому что смутно побаиваются этих строгих и скучных мест. Но родители твёрдо помнят, что их водили смотреть прекрасное искусство, к которому нужно относиться с почтением, и по этой же модели выстраивают программу для своих детей. Между тем, театр, музей, библиотека и концертный зал — места далеко не всегда чопорные и скучные. Даже в нашей стране, где предрассудков по поводу прекрасного более чем достаточно, есть пространства, открытые для детской активности, сопереживания и познания.

Найти хорошую программу для ребёнка всегда можно, если осознанно выбирать. Посмотрите на музейные фотографии: если перед детьми пляшут тётеньки в богато и дурновкусно сделанных костюмах — не ходите в такой музей. А вот если дети вовлечены в игру, хоровод, труд, творчество экскурсоводами, одетыми совсем просто или в кропотливо и точно воспроизведённые костюмы эпохи — сходите.

Если строгие дяди показывают детям физические опыты — не спешите в такой музей. А вот если эти дяди привлекают к участию в эксперименте детей — скорее отправляйтесь! Да и в отзывах, блогах, чатах всегда написано, что происходило. Не обольщайтесь восторженными отзывами мамочек и бабушек о том, что «всё было очень познавательно». Ищите конкретику — что делали дети, что они говорили, какими чувствами и мыслями делились, какую живую практику принесли домой. Если за словами отзыва вы не видите, не угадываете живой эмоции, слова, действия ребёнка — переверните страницу. И ищите место, где ваш ребёнок нужен и интересен целиком, а не только его голова с зашитым ртом.