«Взгляните на меня. Я стар, а до сих пор учусь», — говорил в 1950 году в кругу своих приближённых Иосиф Сталин — всесильный семидесятилетний диктатор, навсегда изменивший облик России и подчинивший своей воле полмира. Мечтая стать епископом, он превратился в бунтаря, потерял интерес к религии, но продолжал учиться на пятёрки и получил свидетельство учителя начальной школы. Сталин понимал, что образование даёт ему множество преимуществ, но предпочитал скрывать свои знания от остальных.
«Это была глубокая и неустанная страсть к самообразованию, которую Сталин скрывал под грубыми манерами неотесанного крестьянина», — пишет британский историк Саймон Себаг-Монтефиоре.
Книги в библиотеке Сталина испещрены заметками и подчеркиваниями. Он никогда не встречался с людьми, не подготовившись, всегда изучал предысторию и контекст вопроса, который планировалось обсудить. И приходил в ярость, когда докладчики являлись на встречу с ним неподготовленными.
Его многочисленные оппоненты в рядах партии большевиков предпочитали не замечать этого качества характера Сталина. Он с юности выучил, что люди, мнящие себя политическими умниками, предпочитают в людях низкого происхождения видеть недалеких недотеп, которые годятся только для грязной работы.
Действительно, первая даже не всероссийская, а всемирная слава к Сталину пришла в середине 1900 годов после серии дерзких кровавых и вполне себе уголовных, а не политических преступлений, которые совершила его банда ради получения средств для партии большевиков. Но перед тем, как стать партийным боевиком с криминальными замашками, Сталин больше десяти лет получал классическое религиозное образование, обильно сдобренное современной прозой и научной литературой.
Третий сын
Из биографии в биографию кочует один тот же образ: сама природа сопротивлялась рождению этого ребенка. Родители Сталина Виссарион (Бесо) и Екатерина (Кеке) Джугашвили сыграли свадьбу в мае 1874 года в родном Гори. А через девять месяцев, в феврале 1875-го у них родился первенец Мишико. Через два месяца он умрет. Следующий сын Гиви родится в конце 1876 года. Через полгода он умрет от кори.
В семье с этого времени начался разлад. Успешный ремесленник-сапожник Бесо начал пить. Кеке чуть ли не поселилась в церкви. Но в декабре 1878 года у Джугашвили родился третий ребенок. Хилый и болезненный, с врожденным уродством — сросшимися на левой ноге пальцами, мальчик был явно обречен умереть в младенчестве. «Мы торопились с крещением, чтобы он не умер некрещенным», — впоследствии вспоминала Кеке. Мальчик выжил. Его назвали Иосифом, уменьшительно — Сосо.
Стать епископом
Кеке мечтала, чтобы сын стал епископом. Ушедший к этому времени из семьи Бесо, неожиданно нагрянул: «Сосо пойдёт в школу только через мой труп!». Между супругами завязалась драка. Только истерика Сосо заставила их успокоиться.
Летом 1886 года Кеке испросила у горийского священника Чарквиани разрешения отправить Сосо в духовное училище. Это было низшее учебное заведение для детей духовенства, специально готовившее их для обучения в семинарии. В училище обычно было четыре класса. Причем, третий и четвертый были двухгодичными. Программа была похожа на гимназическую: кроме духовных предметов изучали географию, историю, греческий и латинский языки.
Священник откликнулся на просьбу Кеке, но предварительно заставил Сосо изучить русский язык в компании своих детей — до восьми лет он не знал ни слова по-русски. И вот тут-то и проявилась природная одаренность будущего диктатора: писать и говорить по-русски он выучился в самые короткие сроки.
Наконец в 1888 году Сосо было необходимо сдавать вступительные экзамены. Чтобы это сделать, нужно было изыскать священника в роду. Чарквиани решил проблему, шепнув, что Сосо — сын дьякона, но в документах это не отражено. Так возник слух, что Сталин — сын какого-то неизвестного священника. Впрочем, Кеке это мало волновало. Сосо отлично сдал вступительные экзамены: арифметику, знание чина богослужения и русский язык. Более того, он сдал экзамены лучше всех, поэтому сразу был зачислен во второй класс — ведь в первом грузинских мальчиков обычно учили говорить и писать по-русски. К епископству был сделан первый уверенный шаг. Кеке была счастлива. А Бесо был разъярен успехами сына: пьяный, вне себя от злости, он носился по Гори, угрожая прохожим сапожным шилом — он всегда хотел сделать из сына сапожника.
