Повесть Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» вышла 65 лет назад, 16 июля 1951 года. Когда-то самая запретная в школах и библиотеках США книга оказалась в списке 100 лучших англоязычных романов XX века. Повесть пользовалась неизменной популярностью у всех поколений молодежи, и для современных подростков главный герой Холден Колфилд остаётся своим парнем. В чём секрет такого успеха, чем русский Сэлинджер отличается от американского, и почему книга требует постоянного перевода, «Мелу» рассказал литературовед, писатель и доцент СПбГУ Андрей Аствацатуров.
Юбилей книги Сэлинджера не отмечается широко, и это к лучшему. Возведение любого романа в культ, в статус необсуждаемой классики — это всегда знак того, что мы мыслим немножко тоталитарно. Это не признак уважения к автору. Кстати, Сэлинджер всего этого страшно не любил и избегал паблисити. Но, конечно, «Над пропастью во ржи» − произведение классическое, о нем нужно помнить и говорить. В разные эпохи оно прочитывалось совершенно по-разному, и сейчас нам надо трезво посмотреть на него и понять, какие там есть актуальные ресурсы для современного мира.
Про что Сэлинджер
Я рассуждаю, скорее, как литературовед, и в меньше степени как читатель. Когда Сэлинджер опубликовал свою повесть, она пришлась как раз ко двору. Все жаждали свободы и драйва, и Сэлинджера даже называли битником, хотя он совершенно им не был. Поведение Холдена Колфилда воспринималось как молодежный бунт против мира взрослых, как заявка на интеллектуальное сопротивление. На очевидное аутсайдерство, на нежелание участвовать в обществе спектакля и потребления. Оно воспринимается так и сейчас, но на самом деле Сэлинджер был достаточно религиозным писателем. Его мысль связана с христианством протестантского толка, дзен-буддизмом, психоанализом. Он увлекался и модными мистическими теориями 1960-х годов, поэтому Сэлинджера можно назвать религиозным экзистенциалистом.
На мой взгляд, он говорит нам о том, что человек одинок и заброшен, хотя может разрушить это одиночество и приблизиться к другому человеку. Но проблема в том, что все человеческие ценности удивительным образом недолговечны. Персонажи Сэлинджера чаще всего не достигают своих целей, человек у него всегда остается немного неудовлетворенным, например, герой приезжает на футбольный матч или на свадьбу брата, но не попадает на них.
Сэлинджер приводит нас к очень важной мысли, характерной для кальвинистской Америки. Есть некий замысел, и задача человека — не навязать миру свои ценности, а осознать себя частью этого замысла. В этом пафос абсолютно всех его произведений. Начиная с рассказа «Хорошо ловится рыбка-бананка» и заканчивая повестью «Фрэнни и Зуи», в которой эта идея открыто постулируется.
Но еще более важным мне кажется то, что Сэлинджер пишет, создавая контуры, конкретизируя, но при этом скрывая от читателя общую панораму, и заставляя его работать, доделывать, дописывать. Он создает зеркала, в которых читатель обязательно обнаруживает самого себя.
В чём причины популярности «Над пропастью во ржи»
В первую очередь в том, что героя воспринимали как бунтаря. Но другая причина в том, что Холден Колфилд как бы уклоняется от всяких возможных пониманий и определений. Например, в конце повести он говорит: «Вы меня спросите, что я об этом думаю, а я вам скажу, что я и не знаю, что об этом думать». В нем мы всегда можем найти отражение наших собственных ощущений, страхов, переживаний. Он как нераскрашенный силуэт, который каждый из нас раскрашивает на свой лад.
Читатель должен все время самостоятельно отвечать на какие-то вопросы, и это отчасти объясняет популярность всех героев Сэлинджера
Разные люди говорили: «Холден Колфилд — это я». И сегодня так может сказать любой человек: и домохозяйка, и военный, и уличный хулиган. Кто угодно! Человек, который убил Джона Леннона, тоже говорил, что Холден Колфилд его сподвиг на преступление. Сэлинджер каждого учит по-своему, каждого возвращает к самому себе. Заставляет нас видеть свои страхи и сомнения и отчасти от них избавляться.
