«А мне что, тоже можно набить тату?» 35-летняя учительница — о молодых коллегах и самоцензуре

Героиня этого текста анонимно рассуждает о влиянии советской школы на современных учителей и делится теорией о «промежуточном» поколении педагогов. Это потерянные между прошлым и настоящим, запутавшиеся в свободах и ограничениях учителя. Они не знают, можно ли им, например, набить тату, и не понимают, откуда у молодых коллег столько независимости.

«Я вижу татуировки у педагогов и думаю: как так?»

Недавно в школу, где я работаю, пришла новый педагог дополнительного образования. С дредами. Это ввело меня в ступор — я сначала вообще не поняла, кто это, а потом, когда осознала, что этот человек в штате, что это моя коллега, растерялась. Разноцветные дреды, собранные в пучок, смотрятся, конечно, круто, но у меня в голове не укладывается, как такое возможно в школе.

Еще у меня были вопросы к татуировкам у учителей. Например, моя подруга тоже работает в школе, у нее тату на шее, за ухом, и она никогда не собирает волосы в хвост, а укладывает их — как будто нельзя, чтобы кто-то из учеников, коллег или администрации заметил ее тату. Она много лет преподает, никто не видел ее татуировку, и она даже не задумывалась, а что в ней, собственно, такого страшного. Такое впечатление, что о ней априори никому нельзя знать.

У нас большой стаж, мы привыкли к некоторым ограничениям, но вдруг в школы приходят молодые педагоги, которые с наступлением теплой погоды надевают одежду с коротким рукавом и открывают татуировки на обеих руках. Я понимаю, что жарко и, возможно, тату на предплечьях сложно спрятать, но как так?

Мне всё это казалось неприемлемым в школьном пространстве, но больше на эти черты внешности никто внимания не обращает и не делает замечаний. Почему никто не говорит, что так нельзя, что есть какие-то нормы? Или, может, с моим восприятием что-то не так? Может, мои внутренние правила вырываются наружу? Почему я вообще считала это чем-то неправильным?

«Почему мы не можем быть такими же свободными, как остальные?»

Сначала я думала, что дело в двойных стандартах в отношении «старых» и «новых» педагогов. Много лет я работаю в месте, где есть дресс-код и где на сотрудников однажды ругались из-за несоответствия цвета носков и обуви. Ну, допустим, регламент есть, все с ним ознакомлены и одеваются по-деловому: мода сейчас позволяет выглядеть в таких вещах стильно и не скатываться к образу советских учителей — строгих суперправильных женщин в костюмах-футлярах, с указкой в руке и в накинутой на плечи шали.

Каждый раз, когда я вижу педагогов с яркой внешностью или в неформальной одежде, у меня возникает диссонанс. Учителя проводят большую часть дня в среде, где вынуждены подчиняться правилам. Мы не работаем в каком-то шоу, где все свободны, креативны и самовыражение только приветствуется, — мы все-таки существуем в рамках. Педагоги должны показывать пример детям: если они ходят по школе с дредами, дети могут заинтересоваться такими экспериментами с внешностью, тоже захотят такую прическу, но у них гораздо больше ограничений — со стороны родителей и даже школьной администрации, которая может сделать замечание за внешний вид. У меня сложилось впечатление, что учителя нового поколения об этом не задумываются.

Показывать пример — не значит превращаться в «человека в футляре», но на нас всегда должна быть надета маска учителя, и школа не то место, где ты можешь снять ее и показать, какой ты на самом деле. Так я думала, пока это не стало дозволенным, и я хочу понять, самоцензура это или просто уважение норм и школьного устава.

Мне кажется, все-таки уважение. Человек должен отдавать себе отчет в том, где находится и какую исполняет роль. За пределами школы можно самовыражаться как угодно, но… со звездочкой. Детям почему-то очень интересна жизнь учителей, они наблюдают за нашим стилем, настроением, действиями в соцсетях. Иногда они воспринимают учителей как нереальных существ, прилетевших из космоса. Особенно в начальной школе: некоторые как будто не понимают, что мы тоже живем после уроков, а не отключаемся в кабинетах и не перезаряжаемся по утрам.

Почему мы не можем быть такими же свободными, как остальные? Почему татуировки у учителей могут осуждать даже коллеги? Где искать педагогическую истину?