В классе Сосо был прилежным учеником, а в коридорах становился главным заводилой. Впрочем, в стенах училища он все равно старался оставаться пай-мальчиком, ведь мать ему внушила: его предназначение стать епископом и вдохновлять людей на благие дела. Мало кто тогда обращал внимание, что параллельно Сосо стал посещать другую школу — горийские улицы. Город отличался жестокими нравами: бытовые убийства и грабежи были скорее нормой, уличные драки — обыденностью, сбивание детей в шайки — способом социализации. Примыкать ни к одной из них маленький Джугашвили не стал — он создал свою.
Один из лучших учеников в училище, драчун и вожак на улице — таким был Сосо в конце 1880-х годов
Впрочем, это сочетание не было из ряда вон выходящим. Показателен следующий эпизод. Как и положено будущим священнослужителям, учащиеся Духовного училища устраивали массовые побоища на Соборной площади в окружении церквей. За ними любили наблюдать учителя. За шайку Сосо больше всех болел учитель географии и математики. Забрызганный кровью своих учеников, он, как и подобает болельщику, кричал: «Давай, Сосо! Вмажь им! Молодец!». За маленьким Сосо было действительно интересно наблюдать. Левая рука у него из-за детской травмы сильно болела, но он предпочитал скрывать боль и дрался лучше многих. Другое дело, что во многом такое уличное воспитание приучило его считать насилие и кровопролитие нормой.
Мальчик Джугашвили удивляет
Детство Сталина пришлось на эпоху контрреформ Александра III, который полагал, что в массовом образовании таится угроза самодержавию. Это означало, что, прежде всего, нужно ограничить возможность его получения представителям низших сословий и инородцам. Последним, даже если они все-таки прорывались в учебные заведения, навязывалось обучение на русском языке — в империи шла тотальная русификация. В 1887 году был издан Циркуляр «О сокращении гимназического образования», прозванный «циркуляром о кухаркиных детях». Это очень важный документ в русской истории. Он был тем страшен, что имел обратную силу, и уже поступившие в гимназии дети отчислялись. Так из Одесской гимназии выгнали Корнея Чуковского — ему всего лишь не повезло родиться внебрачным сыном крестьянки. Талантливые дети, которым так же, как и будущему детскому поэту, не повезло с происхождением, были обречены претендовать в лучшем случае на техническое образование. Именно представители поколения, попавшего под действие «циркуляра о кухаркиных детях», станут ударной силой Русской революции. Они с детства выучили: это государство от них не ждет самореализации. Значит, они реализуются в другом — построенном на руинах империи Романовых.
Сталину на этом фоне повезло. Духовное образование было вне подозрений. Его получали преимущественно дети священства, логично преданного данной от Бога власти. Однако Сосо попал под раздачу русификации. В училище запрещалось даже между собой общаться по-грузински. Детям прощались кровавые драки, а вот за грузинский язык наказывали — вернее, пытали. Обычно заставляли все утро на вытянутой руке держать длинную палку или на день без еды и питья запирали в карцере. Видимо, испытав на себе подобное наказание, у Сосо появилось первое предубеждение против империи.
В духовном училище были преимущественно русские учителя, которые сторонились своих грузинских учеников. Был только один учитель, которого обожали все, — учитель пения Семен Гогличидзе. Он был молод, красив, а главное, любил свой предмет и учеников. Сосо обладал неплохими вокальными данными (о сталинских застольях, на которых он в старости пел грузинские песни, и сейчас ходят легенды), поэтому в хоре он стал одним из солистов. В Гори многие специально приходили в церковь, чтобы увидеть и услышать, как Сосо выходит в стихаре на клирос и исполняет своим контральто священные гимны. Это называлось «посмотреть, как мальчик Джугашвили удивляет».
Слава уличного задиры не мешала набожности Сосо. Службы он не пропускал. Более того, он напоминал другим о них
Открывшаяся у него любовь к пению заставляла его постоянно находиться на клиросе. В конце первого года обучения он получил специальную награду от училища — книгу псалмов Давида «за отличные успехи в учебе, примерное поведение и превосходное чтение и пение Псалтири». К таланту пения прибавлялось любовь к рисованию и актерской игре — он играл в небольших постановках в училище. Но главной страстью, которая открылась у Сосо в училище, станет любовь к чтению.