О классическом переводе Риты Райт-Ковалёвой
Всякий раз, когда выходит переиздание «Над пропастью во ржи», продажи книги Сэлинджера перекрывают все остальные. Я видел статистику петербургского «Дома книги». Повесть является безусловным лонгселлером, хотя сегодня определенная утрата популярности, конечно, есть.
В России существует перевод Риты Райт-Ковалевой, и он был выполнен в свое время. Перевод всегда отражает ментальность времени, в этом случае — шестидесятничество. И весь лексикон идет оттуда. Для современного молодого человека эта эпоха уже немного далека. Поэтому повесть не так будоражит его, как будоражила моих родителей и мое поколение.
Сейчас студенты довольно вяло реагируют на эту книгу, читают уже без воодушевления. Ее нужно заново перевести. Нужен человек, по уровню и способностям равный Райт-Ковалевой. На мой взгляд, очень неплохой перевод у Максима Немцова. Он в свое время нашумел, но нельзя сказать, что заново сделал Сэлинджера русским бестселлером. Поэтому я бы всячески приветствовал, чтобы эту повесть переводили снова и снова.
В чём разница между «американским» и «русским» Сэлинджером
В России совершенно другой интеллектуальный и религиозный контекст. Идеи религиозного экзистенциализма Сэлинджера понятны американцам, нам же они менее ясны. Это иное отношение к пространству, которое тебя окружает, к Богу, работе и повседневной жизни.
Мы воспринимаем «Над пропастью во ржи» только как роман о человеке-бунтаре. Наш читатель, скорее, видит в нем взгляд подростка
Второй момент связан с языком. Роман переведен хорошо, но существуют неизбежные потери, как при любом переводе. Сэлинджер очень аскетичен, поэтому русские переводчики стараются как-то приукрасить его. Например, слово «glass» у Сэлинджера — это и фамилия героев, и очки, и стекло, и зеркало, и лед. Почему он так делает? Он же мог подобрать и другое слово. Условно говоря, так автор усиливает работу читателя, а русскому читателю догадываться не надо, ему уже все перевели. Это такой маленький, но важный нюанс, поэтому восприятие действительно разное.
Как изменилось восприятие «Над пропастью во ржи» за 65 лет
Повесть всегда вызывала восторг и большой интерес. Но в связи со смертью Сэлинджера и его нежеланием общаться с журналистами «Над пропастью во ржи» оценивается более трезво, чем раньше. Сначала у людей был шок, им казалось, что он описал их. Затем мы наблюдали бесконечное чествование Сэлинджера, создание невероятного культа и разных фан-зон.
Сэлинджер создал замкнутую вселенную, где действуют одни и те же герои. Внимательно читая его рассказы, вы найдете интересные совпадения и пересечения
«Над пропастью во ржи» стала культовой книгой, а Сэлинджер для многих людей превратился в повседневную религию. Но культ не обсуждается, ему мы только поклоняемся, а не анализируем. Хотя я читал статьи, что в Америке 1980-х годов книгу называли вредной, а она, наоборот, охранительная. И только последние годы наблюдается достаточно трезвое и внятное восприятие фигуры писателя.
Как рассказывать подросткам о Сэлинджере
В основном я говорю своим студентам о девяти рассказах Сэлинджера, в которых он проявляет настоящую глубину. Повесть на их фоне не такая сильная. Но она интересна многими вещами, и прежде всего своей фрагментарностью, где каждая глава идет как отдельный рассказ. Интересна и сама фигура героя, и его разговорная речь, с одной стороны, подростка, с другой − мудреца. Повесть хорошо читается вслух. Но главное — нужно разобраться с американскими религиозными представлениями. Герой, ловец во ржи, как будто останавливает детей от грехопадения. Чтобы они оставались невинными и не уверились в собственных заблуждениях.
«Над пропастью во ржи» легко читать. Внешне Сэлинджер довольно прост, как и Хемингуэй, но на самом деле очень сложен. Эту повесть можно совершено спокойно давать подростку с 14 лет, а потом читать ее в тридцать лет, в пятьдесят. Мне кажется, к книге надо обращаться в разном возрасте на протяжении всей жизни. Мы меняемся, и Сэлинджер меняется вместе с нами.
