Все-таки ЕГЭ 2020 года дался школам тяжело: переносы, социальная дистанция, контроль температуры, маски и перчатки, а в итоге все на нервах — и дети, и учителя. Хотя это и так не то чтобы простое испытание — со своими особенностями и подводными камнями. Мы поговорили с учителем истории Леонидом Кацвой об экзамене по его предмету, а заодно попробовали подвести итоги этого странного учебного года.
Это был сложный учебный год. Коронавирус, дистанционка, сдача ЕГЭ в непривычных условиях. Справились ли мы со сложившимися обстоятельствами?
Я думаю, что не справились. Более того — не могли справиться, потому что подобного опыта у нас не было, предвидеть это было невозможно. У меня было несколько наблюдений.
Я не проводил онлайн-уроки. У меня пятые и седьмые: это младшие дети, которые в течение урока нуждаются не только в постоянном диалоге, но и в постоянном контроле. Я старый учитель, работаю в школе 40 лет. Ребенку на уроке достаточно просто на минуту задуматься о чем-то постороннем, и я по глазам вижу, что он думает не о том. Естественно, никакая компьютерная программа не позволяет за этим пристально следить — так, как это можно делать в классе.
Поэтому я ограничился тем, что давал детям задания и проверял их. В пятом классе это потребовало от меня регулярной рассылки детям презентаций, подготовленных в срочном порядке. И не всегда удавалось это сделать: что-то проходили и по учебнику. А в учебнике очень мало материала. Но в основном презентации я подготовить успел.
В седьмом классе ситуация для меня облегчалась тем, что я являюсь автором учебника по истории Древней Руси, и поэтому я рассылал детям и свои презентации по этой теме, и давал задания по мною же написанному учебнику.
Я знаю, что очень многие учителя проводили уроки в зуме, в том числе и мои коллеги. Почти все говорят о том, что дети были старательны и что зум дает неплохие возможности. Но тем не менее все так же отмечают: эффективность уроков в зуме все же существенно ниже, чем урока живого, в непосредственном общении с детьми.
Никакой методики дистанционного обучения для средней школы в настоящее время не существует. Можно ли ее выработать, я сказать не могу
Для вузов — наверное. Но вузы — это совершенно другое дело: другая методика, другой возраст. С одиннадцатым классом, наверное, большой разницы нет. Но опять же для тех детей, которые считают свой предмет профильным. А по непрофильным предметам такая система обучения будет иметь нулевую эффективность.
Нулевая эффективность заключается в том, что человека никто не контролирует в момент работы?
Нулевая эффективность обычно бывает у детей, которым история не нужна. Они заняты подготовкой к экзаменам по физике, химии, математике, биологии и т. д. Тратить свое время и силы на историю они не будут, а будут всевозможными способами уклоняться — например, выключать видео в зуме, после чего понять, присутствуют они у тебя на уроке или отошли на кухню попить чаю, довольно трудно. Это распространенная проблема.
Как вообще коронавирус сказался на детях, учителях, педагогическом сообществе, образовании?
Я думаю, прискорбно. Знания, которые были получены при такой форме, непрочны и неполны, а кое-где пришлось допустить серьезное отставание по программе. Я, например, в пятом классе столкнулся с этим, потому что перегружать детей было невозможно. Если следующий год будет нормальный, то мы как-то компенсируем это. Если все повторится, будет беда.
Насколько я понимаю, вы пристально следили за результатами ЕГЭ. А как сказалась на них дистанционная подготовка к этому экзамену?
Судя по результатам, она не сказалась никак. И государство воспринимает это как успех, хотя, на мой взгляд, это не так. Потому что во многом это свидетельствует о том, что дети готовятся к поступлению не на уроках в школе, а с репетиторами. С ними они тоже занимаются онлайн, но это совсем другая ситуация. Одно дело, когда ты занимаешься онлайн с классом в 25–30 человек, другое — когда ты занимаешься онлайн с тремя мотивированными детьми.
Баллы ЕГЭ постоянно растут. В 2014 году они обвалились, потому что ввели обязательные видеокамеры в пунктах проведения экзамена, из-за этого сократилась возможность списывания и получения какой-то сторонней помощи. Все стало абсолютно прозрачно, и любое неуставное шевеление чревато для ребенка удалением с экзамена. А для проводящих экзамен — серьёзным наказанием, вплоть до уголовной ответственности. И это хорошо.
После этого года баллы постепенно стали расти. Однажды средний балл скакнул аж на пять показателей, но обычно он растёт на 1–1,5 балла. В этом году — тоже примерно на 1,5. Чем объясняется этот результат? Не тем, что учить стали лучше: это чушь. А тем, что не столько дети, сколько учителя и репетиторы приспособились к определенному типу заданий, которые есть в ЕГЭ.
