«Всё, пропадаю, соскучилась». История учительницы, которая несколько раз уходила из школы. А потом возвращалась

Марина Моисеева — учитель географии с 30-летним стажем. 14 из них она проработала еще и директором знаменитой школы № 1540 в Москве, где нет и никогда не было бумажных дневников. Она рассказала нам о призвании педагога и о том, каково это — быть учителем у современных детей.

Две школы, два взгляда, две дисциплины

Мне очень повезло со школами, в которых я училась, хоть они и были абсолютно разными. С 1-го по 8-й класс я училась в 14-й спецшколе с углубленным изучением английского языка, там все было очень серьезно. А после пошла в совершенно обыкновенную районную школу на Каширке. Собственно, решение о том, что я буду учителем, я приняла, пока еще училась в спецшколе. Вот только предмет никак не могла выбрать: география или история? Я обожала оба.

Мы с родителями жили очень скромно, но много путешествовали по России. Бесконечно ездили на экскурсии, ходили в походы, пели песни у костра. И именно эта романтика — запах костра, впечатления от рассказов экскурсоводов, историй, услышанных в краеведческих музеях — повлияла на моё решение стать учителем.

Я хотела всё впитывать, а потом пересказывать детям, чтобы они слушали, ловя каждое слово…

Привлекательности географии (в пользу которой я в итоге и сделала выбор) добавляли впечатления от выступления на классных часах папы одного из моих одноклассников, Димы Рябухина. Папа Димы был известным геологом, океанологом, который ходил по морям-океанам в составе научных экспедиций на известном в то время океанографическом судне «Витязь».

В 1970-х ещё не было телеканала «Дискавери», и поэтому можно представить, какое впечатление производили на нас выступления красивого загорелого мужчины, который показывал нам цветные фотографии и говорил о приключениях, случившихся в экспедициях, о международных исследованиях Мирового океана. Это было круто, а я была девочкой очень впечатлительной.

Вторая школа, куда я перешла после переезда на Каширку, была, как я уже говорила, самой обычной — подобными учебными заведениями нас пугали в английской спецшколе.

«Вот, мол, не получите нормальный аттестат — и пойдёте в 9-й класс в районную школу…»

А она оказалась классной и многое мне дала для формирования личности и понимания того, что такое хороший учитель.

Да, в этой школе не было снобизма и пафоса, зато именно там учитель истории рассказывал нам многое из того, что оставалось за пределами страниц учебника, учил аналитическому мышлению. Наша учительница химии была влюблена в свой предмет, а мы все были влюблены в неё, поскольку у неё все становились отличниками: настолько классно она учила каждого учиться, работать с информацией, понимать суть предмета и видеть взаимосвязи.

Была учительница литературы: с ее участием мы пусть с неохотой, но все-таки изучили положенные произведения школьной программы. Зато с огромным удовольствием вместе с ней смотрели и обсуждали все громкие премьеры в московских театрах, погружались в поэзию Серебряного века, изучали работы импрессионистов… Это были своеобразные прививки дидактики и культуры, и за них я бесконечно той школе благодарна. Проучилась я там всего два года, зато выросла на целую жизнь.

До начала первой пары бежала в школу

Получив аттестат, я сразу же поступила туда, куда и мечтала, — на географический факультет Московского государственного педагогического института имени Ленина по специальности «география и английский язык». До сих пор считаю это самым важным и лучшим решением в моей жизни.

Учиться было и сложно, и интересно. За пять лет наши преподаватели, среди которых каждый второй был автором известных линеек учебников по географии, вложили в нас столько знаний и умений, что мы не просто стали хорошими учителями, но и смогли найти себе применение и выжить на рынке труда, когда наша страна проживала все непростые переходные периоды.

Я начала работать учителем ещё на третьем курсе института

С утра, до начала первой пары, бежала в школу, где по совместительству вела английский язык и географию в 5-м классе. Потом — в институт на три-четыре пары. И поздно вечером, чуть живая от усталости, возвращалась домой.

Зато с педагогической практикой в конце 4-го курса и во время летних каникул проблем не возникло — я была готова к работе в школе и точно знала, что мне нравится работать с детьми. А еще выяснила, что и я им тоже нравлюсь: всегда удавалось заинтересовать их своим предметом.

Да и мне самой было дико интересно проводить с учениками время, гонять с ними на экскурсии в музеи и на предприятия Москвы, готовить по вечерам школьные мероприятия.

Сложно не с детьми, а с родителями

Когда я пришла на работу учителем в английскую спецшколу № 17 на Первомайской улице, задач оказалось много. Так, я вела географию во всех классах, а это от 28 до 34 часов в неделю (вторым учителем географии была директор школы, которая вела только одну параллель, но постоянно пропадала на совещаниях и в командировках).

А еще меня быстро «догрузили» классным руководством в самом сложном, 7-м классе. И тем, что тогда называлось «общественной работой»: меня избрали председателем объединённой учительско-ученической комсомольской организации.

Вот так мы и работали. С максимальной нагрузкой.

