«Всем, кто ее знал, никогда не забыть ее солнечной улыбки, чувства юмора и щедрости во всем», — говорится в официальном сообщении на сайте московского Литинститута. Наталья Александровна Бонк скончалась 21 ноября 2020 года. Рассказываем яркую историю жизни автора легендарного «Бонка»: от знакомства с дочерью Сталина до случайного (но судьбоносного) решения учить английский.
Девочка, от которой ожидали очень многого
Коренная москвичка, Наталья Александровна Бонк всю жизнь прожила в Трёхпрудном переулке в самом центре Москвы. Туда её привезли из роддома в 1924 году, и именно по этому дому она тосковала в Лондоне, Сиэтле, Турине и Гаване.
Здесь она свободно заговорила на немецком (да, именно этот иностранный язык у Натальи Бонк первый), всерьез увлеклась театром (именно он, а не лингвистика, был мечтой девочки), приятельствовала с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой (именно ее словами названа эта глава).
Но началось все, конечно, с родителей — Александра Ефимовича Кроля и Розалии Михайловны Кроль-Боярской.
Отец Натальи, выпускник Петербургского горного института, был главным инженером одного из заводов Минавиапрома. Родом из семьи купца первой гильдии, он не мог стать директором до тех пор, пока не вступит в партию. А для этого надо было скрыть свое непролетарское происхождение. Этого Александр Ефимович сделать не мог и потому остался инженером. На праздниках он получал благодарственные стихи от рабочих:
Есть у нас другой воитель -
Лакокрасочный король,
Женских прелестей ценитель
Александр Ефимыч Кроль.
Десять лет заводом правил,
На одиннадцатый сдал,
Новый корпус нам поставил —
А дождется ли похвал?
Мать будущего лингвиста, одесситка Розалия Михайловна Кроль-Боярская, была артисткой Московской госфилармонии. Дядя по материнской линии, Арон, стал прививать маленькой Наташе любовь к чтению, русской литературе и Пушкину — с томом его стихов Бонк не расставалась всю жизнь. Сам дядя Арон, «лишенец» в Советской России, был самоучкой и работал корректором в газете «Красная звезда».
Наталья Бонк сама научилась читать, когда ей не было и четырёх лет, — в качестве первого в жизни пособия использовала «Крокодила» Чуковского
«Я играла в „чтение“ — несколько раз переворачивала страницу, как подсказывала картинка, и в один прекрасный день поняла, что действительно читаю слова», — рассказывала переводчица. Позже она узнала, что эта техника обучения называется «методом целых слов».
В школу Наталья пошла сразу со второго класса, по ходатайству наркома авиационной промышленности Баранова поступив в «правительственную» школу № 25 в Старопименовском переулке. Там девочка продолжила изучать немецкий язык, которому училась у немки фрау Доротеи, державшей классы на Патриарших прудах. Обучение было своеобразным: «Нас не учили ни письму, ни чтению — только разговаривать».
Но девочка вовсе не хотела связывать свою жизнь с иностранным языком, на котором уже свободно говорила. Её по-настоящему увлекал театр. К тому же играть у Наташи получилось. Первой зрительницей детских выступлений была няня Анна Ивановна Грачёва, «самый главный человек» в жизни Бонк. Она же крестила девочку в православие.
В школе Наташа ещё больше укрепилась в намерении пойти в театральное училище. На школьной сцене она постоянно выступала в разных постановках и даже собрала небольшую группу поддержки — в неё, кстати, входила дочь Сталина Светлана Аллилуева, которая училась на год младше. Уже после войны девушки встретились, и Светлана спросила: «Ты, конечно, где-нибудь в ГИТИСе?» Узнав, что с театром у Натальи Бонк не сложилось, Аллилуева записала в дневнике: «Девочка, от которой ожидали очень многого, стала всего-навсего преподавательницей иностранного языка».
Самая слабая английская группа
В театральный вуз Наталья не поступила не потому, что передумала. Просто, когда пришло время поступать, все училища уже были эвакуированы. «Я хорошая актриса все-таки», — скажет Наталья Александровна уже потом, несколько легендарных учебников спустя.
