Ритуальная кража калиток, Песталоцци и победивший коммунизм: как жили советские дачники с Николиной Горы
31.07.2020
Традиция уезжать летом из душного города сложилась в среде обеспеченных горожан еще в XIX веке. Дачей называлось место временного проживания в летний период в пригороде — желательно поближе к ветке железной дороги. Иметь или снимать дачу было неотъемлемым признаком благополучия, а само это слово стало интернациональным. Вместе с первыми советскими дачниками вспоминаем, как они проводили лето на Николиной Горе.
Первые дачи в сосновом лесу на Николиной Горе появились в 1926 году — прошло всего пять лет с окончания Гражданской войны. Дома кооператива «Хуторок», позже переименованного в «РАНИС» (работники науки и искусств), расположились на высоком берегу реки с песчаным пляжем и видом на луговые просторы. Здесь с самого начала селилась преимущественно московская интеллигенция — врачи, музыканты, ученые, художники, актеры.
Дачи на Николиной Горе не раздавали централизованно, как впоследствии делали в большинстве подобных кооперативов в СССР. Наоборот, инициатива шла от потенциальных дачников, которые собирали подписи, подавали заявления и создали в итоге уникальное сообщество Николиной Горы. Его образовали люди, чье представление о частной жизни происходило из дореволюционных времен и сильно отличалось как от крестьянского уклада, так и от образа жизни чиновников и рабочих. Имена реальных основателей поселка, к сожалению, сегодня не слишком известны — это коммерческий инженер Андрей Галкин, экономист Иван Галкин, педагог Константин Львов, детский врач Александр Филиппов, экономист Александр Чаянов и писатель Александр Яковлев.
«Дача в первую очередь — это феномен общения, неформального общения, которое сложилось уже веками. Не случайно мы говорим о дачных сообществах», — говорит журналистка Марина Румянцева, написавшая книгу «Auf der Datscha», в интервью DW. Сообщество никологорцев существует до сих пор, к нему принадлежат и режиссеры из семьи Михалковых-Кончаловских, и музыкант Юрий Башмет, и ученый Сергей Капица. Одним из первых председателей дачного товарищества был полярник Отто Шмидт, там жили и работали композиторы Сергей Прокофьев и Святослав Рихтер. Это сообщество советской интеллектуальной элиты, принадлежность к которой стала в СССР аналогом принадлежности к высшему свету.
Осуществить утопические идеи коммунизма
В истории Николиной Горы особенно важно время, место и обстоятельства создания дачного поселка. Воспоминания о первых дачных сезонах 1920-х — начала 1930-х годов рисуют почти райскую картину. Жизнь пришла в норму после Гражданской войны, новая экономическая политика разрешила торговать и покупать, советское правительство поддерживает творческую элиту, чьи креативные способности нужны для убеждения всей планеты в успехе революции. Даже если члены кооператива «РАНИС» не были изначально друзьями или коллегами, будучи из одной культурной и социальной среды, они совершенно естественно создали в своем поселке привычную атмосферу простоты и душевности, совместного преодоления трудностей и почти общинной взаимовыручки.
«Николина Гора не только уникальное по своим природным данным место, но и объединение людей, одержимых определенными идеями. Если была на нашей земле попытка осуществить в жизни утопические идеи коммунизма, то это имело место на Николиной Горе».
Татьяна Алексеева, дочь одного из первых участников кооператива
В первые же годы существования поселка на общественные средства была сооружена открытая веранда, коммунальный дом, конюшни, спортивная площадка. Сложились ритуалы и традиции — например, добирались на дачу обычно через станцию Усово, а оттуда пешком ходили через село Уборы или Дубцы. Вещи и детей часто возили на кооперативной телеге или договаривались о транспорте с деревенскими.
Недалеко от Николиной Горы была большая, никогда не высыхавшая лужа, которую называли «Утопия»
Впоследствии на кооперативные деньги были куплены грузовики и автобусы. В Москве в специальной конторе можно было записаться на рейс и добраться до дачи без пересадок.
Первоначально на территории товарищества стояли только простые деревянные срубы, которые покупались в соседних деревнях и становились основой для дачных домов. Дома отделывали каждый по-своему, никаких типовых проектов не существовало.
«Классическая никологорская дача — это коричневые, потемневшие от времени деревянные дома с остроконечной многощипцовой крышей. Некоторые дачи носят отпечаток позднего модерна, потому что их строили архитекторы, еще заставшие эпоху начала ХХ века. У таких домов обычно имелась застекленная веранда на первом этаже и открытая терраса с балконами (мы их называли „краешками“) — на втором».
