Когда мужчины уходили на фронт, дома оставались женщины и дети, которые с этого момента детьми быть переставали. Они заботились о своих матерях, стояли в очередях за хлебом или сбегали воевать. И сколько бы их ни пытались оградить от войны, она была повсюду, и дети все видели и замечали. Из них выросли герои этих книг — очень разные, с удивительными судьбами, за каждой из которых стоят воспоминания человека, бывшего ребенком во время войны.
1. «Три девочки», Елена Верейская
Три девочки — это школьницы Наташа, Катя и Люся. Они живут в коммунальной квартире, по первым буквам всех обитателей зовущейся «Соленая Католюандо», дружат, придумывают ребусы, встречают Новый год — а потом приходит война. Перестав ходить в школу — ее разбомбило, — девочки учатся другим вещам. Они умеют тушить зажигательные бомбы, отличать шум двигателей советских и вражеских самолетов и радоваться черствому хлебу: «Сухарь был очень черствый, и это было хорошо — можно было дольше жевать». Эта повесть о хорошем — пережить самые трудные моменты жителям квартиры помогает забота друг о друге.
«Катя присела на ступеньку у входа в булочную, — она очень устала. Вот еще человек десять, и она дойдет до двери. В самой булочной стоять уже легче, там теплее. Катя думала о дедушке, — последние дни она очень тревожилась за него. Дедушка иногда не приходит с завода по два-три дня, и она тогда не знает, что думать, и боится подумать о самом страшном».
2. «Будь здоров, школяр», Булат Окуджава
На фронт Булат Окуджава попадает в 17 лет — его уже не назовешь ребенком, но, по сути, это вчерашний школьник. Его автобиографическая повесть очень честная: он пишет о том, каким тяжелым был военный быт, как резко отличалась реальная война от ребяческих представлений о ней.
«Командир полка читает донесение и посматривает на меня. И я чувствую себя тщедушным и маленьким. Я смотрю на свои не очень античные ноги, тоненькие, в обмотках. И на здоровенные солдатские ботинки. Все это, должно быть, очень смешно».
Повести о войне, особенно детские, очень часто написаны в возвышенно-патриотическом настроении, и многим из них мы это прощаем, потому что любили их в детстве и хотели быть похожими на самоотверженных героев. Но в повести Окуджавы война — это не героизм и подвиги, это и ошибки из-за неопытности, и страх, и желание выжить и в то же время дружба тех самых вчерашних школяров, которая поддерживала в них человеческое. Окуджава рассказывает, как ел похлебку щепкой, потеряв ложку, как мерз зимой в плохих ботинках, как перепутал свист вражеских пуль с пением птиц, как принимал «лихой вид», чтобы понравиться связистке Нине, и как погибли его товарищи.
3. «Мальчики из блокады», Александр Крестинский
Несколько рассказов и повесть в автобиографичном сборнике Крестинского — это жизнь ленинградских ребят до войны и во время блокады. Они были детьми — играли, мечтали о победоносных битвах, пока фашисты под стенами города не обратили их фантазии в реальность.
«И все-таки война началась. Узнав об этом, мы взяли свои сабли и ружья и пошли на задний двор готовиться к битве с Чингисханом, которого уже окрестили между собой фашистом, и шумели там весело, лихо, победно, выгоняя из паутинных углов последнюю тишину, пока не пришел Коля Кумач, особенно серьезный, бледный, с печальными серыми глазами на большом одутловатом лице, и не сказал — чересчур грубо, как мне тогда показалось: «Дураки, война ведь…“»
Теперь богатством мальчишкам казались уже не сабли и цветные картинки из журналов, а кусок мерзлой конины. Это книга о страшных и грустных событиях, о которых говорится простыми словами. Во время блокады ленинградцы хоронили близких, прятались от бомбежек и выживали всеми силами, но кроме этого они дружили, влюблялись и пересказывали друг другу книжки, которые читали еще тогда, когда не было войны.
4. «Я вижу солнце», Нодар Думбадзе
«В тот день впервые увидел я столько испуганных людей со слезами на глазах, впервые увидел плачущую тетю. День этот был похож на морской отлив, после которого на берегу остаются рыбы, раковины и щепки…» — таким был день, когда из каждой семьи в деревне Сосо мужчины ушли на фронт. Оставшись без родителей, которых репрессировали еще раньше, он живет с тетей и дружит со слепой девушкой Хатией, которая живет по соседству. Врач пообещал ей, что если она сможет видеть солнце — значит, ее слепота излечима.
