«Сейчас упустишь и станет он двоечником, а потом хулиганом». Стоит ли заставлять детей учиться

Как бы часто психологи и даже учителя не говорили о том, что оценки — не самое главное в обучении, родители продолжают приставать к детям с вопросами «А что получил? А почему не пять?». Наш блогер Ксения Состина размышляет, почему же родители так сильно переживают из-за учебы и вообще — будущего детей.

Гуляли мы с мужем на днях с собакой и вели захватывающий диалог на тему «Семья и школа». Муж выступал от партии «Голос разума». Я — от имени какого-то адвоката дьявола, вяло пыталась разломать очередную установленную годами и поколениями схему. Беседа шла следующим образом:

Муж, уверенно: «Славе надо учиться! Сейчас он не понимает элементарных вещей в алгебре, а что будет дальше? Ведь ему ничего не надо, ничто его не интересует. Одно занятие — сидеть целыми днями в планшете. Он хочет только удовольствий! Нет, я понимаю, что в 14 лет все хотят развлечений. И вообще, в жизни мало кто хочет делать то, что надо только потому, что надо. Но Славу пора приучать к тому, что жизнь состоит не только из развлечений! Он должен учиться!»

Я, неуверенно: «Дисциплина бывает внешняя и внутренняя. Если мы сейчас начнём прессовать, приучая и заставляя, внутренняя дисциплина, возможно, вообще не появится. Потому что как только мы будем бросать контролировать, он будет переставать шевелиться. И по этой схеме научится жить. Пока есть папа, мама, жена, начальник, которые требуют и заставляют — будет ворчать и делать. А сам, по своей инициативе — ни за что. Потому что не возникнет внутреннего понимания слова „надо“».

Муж, уверенно: «А если пустить всё на самотёк, думаешь, внутренняя дисциплина сама по себе появится?»

Я, неуверенно: »С детьми никогда не знаешь наверняка. Теоретически он должен сталкиваться с негативными последствиями ничегонеделания. С двойкой по алгебре, например. Просто это такие несерьёзные последствия, что на них рассчитывать трудно».

Муж, уверенно: «Я считаю, он должен знать алгебру! Обязан! И делать уроки! И вообще учиться!»

Я, неуверенно: «Тут возникает вопрос: кому это нужно? Алгебра, уроки и прочее? Тебе или ему? Ему, похоже, не особо. Как-то учится, что-то получает, кое-как закончит. А тебе нужно очень сильно. А зачем это тебе?»

Муж, неуверенно: «Ну не знаю. Все родители хотят гордиться своими детьми. Наверное».

Я, неуверенно: «По-моему, здесь прячется наш родительский страх. Альтруистическо-эгоистический. Альтруистический, потому что для своих детей хочется самого лучшего и для этого их надо научить, в том числе, трудиться, прилагать усилия и прочее. А эгоистический, потому что сейчас прощёлкаем клювом и в 20, 25, 30 лет у нас будет лежать на диване бородатый бездельник, уткнувшись в планшет. А если это чудо еще и женится, наплодит детей и продолжит бездельничать? И мы — стареющие и уставшие — будем обслуживать своё бездарно выращенное сокровище. И винить некого и действовать поздно. Кстати, у нас таких потенциальных бездельников даже два. Еще страшнее. И, наверное, потому кажется, что если сейчас Славу не пинать, учиться не заставлять, слову «надо» не научить, то всё. Будет тратить нашу крохотную пенсию на оплату интернета. А может даже на наркотики!

Но я уверена, что даже если мы сейчас начнем его заставлять, это ничего не гарантирует. Выучится он на золотую медаль, окончит университет. А потом? Вдруг работу не найдет? Или найдет и уволится? Потому что наше влияние не бесконечно. А самому ему ничего не надо. Только сидеть на диване с медалью, дипломом и планшетом. И что?»

Муж, гораздо увереннее: «Из дома выгоню!»

На этой ювенально-наказуемой фразе собака устала гулять, мы вошли в подъезд. В стенах родного дома разговор быстро увял. Но мысли не унимались.