Не секрет, что значительная часть успеха на ЕГЭ — это не знание, а привычка к выполнению определенных технологических приемов, умение работать по шаблону. Я знаю несколько ситуаций, когда именно по невнимательности ребенок потерял баллы, например забыл перенести в бланк номер исправляемого ответа: сам ответ исправил, а номер перенести забыл.
А как вы вообще оцениваете задания в ЕГЭ по истории?
Сами задания я оцениваю хорошо. Они заметно улучшились, и претензий к ним у меня немного. Гораздо меньше мне нравится система оценивания. Она очень формализована. В частности, это касается второй так называемой творческой части, где проверка ведется «по ключам». Там к детям предъявляется много мелочных требований. Например, если в сочинении ребенок напишет: «Кутузов оставил Москву», — то ему не зачтут балл по критерию «действие исторического героя». А если ребенок напишет: «Кутузов дал распоряжение оставить Москву», — ему зачтут.
Кроме того, если в первой части, которая не апеллируется, ребенок напишет словами «семнадцатый век», ему зачтут балл. А если он напишет «XVII век» — то есть римскими цифрами, — балл ему не зачтут. Хотя мы привыкли писать столетия римскими цифрами. Почему так?
Потому что машина — дура, она понимает только вот так. А настроить машину так, чтобы она была умная, мы не в состоянии
Вот вопрос: «К какому десятилетию относится такое-то событие?» Я до сих пор не знаю, как на него правильно отвечать: то ли «третье десятилетие двадцатого века», «то ли двадцатые годы двадцатого века», то ли «тысяча девятьсот двадцатые годы». На мой взгляд, все три ответа правильные. А с точки зрения машины правильный только один. Причем какой, я не знаю.
Наверное, в задании объясняется, какой вариант ответа технологически правильный, но по невнимательности ребенок может написать по-своему. То есть излишняя формализация на пользу этому экзамену никогда не идет.
А в задании № 24 дана точка зрения, и ребёнок должен привести два аргумента за и два против. Но критерии оценивания этого задания обесценивают его, потому что заранее — в ключах — указывается, какие аргументы ребенок должен приводить. И, конечно, бывает, что ребенок приводит совершенно не те аргументы. Хорошо, если комиссия будет гуманной и станет рассуждать, возможен ли такой аргумент и можно ли его зачесть. А если она будет действовать только «по ключам», то вряд ли результат будет демонстрировать действительный уровень подготовки ребёнка. Так что формализация критериев — самое узкое, на мой взгляд, место в ЕГЭ по истории на сегодняшний день.
Какие ещё плюсы и минусы ЕГЭ вы можете назвать?
Плюсы ЕГЭ очевидны. Во-первых, ребёнок из провинции может поступать в вуз большого города или столицы, не выезжая из своего региона. Таким образом, ему не надо тратиться на дорогу, а если он к тому же не поступил, то не нужно тратиться на дорогу обратно. Это ведь дорого, и многие люди к этому не готовы.
Во-вторых, такая система избавляет абитуриента от субъективизма конкретного преподавателя. Мы легко можем представить себе ситуацию, когда на экзамене сталкивается студент с либеральными взглядами и преподаватель, к примеру, со сталинистскими. Или наоборот. В обоих этих случаях может пробежать искра. На ЕГЭ такое в основном отменяется, особенно если ребенок умный и не берет сочинение по XX веку. Ну а в-третьих, в больших городах затруднена коррупция, хотя в регионах это не всегда работает.
Минусы ЕГЭ по гуманитарным предметам — это формализованность, поверхностная проверка знаний, причем гораздо более поверхностная, чем та, которая была возможна на традиционных устных экзаменах, а также формализация критериев.
Сам по себе ЕГЭ как форма проверки уступает устным экзаменам. Но как социальное явление их превосходит
По крайней мере сейчас, когда из первой части ЕГЭ, которую я называл «угадайкой», убрали варианты ответов — тогда нужно было выбрать один правильный ответ из четырех предложенных.
Можно ли натаскать ребёнка на ЕГЭ по истории? Многие репетиторы утверждают, что по литературе или, например, химии можно.
Натаскать можно на технологическую формулу, но знания все-таки должны быть. Если знаний нет, натаскать тяжело.
Фото: 1543.ru
Нам в виде цифры 100 заполучить? —
Задачка на ЕГЭ гласила. Нет,
И не пытайтесь: точно не решить.
Хоть тут примеров тьма, но ясно всем:
Признают верным — лишь один из них…
Закон суров. Но почему он нем,
Когда ЕГЭ изобретает псих?