Культуролог Ольга Вайнштейн в интервью «Независимой газете»
Участки никак не огораживали, но и вплотную друг к другу не селились — хозяева дач спокойно относились к тому, что через их участки соседи ходят, например, на пляж. Считалось неприличным срубить хотя бы одно дерево на участке. Природа Николиной Горы очень ценилась с первых лет существования «РАНИС», ведь главным преимуществом дачи в суровом континентальном климате была возможность пожить на открытом воздухе.
«Домик Песталоцци»
Дети были и остаются в центре никологорских традиций. Семьи тогда еще традиционно были многодетными, а детских садов и летних лагерей в сегодняшнем понимании не было. К тому же семейные связи были очень крепкими, и на одной даче могли одновременно находиться дети из нескольких родственных семей вместе с дядями, тетями, бабушками и дедушками. Естественным образом создавались компании, дети кочевали с дачи на дачу, с игровых площадок — в густые заросли, а оттуда — на реку, в лес и в соседние деревни.
Первые детские группы в поселке были созданы еще в 1928–1929 годах, для преподавания в них специально приглашали учителей рисования, ритмики, танцев. Центром детской жизни стал сруб, купленный одним из первых дачников, экономистом Александром Чаяновым, в рязанской деревне. Его назвали «Домиком Песталоцци» в честь швейцарского педагога-гуманиста начала XIX века и превратили в лагерь, где дети проводили послеобеденное время, иногда спали днем, а затем обедали в общественной столовой, где по очереди готовили их матери. Когда кооператив купил свой собственный автобус, для детей стали устраивать экскурсии — в Архангельское, Новый Иерусалим, Бородино.
Для детей это было счастливое время. Их родители могли переживать из-за политических вопросов, опасаться ареста или скрывать религиозные взгляды, но те, чьи воспоминания мы сегодня читаем, в основном застали Николину Гору детьми.
Все истории из прошлого этих дач в каком-то смысле — светлые истории о детстве и о бесконечном счастье
Одна из важнейших традиций Николиной Горы, сохранившихся и сегодня, — детский концерт в конце лета. Дети ставили спектакли, писали стихи, устраивали выставки рисунков. Творчество не прекращалось и дома: часто взрослые помогали придумать костюмы на маскарады, специально делали пристройки к дому, где детские компании могли веселиться допоздна.
После пяти вечера на дачах было принято пить чай и прогуливаться. У каждой семьи были свои традиции чаепития: где-то угощали пирогами с выросшими на участке ягодами, где-то были более основательные застолья.
«В 5 часов пополудни был непременный чай круглым столом в саду на террасе возле комнаты Николая Яковлевича [Мясковского]. На этот чай, как на огонек, сходились друзья, зная, что в этот час можно застать всех дома. Иногда совершались совместные прогулки по лесному массиву Николиной Горы и другим окрестностям. П. А. Ламм и Н. Я. Мясковский были отличными, выносливыми ходоками, подавая пример другим. Посильное участие в этих прогулках принимал наш дом, главным образом я с женой и мой тесть М. Г. Губе. Музыкой занимались по вечерам. Показывалось что-нибудь новое из произведений присутствовавших авторов или играли в 4 руки».
Виссарион Шебалин, композитор и ректор Московской консерватории в 1942–1948 годах
Лысая гора, похищение калитки и девки в портках
В поселке с самого начала была продуктовая палатка, вплоть до начала 1990-х овощи, фрукты и молоко с творогом привозили на продажу жители окрестных деревень. Хозяйки занимались традиционными заготовками — солили грибы, квасили капусту. В 1930-е многие дачники держали на участках живность — коз и кур. Собаки или другие домашние животные, включая даже прирученных птиц, были почти на каждом участке. И среди этого всего постоянно бегали дети, причем не только дети хозяев дач, но и дети работников кооператива.
«За годы жизни непосредственно на Николиной Горе я узнала всех хозяев дач (особенно женщин и детей). С детьми мы играли, купались и прочее, а их матери приходили в контору записаться на автобус, на привоз какого-нибудь груза в магазин, а мы жили на втором этаже конторы, в которой всегда было людно. Кроме того, там же был (и сейчас есть) теннисный корт, две площадки для волейбола и поляна для детей от 7 до 14 лет, где мы, так называемые „маленькие“, играли в лапту, городки, салочки, двенадцать палочек, казаки-разбойники и прочие игры».