Думаю, родительский страх за будущее ребёнка и за свое персональное будущее — вполне естественное явление. Хотя толку от него мало, а деструктива много. Школа тут, конечно, первый «друг и помощник», потому что именно по оценкам, урокам (сделанным или несделанным), разговорам с учителями родители ориентируются на «выйдет что-то из моего ребёнка или нет». Определённый смысл в этом есть. Но ему часто приписывается огромная важность. Вопрос «как учится?» приобретает почти судьбоносное значение для всех: родителей, ребёнка, бабушек-дедушек и прочей родни.

В реальности же «школьные годы чудесные» занимают одну четвертую жизни (это если прожить лет до сорока). Если удастся пожить подольше — то и одну пятую, одну шестую и так далее. А взаимоотношения с детьми были до школы и будут после. И 11 лет уроков, оценок, собраний — это те моменты, когда выясняется, что важнее: семья или школа. Что ценнее: доверительные отношения или пятёрка? Что весомее: любовь в настоящем или страх за будущее? Осознать такое трудно, потому что сидят в голове мысли, беспокойства, страхи, невольно, но умело подогреваемые учителями.

Для людей, которые сделали школу своей профессией, мерить всех меркой учебы, оценок и поведения — нормально

Для них школа и ребенок в школе — это вся его жизнь. Они не знали его «до» и вряд ли увидят «после». Но почему родители с такой легкостью принимают эти правила игры? Великое дело — родительский страх! Сколько он пьет крови, нервов и сил и как трудно (почти невозможно!) от него избавиться. Но осознавать его и помнить, что школа это не вся жизнь — можно. Иначе расставить приоритеты — тоже можно. И пусть учёба — дело крайне важное, еще важнее — любовь, доверие и семья.

И ещё: лет в 15-16 подростку можно чётко объяснить, до каких пределов будет распространяться родительство. Он поймет и если знает, что мама с папой слово держат, поверит. Выводов, вероятно, не сделает, но запомнит. И когда-то в ответ на предложение купить, помочь, оплатить, выросший ребенок ответит: мы же договорились, что после 18 (20, окончания вуза, женитьбы, армии или как там звучала договоренность) — сам. Я справлюсь, спасибо!

И школа и оценки и такие «важные» параграфы и поведение на физкультуре будут совершенно ни при чем. Важными окажутся взаимная любовь и уважение, которые получилось сохранить в отношениях с выросшим ребенком. Даже если он вырос не отличником и не гением, а обыкновенным порядочным человеком, который понимает, что родители всё, что могли для него сделали. И дальше — сам.

Мне тоже страшно думать о том, что «выйдет» из моих детей с гипотетическим доверием и конкретными тройками. Зато очень ярко представляется мысль «вот сейчас „упустишь“, станет он двоечником, потом местным хулиганом, потом наркоманом и прибьет старых родителей за крошечную пенсию. Потому что учился в школе плохо, уроки не делал, родители не заставляли, развивали теории про доверие и внутреннюю дисциплину, сами виноваты».

Наверное, нужен баланс. Для начала — меньше беспокоиться из-за оценок и учительских нотаций, помнить, что это не главное. Переориентироваться в сторону ответственности и самостоятельности. Только как? Откуда это появится? Из родительского примера? Или всё-таки из разумной требовательности? И что такое разумная требовательность и где она переходит в неразумный контроль и давление? Снова надо думать.

Этот текст я написала 7 лет назад. Нашей дочке сейчас 22 года, Славе (главному герою этого поста) — 21, младшему — 17. Слава закончил школу на четверки, ушёл после девятого класса (хотя мог остаться), поступил в колледж, ушел оттуда после третьей сессии со словами «я выбрал не ту профессию, мне надо подумать» и начал работать.

Снял квартиру, живет самостоятельно, кредитов нет, долгов нет, зарабатывает. Со старшей сестрой (ей 22 года) они уже успели подарить нам с мужем два путешествия по России. Недавно в диалоге в семейном чате в ответ на мои слова, что «всегда хочется вам помочь, вы же наши дети», Слава написал: «вы нас вырастили, дальше сам должен, все честно».

И знаете что? Я все равно не верю, что у нас получилось. Потому что в голове сидят всё те же страхи: учебу бросил! А как же без образования? А если что-то пойдет не так? И с каждым годом я понимаю, что родительство — это пожизненная сложная, но невероятно интересная внутренняя работа, рост и изменения.

Нынешний этап — учиться принимать и уважать решения, выбор и образ жизни уже взрослых детей. А то ли еще будет!