Писательница Виктория Ледерман окончила педагогический вуз, а потом преподавала английский и французский в школе. А ещё всегда писала рассказы. В 2016 году она отправила на конкурс один из своих текстов «Календарь ма (й)я» и получила спецприз премии Крапивина — одной из самых престижных в детской литературе. После этого Виктория написала ещё несколько книг, а мы поговорили с ней о том, не хочет ли она вернуться в школу и как писать для современных детей.
Кто вы сейчас больше — учитель иностранного языка или писатель?
Я не делю себя на писателя, преподавателя или кого-то другого. Я — это всегда я, моё внутреннее ощущение постоянно и неизменно: обычный человек, который любит свою работу и точно так же любит писать в свободное от этой работы время.
Почему вы в своё время решили уйти из школы и начали преподавать частно? Не возникает желания вернуться в школу?
Просто в какой-то момент я поняла, что комфортнее чувствую себя с одним-двумя учениками, лицом к лицу, глаза в глаза. Я люблю иностранные языки и люблю преподавать. Мне хочется делиться знаниями с теми, кто этого хочет сам, кого это на самом деле интересует. А не потому, что мама заставляет, и не потому, что иностранный язык стоит в школьном расписании и никуда от него не деться. По школе я немного скучаю, но вернуться желания нет.
Как вам кажется, в чём сильные и слабые стороны современной школы?
Это слишком объёмный и сложный вопрос, много всяких нюансов. Если коротко: из плюсов можно выделить то, что российское образование всё ещё продолжает считаться лучшим в мире. В российских школах есть учителя-энтузиасты, на которых оно и держится.
Минусов много, у каждой школы они свои. Для меня большой минус — это ЕГЭ
Тесты как одна из форм контроля знаний, конечно, имеют право на существование, особенно когда за короткое время надо проверить общий уровень грамотности человека. Но они не дают объективной оценки знаний. В итоге школьное образование сводится к натаскиванию. Ученикам не нужно принимать самостоятельное решение — их учат выбирать между предложенными кем-то вариантами ответов.
Качества хорошего учителя — какие они?
Профессионализм и непреодолимое желание быть именно учителем и никем другим.
Чего больше в ваших книгах — личного опыта или фантазии? Может, есть какие-то вещи из учительской практики, которые помогают вам писать.
Описывая школу и школьные будни, я почти ничего не выдумываю. Мне пока хватает воспоминаний из моей жизни, из жизни моих детей, племянников, детей моих родных и знакомых. Из учительской практики, конечно, тоже.
Что для вас самое классное в новом мире — смартфоны, социальные сети, онлайн-фильмы и книги?
Для меня самое классное — это бумажные книги, всегда были и останутся. Они для удовольствия и душевного комфорта. На втором месте фильмы. Всё остальное — лишь по необходимости, в основном для работы.
А есть ли у вас любимая соцсеть?
Любимых нет, так как я пользуюсь ими исключительно для работы. Меня не привлекает сидеть в сетях, есть более интересные занятия. Больше всего я бываю «ВКонтакте», у меня там есть группа. Зарегистрирована в фейсбуке и в «Одноклассниках», но захожу туда редко.
Сейчас много говорят о том, что современные дети настолько отличаются от нас самих, что сложно понять, что этот ребёнок хочет прочитать в книге. Как писать так, чтобы дети узнавали себя?
На встречах я всегда спрашиваю ребят, о чём они хотели бы прочитать книгу. И слышу — о волшебных мирах, где исполняются все желания, о неведомых планетах, о приключениях, о школе и одноклассниках, о дружбе, о любви, об одиночестве и так далее. Словом, всё то же, о чём читали мы в своё время. А если темы не меняются, может быть, и современные дети не так уж и отличаются от нас, как мы привыкли думать?
Когда вы встречаетесь с читателями, вы чувствуете вообще этот тренд на изменение сознания?
Нет, не чувствую. Для меня это точно такие же дети, с которыми я встречаюсь в своей педагогической практике очень много лет.
А вы не боитесь, что когда-то дети перестанут вас понимать? Следите за тем, чем они живут сейчас?
Боюсь, конечно. Постараюсь этого не допустить. Я постоянно не слежу, но если нужен какой-то факт или момент для сюжета, начинаю разговаривать об этом со всеми учениками и знакомыми детьми примерно того возраста, который мне нужен. И потом анализирую полученную информацию.
Какие вопросы обычно задают дети на встрече с писателем?
Дети задают самые разные вопросы — и смешные, и серьёзные, и сложные, и просто неожиданные. Мне нравится, когда они спрашивают то, что их самих интересует, без чужих подсказок или того хуже — заученных фраз. Сразу видно, чей это вопрос — его собственный или ему учитель всё написал на бумажке и заставил выучить. Самый запомнившийся вопрос — читаю ли я свои книги и нравятся ли мне они. Очень серьёзный вопрос, если вдуматься.
С некоторыми детьми мы дружим через соцсети. Раньше авторы переписывались с детьми, обменивались бумажными письмами, которые приходилось долго ждать. Сейчас всё проще: нашёл в сети писателя и написал ему напрямую, задал вопрос или поделился размышлениями по поводу прочитанной книги. Очень удобно!
Если говорить о родителях, они любят спрашивать «Какая польза от этой книги?». Что бы вы им ответили?
Не хочется огорчать родителей, но я не рассматриваю художественные книги с этой позиции. И очень не люблю вопрос «Чему может научить эта книга?».
Да, мы все очень практичны. Даём ребёнку книгу (предварительно потратив на неё деньги) и хотим, чтобы она обязательно принесла какую-то пользу и чему-то научила. Иначе зачем она вообще нужна? Сразу вспоминается фраза из мультфильма «Трое из Простоквашино»: «Какая польза от этой картины на стене? — От этой картины очень большая польза — она дырку на обоях загораживает».
Книги, картины — это творчество, искусство. От искусства не ждут конкретной пользы здесь и сейчас. Это очень тонкая материя, мы не знаем, например, какие струны души затронет эта книга. Какой внутренний смысл он в ней обнаружит и на какие размышления она его натолкнёт. Может, книга ответит на какой-то вопрос, мучавший его, или заставит по-другому взглянуть на какие-то вещи. Всё индивидуально. Так что польза обязательно будет, но не от конкретной книги, а от внутренней душевной работы. И вряд ли мы её сразу сможем распознать.
