«Я рисую бога». Как мы невольно подавляем любопытство детей и почему это плохо

Думать как ракетостроитель — значит смотреть на мир сквозь особую призму, воображать невообразимое, решать нерешаемое и превращать провалы в триумфы, считает Озан Варол, автор книги «Думай как Илон Маск. И другие простые стратегии для гигантского скачка в работе и жизни». Публикуем ее главу «Детский сад на всю жизнь» — о том, почему даже творя великие дела, в душе важно оставаться ребенком.

В 1943 году Эдвин Лэнд отдыхал со своей семьей в Санта-Фе, в штате Нью-Мексико. Лэнд, один из основателей компании Polaroid и любитель фотоаппаратов, фотографировал свою трехлетнюю дочь Дженнифер. Тогда еще не было технологии мгновенной фотографии. Пленку нужно было проявить и обработать в фотолаборатории, прежде чем фотографии могли увидеть дневной свет, и это занимало несколько дней. Хотя есть противоречивые сообщения о том, что именно произошло, согласно одному популярному мнению, вопрос, который не по годам развитая Дженнифер задала своему отцу, изменил все.

«А почему я не могу увидеть эту фотографию прямо сейчас?» Лэнд всерьез задумался над этим вопросом. Но он столкнулся с большим за-
труднением. Огромная фотолаборатория не могла поместиться внутри маленькой камеры. Он отправился на долгую прогулку, чтобы обдумать эту проблему, и придумал мысленный эксперимент. А что, если бы в камере был небольшой резервуар, содержащий химические вещества, используемые для проявления пленки в фотолаборатории? Химические вещества будут распределены по негативной пленке и выпущены на позитивный слой для создания изображения.

На совершенствование технологии ушло несколько лет, но в конечном счете мысленный эксперимент привел к изобретению мгновенной фотографии. С новой технологией между щелчком затвора и физической фотографией в ваших руках пройдут только секунды, а не дни.

Хотя мысленные эксперименты не являются естественными для большинства взрослых, мы овладели ими еще в детстве. До того, как мир напичкал нас фактами, записями и правильными ответами, нами двигало неподдельное любопытство.

Мы смотрели на мир, охваченные благоговейным страхом, и ничего не принимали как должное

Мы пребывали в блаженном неведении о социальных правилах и смотрели на мир, как на свой мысленный эксперимент. Мы подходили
к жизни не с предположением, что знаем (или должны знать) ответы, а
с желанием учиться, экспериментировать и усваивать.

Мой любимый пример — это история о воспитателе детского
сада, который проверял работы детей, пока они рисовали. «А что ты рисуешь?» — спросил он у одной ученицы. Девочка ответила: «Я рисую Бога». Учитель был шокирован таким отклонением от стандартной учебной программы. Он сказал: «Но никто не знает, как выглядит Бог».
«Сейчас узнают», — сказала девочка.

Дети интуитивно постигают одну космическую истину, ускользающую
от большинства взрослых: это всего лишь игра — большая, удивительная, но игра. В детской книге «Гарольд и фиолетовый мелок» четырехлетний главный герой обладает способностью создавать вещи, просто рисуя их. Нет дороги, чтобы идти, — он рисует дорогу. Нет луны, чтобы осветить дорогу, — он рисует Луну. Нет деревьев, на которые можно взобраться, — он рисует яблоню. На протяжении всего рассказа его воображение создает самые разные вещи.

Мысленные эксперименты — это ваше собственное поле искажения
реальности, ваша собственная приключенческая игра, ваш фиолетовый мелок.

Фиолетовый мелок был любимым научным инструментом Эйнштейна, который он держал при себе даже в зрелом возрасте. Как он писал своему другу: «Мы с вами, как любопытные дети, никогда не
прекращаем дивиться огромному таинственному миру, где нам довелось родиться». Веками ранее Исаак Ньютон якобы использовал подобные слова, описывая себя как «мальчика, играющего на морском берегу… пока передо мной расстилается великий неисследованный океан истины».

Читайте также:

Девственник в снежном саване: почему Исаака Ньютона звали «последним из магов»

Хотя Эйнштейну с Ньютоном и удалось сохранить свое детское любопытство, большинство людей его потеряли. Отчасти в этом виновата наша конформистская система образования, рассчитанная на промышленных рабочих («Никто не знает, как выглядит Бог»). Кроме того, наше естественное любопытство подавляется занятыми благонамеренными родителями, которые считают, что все важное уже определено.