Начавшаяся война смешала все карты. Наталья Бонк была одной из тех школьниц, чей выпускной класс пришёлся на её начало. Вместе с одноклассниками Наташа забиралась на крышу школы и смотрела, как немецкие «юнкерсы» и «хейнкели» бомбили Москву. «Мы увидели, как в стороне от нас немец бросил бомбу, после падения которой в воздух высоко поднялось облако блесток. Позже выяснилось, что бомба попала в бочки с селедкой на Тишинском рынке», — рассказывала Бонк.
В войну Наталья жила в квартире в Трехпрудном одна. Мать Розалия Михайловна выступала во фронтовой артистической бригаде, а отец Александр Ефимович эвакуировался вместе с заводом. Однажды зазвонил телефон: голос из Министерства авиационной промышленности просил взять все мясные карточки, которые оставили родители. С ними нужно было поехать на «Парк культуры» и отовариться. Девушка тут же сделала так, как советовал голос из министерства.
Домой она шла с бараньей ногой под мышкой. Настроение было хорошим, а потому девушка решила прогуляться по осенней Москве. Она возвращалась по Остоженке и увидела здание Московского института иностранных языков. Наталья зашла в открытые двери прямо так, с бараньей ногой в авоське.
Благодаря красному аттестату Наталья Бонк могла претендовать на поступление без вступительных экзаменов
На кафедре английского Наталья встретила фонетиста Александра Львовича Трахтерова, которому рассказала о своём спонтанном желании учиться английскому. Тот опешил, но, узнав, что девушка уже свободно говорит по-немецки, предложил своеобразную сделку: «Приносите завтра ваш аттестат. Я вас определю в самую слабую английскую группу, но если вы мне не сдадите первый зачет по фонетике, то перейдете в сильную немецкую группу, без разговоров».
Зачёт Наталья сдала во многом потому, что совсем не учила английский до поступления. Трахтеров, который занимался со студентами фонетикой, учил их запоминать звуки и сочетания, а Бонк — не имея школьного английского бэкграунда — точно копировала произношение профессора.
Правда, иногда выходили конфузы. На одном из занятий, когда преподаватель сказал Наталье «go on», то есть «продолжайте», девушка встала и вышла из аудитории. Ей послышалось немецкое «gehen» — «идите».
В 1945 году Великая Отечественная война кончилась, а 21-летняя Наталья Бонк окончила Московский институт иностранных языков.
Книжка вышла толстая и тяжелая
Наталье Бонк повезло: родители выжили в войну. Мать вернулась домой первой, а вот об отце они долгое время думали как о погибшем. О том, что он жив, узнали случайно. Бонк купила на местном рынке рыбу в газете и, развернув упаковку, прочла, что Александр Ефимович награждён орденом Красной Звезды. Страшного слова «посмертно» в строке не стояло.
Через год после войны Наталья вышла замуж за Анатолия Адольфовича Бонка — только что выписавшегося из госпиталя молодого офицера, тяжело раненного на Одере. Снайперская пуля прошла через левое лёгкое, выбив кусочек ребра. Уже после смерти Анатолия Адольфовича в 1997 году Наталья Александровна стала получать льготы именно как вдова инвалида Великой Отечественной войны.
В 1951 году у супругов родилась дочь Ирина — она впоследствии тоже свяжет свою жизнь с лингвистикой, будет преподавать английский и даже напишет свой учебник — в соавторстве с легендарной матерью.
Но вернемся в 1946-й. Тогда юная Наталья Бонк пошла преподавать на Высшие курсы по изучению иностранных языков при Внешторге СССР. Дело было чрезвычайно ответственным: курсы организовали по инициативе Анастаса Микояна, внезапно обнаружившего досадные прорехи в знаниях английского языка у сотрудников Министерства внешней торговли.
На курсах молодая преподавательница столкнулась с проблемой. И дело было вовсе не в учениках — те, напротив, очень старались выучить язык. Трудности возникли с практической работой: в СССР практически не было пособий, из которых можно было бы брать упражнения. В итоге Наталья Александровна начала самостоятельно готовить материалы к занятиям.