Это история о том, как война идет в грузинской деревушке, далекой от военных действий: здесь находится место и дезертирству, и подвигам. Жители спасают жизнь раненому солдату, не зная о нем ничего, кроме того, что ему нужна помощь. В словах, которые часто повторяет Хатия «я вижу солнце», — одновременно и ее надежда на исцеление, и на то, что война закончится и все однажды будет хорошо.
5. «Должна остаться живой», Людмила Никольская
Людмила Никольская пишет об одном блокадном месяце в жизни ленинградской девочки Майи — декабре 1941 года. О небольших, но важных моментах этого короткого периода здесь рассказывается очень подробно: как Майя находит чужую хлебную карточку и боится, что ее уличат в краже, как поддерживает маму и как вспоминает, увидев забытую надпись на стене, как хотела быть похожей на Женю из «Тимура и его команды». О чем она переживает, о чем думает и чего боится — все это приметы блокадного времени, которые мы видим детскими глазами.
«Ещё недавно война была как в кино. Где-то на границах с врагом бьются сильные весёлые бойцы. В промежутках между боями они распевают прекрасные мужественные песни. Там война, там стреляют и убивают. Дома же бойцов ждут с победой невесты и тоже поют песни. Нежные и грустные. Всё перепуталось. Ленинград стал фронтом. Его бомбят, обстреливают. В нём убивают».
6. «Улица младшего сына» Лев Кассиль, Макс Поляновский
«Не так уж много на свете мальчиков, по имени которых названы целые улицы», — так начинается повесть о Володе Дубинине, мальчике, вступившем в партизанский отряд.
«Володя долго не мог решить, кем ему быть, когда он вырастет. Недалеко было то время, когда он мечтал стать доктором. Потом, как и многие его сверстники в те годы, он решил, что будет полярником и станет плавать на льдине под красным флагом. Вскоре после этого собирался стать пограничником и сражаться на Дальнем Востоке против японских самураев».
Но вырасти ему так и не пришлось — как и стать доктором или полярником. Вместо этого с приходом фашистских оккупантов Володя становится партизаном и им и остается в памяти города, который он помогал защищать.
7. «Убежище», Анна Франк
Анна Франк сделала первую запись в своем дневнике 12 июня 1942 года, когда ей было 13 лет, и вела его до 1 августа 1944 года. Еврейская девочка стала свидетельницей нацистской оккупации Нидерландов и, вместе со своей семьей прячась от немцев, вела записи в форме писем к вымышленной подруге Китти. Она рассказывала о жизни обитателей убежища, записывала свои мысли, обиды и радости до того дня, пока в их укрытие не пришло гестапо.
«Милая Китти! Наше убежище стало настоящим тайником. Господину Кралеру пришла блестящая мысль — закрыть наглухо вход к нам сюда, на заднюю половину дома, потому что сейчас много обысков — ищут велосипеды. Выполнил этот план господин Воссен. Он сделал подвижную книжную полку, которая открывается в одну сторону, как дверь. Конечно, его пришлось „посвятить“, и теперь он готов помочь нам во всем».
8. «Сын полка», Валентин Катаев
«Сын полка» — это повесть об одном мальчике, но на самом деле его судьба не была редкой для военного времени. Ваню Солнцева, у которого война забрала семью, разведчики нашли спящим в окопе и «усыновили» всем полком.
«Дело известное, товарищ капитан, — сказал Егоров. — Отец погиб на фронте в первые дни войны. Деревню заняли немцы. Мать не хотела отдавать корову. Мать убили. Бабка и маленькая сестрёнка померли с голоду. Остался один. Потом деревню спалили. Пошёл с сумкой собирать куски. <…>Потом убежал. Почитай, два года бродил, прятался в лесах, всё хотел через фронт перейти. Да фронт тогда далеко был. Совсем одичал, зарос волосами. Злой стал. Настоящий волчонок. <…>А ещё в сумке у него мы нашли букварь. Рваный, потрёпанный. „Для чего тебе букварь?“ — спрашиваем. „Чтобы грамоте не разучиться“, — говорит. Ну что вы скажете!»
Сын Валентина Катаева Павел позже писал, что отец, работавший военным корреспондентом, задумал эту повесть во время фронтовых командировок, несколько раз сталкиваясь со случаями, когда солдаты принимали к себе беспризорных, осиротевших детей.