Что было источником самых больших сложностей? Нет, не дети: уроки я проводила с бесконечным удовольствием. И горжусь, что за три года удалось так увлечь их изучением географии, что они и на олимпиадах отлично выступали, и на геофак поступали, причём не только в педагогический, но и в МГУ.

Сложно было работать с родителями. Папы и мамы моих учеников были в основном уже взрослыми, зрелыми людьми: у каждого — по 2–3 ребёнка. Но с поведением и учёбой детей возникали проблемы. И, конечно, родители обращались ко мне как к учителю и классному руководителю с вопросом: «А что же мне делать с ребёнком?» А «гуру» — то есть мне, Марине Владимировне — было в то время 22 года, и у неё ещё не было своих детей. Самый красный-распрекрасный диплом геофака не давал готовых ответов на вопросы, которые тревожили близких моих учеников.

То есть с географией всё было более чем благополучно, а вот вопросы воспитания, развития детей мне еще не были до конца ясны. Для того чтобы во всем этом разобраться, мне потребовалось пройти длинный жизненный и профессиональный путь.

Видеть, как они растут и развиваются

Я много раз уходила из системы школьного образования — но вновь возвращалась. Возвращалась, когда понимала, что всё, пропадаю: соскучилась по детям, по шуму в коридорах на переменах, по самым прекрасным моментам, когда — «эврика!» — класс затихает настолько, что слышно, как пролетает муха, а на лицах детей, сделавших для себя важное открытие, отражается восторг.

Мне не хватало тех моментов, когда после урока дети подходят к учителю и говорят ему: «Спасибо за интересный урок». Когда приходят на следующий день и рассказывают о том, что тему, затронутую на занятии, продолжили обсуждать вечером вместе с родителями и те передают мне привет и просят поблагодарить. Когда видишь, как резко меняются дети прямо на твоих глазах, за короткий период с раннего подросткового возраста до окончания школы, наблюдаешь, как они взрослеют и становятся твоими единомышленниками. Это же самое важное!

Профессия учителя предполагает установление очень крепкой эмоциональной, интеллектуальной и духовной связи с учеником. В академическом мире по такой же схеме образуются научные школы, а в школе вокруг хорошего учителя формируется круг учеников. Они поддерживают и развивают идеи своего учителя, становятся на него в чём-то похожи, они смотрят «в одну сторону», становятся единомышленниками. И это очень ценно.

Единственный настоящий метапредмет

Я искренне любила физическую географию, но с гораздо большим энтузиазмом работала в старших классах, преподавая экономическую и социальную географию России и мира. География в последние годы потеряла свои позиции как школьный предмет. Она уже не так интересна детям, как раньше. ЕГЭ по географии в большинство вузов не требуется. Но у нее есть перспективы, и вот почему.

Да, телевидение и YouTube могут рассказать практически о любой части нашей или любой другой страны. Но, просматривая видео, дети не увидят сути того, что в этих краях происходит, не узнают об историческом контексте, не выделят причинно-следственные связи, не смогут сделать собственный прогноз на будущее. Не сумеют понять смысл событий в мировой политике, экономике и социальной сфере.

Я считаю, что география в школьной программе — это единственный и настоящий метапредмет (предмет, в котором объект исследования тесно связан с опытом обучающегося. — Прим. ред.), формирующий метапредметные навыки и навык критического мышления, умение искать и анализировать информацию, сравнивать, работать с большими массивами статистических данных.

Другое дело, что преподавать этот предмет в формате, развивающем детей и их мышление, могут лишь те учителя, которые обладают широким кругозором и сами обладают и критическим, и метапредметным мышлением. А это ох как непросто, и таких географов-предметников, на мой взгляд, сейчас не так много.

Гуру, который знает больше детей

Когда я поступала на геофак, у нас был конкурс 5 человек на место, а сдавать нужно было пять непростых вступительных экзаменов: устно — географию, английский язык и историю, письменно — математику и сочинение. Поступить было сложно, учиться тоже было сложно. Зато мы, студенты, получили серьезную подготовку, которая позволяет нам не просто работать и вести свой предмет, но и постоянно развиваться, заниматься самообразованием.

Я не согласна с модным сегодня тезисом, что учителю в средней школе не обязательно много знать и бакалавриата педагогического вуза вполне достаточно, чтобы вести уроки в школе. Мне не близка идея о том, что учитель теперь не столько учитель, сколько наставник, тьютор, коуч, прости господи, который просто организует детей и направляет в нужное русло их учёбу.

Я думаю, что даже при наличии мощной цифровой образовательной среды, при всем разнообразии источников информации и каналов её поступления учитель должен оставаться для ребенка интеллектуальным и личностным лидером, гуру, который знает больше детей и видит перспективу намного дальше и глубже.

Учитель — это лидер, ведущий за собой детей. А в наше непростое время, возможно, не только детей, своих учеников, но и их родителей. Стать таким лидером, формирующим свой круг учеников, свою научную предметную школу, пусть даже и на уровне школьного образования, нелегко.

Ну а кто вам сказал, что в школе просто работать?

Фото из личного архива Марины Моисеевой.