Однажды на занятие к Бонк пришла старший преподаватель курса. Она спросила, где девушка берёт упражнения. Та ответила: «Пишу их сама»
Очень скоро Бонк пригласили в дирекцию, где предложили поработать с другими преподавателями над разработкой материала для занятий по английскому языку.
Так Наталья Александровна начала работать с Н. А. Лукьяновой, Г. А. Котий и Л. Г. Памухиной. Вскоре команда создала двухтомный учебник, ставший знаменитым как «Бонк». Сама Бонк, впрочем, не понимала, почему книгу стали называть именно так. То, что её фамилия стоит на обложке первой, итог общего решения составителей расставить фамилии в алфавитном порядке.
Первое издание учебника напечатало австрийское коммунистическое издание «Глобус». Это случилось в 1960 году. Книга мгновенно стала дефицитом. Правда, авторы были скорее недовольны своей работой: «Нам казалось, что можно было написать лучше. Особенно огорчительно было то, что книжка вышла толстая и тяжелая».
Спустя двенадцать лет Наталья Александровна решила переработать книгу совместно с другим основным соавтором, Натальей Лукьяновой. Именно этот вариант, лишившийся не только пугающей громоздкости, но и откровенно идеологизированных текстов, переиздаётся до сих пор.
В чём секрет такой популярности? Учебник написан для людей, чей родной язык — русский
В пособии есть разборы и фонетики, и лексики, и грамматики, которые учитывают трудности, часто возникающие именно у русскоязычных учеников.
Всем, кто изучает английский язык, Бонк давала совет не останавливаться: «Языковая компетенция — вещь капризная. Это как балет, как умение играть на музыкальном инструменте, как гимнастика, как любое действие, которое требует навыка. Либо вы идете вперед, либо начинаете сползать назад».
Очень долго жить я не хочу
В 2000-х вышел ещё один принципиально новый учебник — «Английский шаг за шагом». Работу над ним начала дочь Натальи Ирина, которая ушла с работы из-за тяжелой болезни. Дома она взялась переделывать старый учебник, написанный матерью совместно с Изадорой Левиной. Наталья стала помогать дочери, и вместе они создали первую часть книги.
«Когда мать хоронит ребенка, она надламывается. В частности, я занялась написанием нового учебника, чтобы занять голову, чтоб не думать», — говорила Наталья Александровна после смерти дочери.
Над второй частью учебника она работала уже одна. А все три части вместе составили в итоге единый фундаментальный комплекс с естественными и живыми диалогами, ресурсами для накопления языкового багажа, рабочими тетрадями, структуру которых Наталья Александровна продумывала еще с Ириной.
В Литературном институте имени А. М. Горького Наталья Александровна Бонк работала с 1993 года. Там она вела курсы английского языка, и ныне в Литинституте преподают «по Бонк». Последней работой Натальи Александровны Бонк стал учебник для продвинутых учащихся, вышедший в 2009 году и написанный совместно с Евгенией Марковной Салтыковой.
Наталья Александровна скончалась на 97-м году жизни. «Мне ещё не хватало необходимости, чтобы за мной ухаживали. Поэтому очень долго жить я не хочу», — говорила Бонк, подводя черту рассказу о своей долгой и яркой жизни.
Постоянно подмывало поправить их, когда они выдавали нечто вроде I thought that I can (вместо could) или If I will go there (После if — будущее время? Троекратное фи), но останавливало то, что это их родной язык (я всё же не Дитрих Розенталь, ставший одним из лучших в СССР знатоков русского языка при том, что его родной язык — польский, сам он немец или еврей, а во время учёбы в вузе специализировался по итальянскому).
Впрочем, британские октябрята были из Глазго, и не исключено, что это был не English, а Scottish, либо трасянка из того и другого (у шотландцев есть 2 языка — новодел германской группы, представляющий собой жутко искажённый английский, и исторический — гэльский).