«Есть три поколения учителей: «люди в футляре», «промежуточные» и «фрешмены”»

После всех этих рассуждений я подумала, что дело не в двойных стандартах, не в том, что молодым педагогам всё дозволено. Дело в разнице педагогических поколений, в наших же требованиях к себе, во внутренней свободе. У меня даже появилась теория. Сейчас в школах три поколения учителей:

• представители советской школы — «люди в футляре», поколение старше 50 лет. Они не станут менять свой подход к урокам и тем более к имиджу учителя, это консервативные люди, которые работали, работают и будут работать так, как привыкли;
• поколение средних лет — «промежуточное». Педагоги этого поколения сочетают в себе академичность и динамичность, они стремятся быть на одной волне с детьми, делать уроки веселее, проходить материал легче, а не перегружать всех тягучими безапелляционными методами советской школы;
• поколение новых учителей — «фрешмены». Им плюс-минус 25 лет, в их стиле и подходе уже нет отголосков старой школы. Иногда это фриковатые преподаватели, у которых есть татуировки, которые отращивают классные усы, собирают дреды в пучок. И это поколение, как и первое, не будет меняться: они не станут адаптироваться под требования школы, если ее что-то не устроит, а просто найдут место работы, где им будет комфортно, где они смогут остаться собой и не отказываться от своих фишек.

Первое и последнее поколения как будто противостоят друг другу, а мое «промежуточное» оказывается на стыке между старым и новым. На нас всё еще влияют «люди в футляре» с их самоцензурой, но в то же время мы смотрим на «фрешменов», которые чувствуют себя намного свободнее. Даже следуя правилам, молодые учителя находят возможность самовыразиться. А мне, представителю «промежуточных», как будто нужно озвученное разрешение администрации на то, что уже и так есть у молодых.

Если бы мне сказали, что школа идет в ногу со временем, не собирается запрещать педагогам самовыражаться и, что главное, хорошо делать свою работу, у меня было бы меньше вопросов и путаницы в мыслях. Я бы ответила на это: «Класс, наконец-то я сделаю татуировку».

Такое впечатление, что «промежуточным» просто многое запретили

Нас учили советские учителя. Они были ролевой моделью, примером для подражания, максимально правильными, справедливыми, выхолощенными людьми, с которыми нельзя поспорить. Учитель был эталоном. Раньше мы слушали преподавателей и опускали глаза в пол, если наши мнения расходились, в отличие от современных детей, которые спорят с педагогами, доказывают что-то свое и наводят на классные идеи.

Из-за такого «воспитания» учителей второго поколения мы застряли и запутались. У нас не было других ролевых моделей, мы выучивались по старым схемам и нащупывали сами что-то свое, а сейчас, с приходом в школы «фрешменов», как будто резко появилось разрешение на капельку свободы.

Мир стал другим: люди меньше ограничивают себя, меньше зависят от общественного мнения. Но «промежуточные» всё равно остаются на стыке и не понимают, что стало нормой для школьного пространства и что всё еще запрещено. Из-за этого у меня и возникала мысль о двойных стандартах: я думала, что нам чего-то нельзя, а новому поколению преподов — можно. Кто-то ходит в брюках, костюме и галстуке, а кто-то — в джинсах и не парится. Кто-то хочет татуировку, но не может, а у другого она есть, и ему не делают замечаний.

Во мне всё еще сидит желание подойти к завучу и спросить, можно ли мне сделать тату

Представьте, что мне бы отказали, аргументируя это тем, что я учитель. Но молодые же набили себе тату, и ничего — преподают, ходят по школе, получают зарплату. Жаль, я не успела перед отпуском поймать завуча и ради эксперимента спросить, а можно ли.

Я не хочу отстать, хочу быть на волне с детьми и не консервироваться. Но в то же время в моих мыслях сидит страх, что меня за что-то отчитают.

Интересно, что такой диссонанс «промежуточного» поколения характерен только для стран постсоветского пространства. За рубежом учителя ко всему относятся проще.

Однажды наша школа пригласила англоговорящего преподавателя прочитать лекцию для учителей иностранных языков. В каком же шоке были все мы, когда дама старше 60 лет пришла в класс и села не за учительский стол, а на него. Они работают в другой культуре — все мы видели зарубежные фильмы, где в начальной школе учителя ползают с детьми по коврам, где отказываются от расстановки парт в ряд и обсуждают с учениками темы урока в более свободной манере. А что у нас? У нас на подкорке закрепилось знание, что с первого класса нас ждут линейки, букеты и банты, а первое, чему учат детей в школе, — сложить ручки и сидеть с прямой спиной, слушать учителя.

Обложка: Shutterstock.AI / Shutterstock / Fotodom