Представьте на месте Эдвина Лэнда раздраженного отца, отвергающего вопрос своей дочери как абсурдный («Потерпи, Дженнифер! Научись ждать фотографию!»). Или занятую мать, не замечающую гениальности шестнадцатилетнего Эйнштейна в его эксперименте с лучом света («Вернись в свою комнату, Альберт. И брось эти безумные разговоры!»).

Со временем, когда мы взрослеем и над нами довлеют студенческие ссуды и ипотечные кредиты, наше любопытство сменяет удовлетворенность. Интеллектуальные побуждения становятся добродетелью, а игривые — пороком.

Но игра и интеллект должны не соперничать, а дополнять друг друга

Иначе говоря, игра может быть порталом к интеллекту. В своей статье «Технология глупости» Джеймс Марч пишет, что «игривость — это намеренное временное ослабление правил для исследования альтернатив». Он утверждает, что некоторые люди и организации «нуждаются в способах делать то, на что у них нет веских оснований. Не всегда. Не чаще всего. Но иногда». Только приняв игривое отношение к нашим собственным убеждениям, мы можем бросить им вызов и изменить их.

Ключевое слово в мысленном эксперименте — эксперимент. Такая
подача снижает ставки. Мысленный эксперимент создает песочницу
в контролируемой среде вашего разума. Если не получится, не случится ничего страшного. Не будет никакого сопутствующего ущерба или побочных эффектов. На начальном этапе вы не стремитесь к реализации, говоря о совершенствовании. Поэтому у вас меньше шансов пострадать от своих предположений, предубеждений и страхов.

Возвращение нашего детского любопытства может повысить оригинальность — и это подтверждают многие исследования. И все же, когда вам говорят думать, как ребенок, вы чувствуете себя так, словно вам приказано остаться сухим во время грозы. Хорошая новость: вы можете применить детское любопытство, не возвращаясь в детство физически и не развивая синдром Питера Пэна.

Воссоединиться со своим внутренним ребенком может быть не сложнее, чем притвориться семилетним ребенком. Это звучит странно, но это работает. В одном исследовании участникам было предложено представить себя семилетними детьми, у которых есть свободное время, и они показали лучшие результаты в объективных тестах творческого мышления. По этой причине в медиалаборатории Массачусетского технологического института, посвященной «нетрадиционному смешиванию и сопоставлению, казалось бы, несопоставимых областей исследований», есть исследовательская группа под названием «Детский сад на всю жизнь».

Читайте также:

Не мешайте им выдумывать! Почему детям важны вымышленные миры

Разум гораздо податливее, чем мы предполагаем. Если мы притворимся, что жизнь — это сплошное пребывание в детском саду, наши умы могут просто последовать за этой мыслью. На этом этапе вы можете задаться вопросом: если мысленный эксперимент бессмыслен, если он происходит из детской игры, то в чем смысл? Если мысленный эксперимент не может быть осуществлен, есть ли вообще что-то, что отделяет его от бесполезной фантазии?

Цель мысленного эксперимента не в том, чтобы найти «правильный ответ» — по крайней мере, изначально

Это не похоже на школьный урок химии, где результат каждого эксперимента предопределен, без места для любопытства и неожиданных озарений. Не добившись нужного результата, вы остаетесь в лаборатории, возитесь с пробирками и мензурками, пока одноклассники наслаждаются фильмом в кинотеатре. Смысл мысленного эксперимента Эйнштейна состоял вовсе не в том,
чтобы найти способ по-настоящему двигаться рядом со световым лучом. Скорее это было сделано для того, чтобы начать процесс непредвзятого исследования, которое может (и часто так и было) привести к неожиданным важным озарениям.

Проведение мысленного эксперимента — даже такого, который ни
к чему не ведет, — может привести к прорывам. Фантазия, как пишет Уолтер Айзексон, прокладывает «пути к реальности». Это немного похоже на автомобильную поездку из Нью-Йорка на Гавайи. Невозможно? Да. Откроете ли вы глубокие новые идеи на этом пути, прежде чем столкнетесь с гигантским практическим ограничением — Тихим океаном? Определенно. Цель в том, чтобы выйти из режима автопилота, сохранив ум восприимчивым к возможностям.
Помните, что мысленный эксперимент — это не конец, а отправная точка. Этот процесс носит беспорядочный и нелинейный характер. И ответ, как мы увидим в следующем разделе, часто приходит тогда, когда меньше всего его ждешь.

Фото: Shutterstock / Ramin Talebi