Татьяна Климова, дочь извозчика и племянница прислуги на Николиной Горе
В довоенное время на дачах было несколько детских компаний, каждая из которых была довольно закрытой. Компания подростков 1920-х —1930-х годов были первым поколением дачных детей. Они увлекались шарадами, участвовали в археологических раскопках вятичских курганов, которые были обнаружены на Николиной Горе. Обрыв у реки, где позднее был построен правительственный пансионат «Сосны», они называли Лысой горой и любили устраивать там ночные посиделки с кострами.
Дети помладше, как всегда, старались по возможности присоединиться к старшим в их развлечениях.
«Существовала традиция похищения калитки с участка А. С. Беркмана. Это был своеобразный „гусарский“ подвиг, совершаемый темной ночью, в подходящее время. Правление страшно нервничало, писало объявления по поводу возвращения калитки на место. Мотива для снятия калитки не было, просто озорство».
Лев Безыменский, сын поэта Александра Безыменского
По свидетельству другой жительницы Николиной Горы, Татьяны Леонтович, в нападении на калитку Беркманов её отец, академик Александр Леонтович, увидел признаки антисемитизма и написал жалобу в правление, где было решено приставить к калитке охранника. По этому поводу молодежь сочинила шуточную арию, и в результате кража калитки стала местной традицией вплоть до наших дней.
Помимо кражи калиток, молодежь занималась обычными дачными развлечениями — купалась, играла в шарады, устраивала танцы с патефоном на террасах и в полях рядом со стогами или, например, забравшись на недостроенную водокачку. Татьяна Леонтович вспоминает, как подростки ездили на велосипедах в соседнюю деревню, смущая местную молодежь брюками девушек и дорогими велосипедами, которые были большинству обычных граждан недоступны. Им вслед кричали: «Девки в портках!»
Самым распространенным спортом на протяжении всего существования никологорских дач был теннис. На нескольких участках были устроены частные корты, которыми тем не менее могли пользоваться все желающие, надо было только вежливо предупредить. Большой популярностью пользовался волейбол, после войны появились площадки для футбола и баскетбола. На пляже не только купались, но и ловили рыбу и тут же жарили ее на костре. В послевоенное время появились даже умельцы, которые катались на самодельных водных лыжах.
«Анемонты вытоптаны, сосны срублены»
Первый, самый счастливый и гармоничный период существования дачного поселка Николина Гора окончился уже в 1936 году. Тогда начались первые репрессии среди членов кооператива, исчезали хозяева дачных участков, и на их место приходили новые — сотрудники органов госбезопасности. Одним из новых жильцов стал прокурор Андрей Вышинский.
«У Вышинского тоже была дача на той же Николиной Горе — но в глубине поселка. Где-то года за полтора до отцовского ареста он к нам зашел по какому-то пустячному соседскому вопросу. В конце разговора Вышинский огляделся по сторонам и улыбнулся: „Ах, до чего же у вас дивный уголок, дорогой Леонид Петрович!“».
Зоря Серебрякова, дочь репрессированного Леонида Серебрякова
Этот эпизод — яркая иллюстрация к тысячам таких же арестов, несправедливых обвинений и жестоких приговоров. На примере Николиной Горы лишь еще более отчетливо становится, насколько бесправны и одиноки перед репрессиями были даже люди, принадлежавшие к большому, живому и продуктивному сообществу.
Дача на Николиной Горе стала синонимом принадлежности к советской и постсоветской элите. Сегодня Гора и близлежащие деревни застроены дорогими загородными домами. В 90-е годы многие владельцы дач стали сдавать свои участки в аренду — целиком или по частям; другие их вовсе продали.
Сообщество Николиной Горы все еще существует, некоторые старые дачные дома еще стоят на своих местах, а дети по традиции выступают на концерте в конце лета. Однако «анемоны вытоптаны. Сосны срублены. Заборы-уроды возведены и покрыты колючей проволокой. Проспект Шмидта из тихого проселка превратился в вонючую магистраль», как писал в журнале «Русская жизнь» в 2008 году журналист Эдуард Дорожкин. В той же статье Дорожкин обвиняет самих никологорцев в произошедшем — дескать, атмосферу уникального кооператива убило корыстолюбие. Однако вряд ли могло быть по-другому. Все советские люди так или иначе пострадали от падения Советского Союза, и свой символический капитал Николина Гора тоже смогла сохранить.
В статье использованы цитаты из сборника «Наша Николина Гора» издательского дома ТОНЧУ, 2008 год.