Эти успехи не мешали проявиться его своенравию. Школьный инспектор Бутырский однажды повел класс Сосо в поход по окрестностям Гори. И когда они оказались у ручья, инспектор приказал одному из учеников перенести его на спине. Сосо потом долго не унимался, издеваясь над незадачливым одноклассником: «Ты что осел? Я бы самому Богу не позволил сесть мне на спину, не то что какому-то инспектору». Однажды любимый учитель Гогличидзе пытался заставить Сосо исполнить не понравившуюся ему песню — в ответ ученик просто не явился на следующий урок пения. Но самый показательный случай случился уже под занавес обучения в училище. Учитель Лавров, видя в Сталине набожного ученика, хотел его завербовать в доносители. В ответ Сосо позвал с собой старших парней, заманил учителя в класс и там угрожал ему убийством.
Единственный, кто подавлял мальчика в эти годы, был Бесо. Он заявлялся в училище и забирал сына в мастерскую. Тогда Кеке была вынуждена поднимать всех своих друзей, чтобы те заставляли Бесо вернуть мальчика учиться. Такие периоды похищения и «производственной практики» были иногда довольно длинными. Впрочем, в советские времена эти моменты идеализировались и гиперболизировались — вождю большевиков было важно подчеркнуть, что он тоже имел отношение к людям ручного труда. Хотя на самом деле детство и юность провел в мечтах о чине епископа.
День великого перелома
После очередного затянувшегося похищения Сосо, наконец-то, в конце 1889 года вернулся в училище. Но теперь в нем что-то изменилось. Интерес к получению духовного образования стал медленно угасать. Он стал меньше общаться со сверстниками и все больше тянулся к старшим ребятам — сыновьям священников, которые уже обучались в Тифлисской семинарии. Большой город им давал большие возможности. Они читали книги, которых не было в Гори, да и не полагалось читать без пяти минут священнослужителям.
Один из них привел Сталина в книжную лавку в Гори и рекомендовал купить за пять копеек и прочесть книгу английского биолога Чарльза Дарвина «Происхождение видов». В эти же годы Владимир Ленин читал роман Николая Чернышевского «Что делать?». Позже он скажет: «Эта книга меня перепахала». После ее прочтения он встанет на путь революции и до конца жизни от него не уклонится. Наверное, прочитав «Происхождение видов», Сосо мог сказать то же самое. Эта была первая книга, которую он читал днем и ночью. Кеке очень радовалась, что ребенку так нравится читать. Но она не подозревала, что именно в этот момент прежняя набожность Сосо дала непоправимую трещину.
Впрочем, до окончательного разрыва с религией и церковью было еще далеко. А вот читать Сосо стал еще больше. В это время его в его круг чтения попадает в основном низкопробная романтическая литература о разбойниках, которые грабят богатых ради бедных.
В некотором роде это были первые книги социалистической направленности, прочитанные будущим создателем доктрины, которую на Западе назовут «советский марксизм»
У многих великих в биографиях отмечается день, который перевернул их личность. Без упоминания этого дня невозможен любой серьезный разговор об их поступках и наследии. Вопросы справедливости и закона, преступления и наказания встанут перед Сосо впервые 13 февраля 1892 года. В этот день случится, как его окрестит присутствовавший там же будущий писатель Максим Горький, «самый заметный случай в Гори в конце XIX века» — казнь людей, укравших корову и убивших преследовавшего их полицейского. Учеников специально выведут для ее наблюдения, построив напротив эшафота.
Экзекуция не заладится. У одного из преступников порвется веревка. По неписаному обычаю таких «счастливчиков» нужно отпускать на волю, но в этот раз палачи предпочли перевешать. За этой сценой наблюдал Сосо. Это было первое убийство, которое он увидел воочию. Потом он часто будет вспоминать, что в тот момент разочаровался в заповеди «не убий», которой его учили с детства: на его глазах священник благословил казнь. Тем более начитавшийся книг о благородных разбойниках Сосо не мог не сочувствовать людям, укравшим корову из помещичьего стада.
Об уроках, извлеченных Сталиным из того дня, бытуют разные версии. Очевидно одно — урока о ценности человеческой жизни он извлечь из публичной казни никак не мог.
Когда Сталин падал на колени
В июле 1894 года Сосо с отличием закончил духовное училище. Учителя в один голос его рекомендуют к поступлению в Тифлисскую семинарию. Ну что ж! Кеке видела, что сын тянется к учебе, что не выпускает книг из рук. В очередной раз она совершает материнский подвиг. Напрягая все свои ресурсы, пусть и весьма скромные, она обеспечила Сосо жизнь в Тифлисе. Ее сына приняли в семинарию в статусе полупансионера. Так как Сосо не был сыном священника, его обязали выплачивать 140 рублей в год. Очередная ступень на пути к епископству была взята.
У Тифлисской семинарии была противоречивая репутация. Процесс обучения и жизни в ней больше напоминал тюрьму. При этом за ней справедливо закрепился статус лучшего классического (то есть с преподаванием древних языков) учебного заведения в Закавказье. В ней обучалось около 600 семинаристов. Они жили в комнатах по тридцать человек. В семь утра они были обязаны быть на утренней службе. Дальше был завтрак, состоявший из кружки чая. Занятия длились до двух часов. В три был обед, после которого было полтора часа свободного времени. Далее следовала перекличка, после которой покидать семинарию было запрещено. После вечерней службы следовал ужин. В десять вечера — отбой. Выходные дни состояли уже полностью из богослужений. Только с трех до пяти им разрешалось отлучаться из семинарии.
Будущий оппонент Сталина Троцкий так опишет условия его обучения: «Семинарии в Российской империи славились ужасающей дикостью нравов, средневековой педагогикой и кулачным правом. Все пороки, осуждаемые Священным Писанием, процветали в этих рассадниках благочестия».
В семинарии были почти только одни русские преподаватели. Единственный грузин князь Давид Абашидзе, инспектор семинарии, был главным проводником политики русификации и воли самодержавия. Он не только запрещал грузинскую литературу в семинарии, но и все русские писатели после Пушкина трактовались как крамольники. Абашидзе организовал в семинарии сеть из осведомителей, которой окутал общежитие. Любимым же развлечением князя были ночные набеги в спальню с целью застать семинаристов за онанизмом или чтением запрещенных книг. С самого начала своим однокашникам Сосо запомнился тем, что придумал Абашидзе кличку «Черное пятно».
Сосо учился прилежно, пусть в семинарии уже и не получалось быть самым лучшим в классе — обычно он довольствовался вхождением в первую десятку. Любимыми его предметами были русский язык и Священное Писание. По поведению у него стояла твердая пятерка. При этом ежемесячно он выполнял негласную обязанность: приходил к ректору и, падая на колени, умолял сохранить финансовые льготы, выбитые для него матерью. Нравы семинарии ломали горийского гордеца.
Поэт и логика
Переходный возраст не обошел и Сталина. Он стал застенчивым и тихим, сосредоточенным на себе юношей. Сосо начал писать стихи. Уже в конце первого учебного года он отнес их грузинскому поэту-националисту Илье Чавчавадзе, который отобрал несколько из них для публикации. О качестве этих стихов можно спорить. Но, очевидно, на каком-то этапе Сосо мечтал о славе поэта. Именно этим объясняется его внимание к современной литературе, которую он читал вопреки цензуре. Тем же объясняется, что из всех видов искусства в СССР Сталин предпочел стать непосредственным и придирчивым куратором именно прозы и поэзии.
Что же читал Сталин в молодости? Он нелегально стал членом книжного клуба «Дешевая библиотека», которую организовали народники. Там он возьмет для чтения роман Виктора Гюго «Девяносто третий год», где в качестве главного героя выступает священник-революционер Симурден. Давно сомневающийся в основаниях религии семинарист увидит в нем пример для подражания. За чтением романа Гюго Сосо застанет Черное Пятно. Впервые за чтение его отправят в карцер. Выйдя из карцера, он прочтет первым делом роман, о котором все вокруг говорили, — уже упоминавшийся «Что делать?» Чернышевского. Сейчас уже подзабылось, почему эта плохо написанная книга имела такой ошеломляющий успех у читающей молодежи в дореволюционной России. Одна из причин — детально выверенный образ революционера Рахметова и фактически готовая инструкция для начинающих бунтарей.
Теперь Сосо всё чаще оказывался в карцере за Бальзака, за Шиллера, за Мопассана и даже за чтение в оригинале на греческом философа Платона
Вся же современная на тот момент литература от Гоголя и Салтыкова-Щедрина до Толстого и Достоевского была прочитана вдоль и поперек. В этот же период он прочтет роман Александра Казбеги «Отцеубийство», главным героем которого был разбойник Коба. Это прозвище в будущем станет первым широко известным подпольным псевдонимом Сталина. Он все меньше уделял внимания духовным наукам, и все больше интересуется светскими. Если не хватало денег на книги, то он их крал. «Ради дела революции экспроприировал», — позже безапелляционно заявлял он.
Видимо, осень 1896-го года Сосо в период старта своей поэтической карьеры захотел окончательно порвать с религиозной карьерой. Но сделать этого не решается — он ценил труд матери, вложенный в его образование. Однако перемену интересов скрыть было трудно. Теперь он давно не в первой десятке. А единственный предмет, по которому у него стабильно отлично — логика. Интересно, что в 1940-е годы он введет этот предмет в советских школах.
После отбоя он все чаще рассуждает вслух о том, что Бога нет. Но свято место пусто не бывает — вскоре он приобретет за пять копеек «Капитал» Карла Маркса. Он был достаточно образованным, чтобы понять ключевые идеи этой сложно социально-экономической работы. Так как в Российской империи многие работы Маркса и Энгельса ввозились нелегально на языке оригинала, Сосо приступил к изучению немецкого языка, позже станет изучать английский. Их он до конца так и не выучит. Но жизнь уроженца Гори уже поменялась навсегда. Уже не только церковная карьера, но и поэзия оставлены за ненадобностью. Он овладел учением о построении рая на земле.
Оставалась самая малость — как-то закончить образование.
Интеллигент
В начале 1897 года Сосо уже в открытую конфликтует с начальством семинарии. Теперь Давид «Черное пятно» Абашидзе мечтает найти окончательный повод, чтобы выгнать его из семинарии. Поведение Сосо было действительно вызывающим: теперь он смеялся на молитвах, не кланялся учителям и перестал ходить на поклон к ректору. В карцере он практически поселился. Но это его мало смущало.
Наконец-то у Абашидзе появился повод отчислить Сосо — прошел слух, что у него спрятана атеистическая «Жизнь Иисуса» историка Эрнеста Ренана. Но книгу не нашли, перерыв все семинарское здание. Сосо спрятал ее в подушку в ректорской спальне. Когда Абашидзе заставал его за чтением менее радикальной литературы, тот даже не поднимался. «Ты что не видишь меня?!» — кричал инспектор. «Нет, я вижу какое-то пятно», — заявлял Сосо. Окружающие падали со смеху.
До матери Сталина дошли слухи, что ее сын стал бунтовщиком. Она нарядилась и отправилась в Тифлис, где состоялся долгий и продолжительный разговор между матерью и сыном.
«Как же ты собираешься победить царя?», — спросила Кеке. Он ответил, что делать этого не собирается. «Так он впервые соврал мне», — позже говорила мать революционера.
Несмотря на конфликт с администрацией, с детства приобретенная любовь к учебе Сталина не покидала. Он будет продолжать получать четверки и пятерки, хотя уже и не с тем рвением как прежде. В этот период его любимым предметом становится история. Ее преподавал Николай Махатадзе, которого уже во времена «Большого террора» диктатор лично спасет от тюрьмы, когда прознает, что Берия его арестовал. Именно хорошие или неплохие показатели по учебе и держали Сталина на плаву.
В конце мая 1899 года он не явился на экзамены за пятый год обучения. Поэтому семинарию он так и не закончил. Однако пятилетнее образование в ней давало ему право преподавать в начальной школе. Таким образом, Сталин получил профессию — учитель начальной школы. Впрочем, получив это свидетельство, он не спешил занять место у классной доски. Он тоже преподавал, но другое — основы марксизма. В это время он уже полным ходом занимался агитацией среди рабочих, которые за высокий уровень образования называли Сталина не иначе как «интеллигентом».
Чем глубже он в дальнейшем погружался в политику, тем больше понимал, что образование дает ему очень много преимуществ. Но лучше это скрывать от остальных — ценили его не за знание латыни и литературы, а за жестокость и бескомпромиссность.
Существует апокриф о жизни Сталина. Уже в зените власти в 1930-е годы, в канун «Большого террора», он встретился с матерью. Старая женщина спросила: «Кем же ты теперь стал?». Он ответил, что царем. «Лучше бы ты стал епископом», — ответила старуха.
