Как правильно называть чернокожих героев мультиков про «Чунгу-Чангу»? Корректно ли хвалить еврейские школы только потому, что они еврейские? Почему детям полезно учиться вместе с мигрантами? Директор Центра толерантности Анна Макарчук отвечает на эти и другие неловкие вопросы о бытовом расизме и не только.
Толерантность и терпимость — это одно и то же?
Я думаю, читатели «Мела» — очень продвинутые родители, но даже они, как показывает моя практика, порой не сильно стремятся к тому, чтобы их дети были толерантными. Часто в силу того что они понимают это как смирение: «С толерантным сделают что захотят, а он будет терпеть».
Толерантность — это не смирение и терпимость, это умение говорить о своих чувствах, уважая позицию другого, находить конструктивные решения в сложных ситуациях.
Если подросток скажет вам, что не может принять, допустим, проявление некой национальной традиции, что ему не нравится, когда с ним себя ведут подобным образом, ответить «Терпи» — это не толерантность. Важно, наоборот, помочь ему найти позитивные способы изменения ситуации, обсудить, что можно сделать, чтобы не терпеть.
Толерантность — это проактивность. Если что-то вызывает у меня дискомфорт, толерантно будет постараться изменить ситуацию социально приемлемыми методами.
Почему современным детям важно быть толерантными? Раньше же об этом так много не говорили.
Если анализировать текущие социальные тренды, то даже сейчас становится понятно: опыт будущего — это опыт мира без границ. Хотим мы того или нет, но наши дети будут жить в мире многообразия, они будут учиться и работать в больших командах, бок о бок с совершенно разными людьми, с которыми надо будет налаживать общение.
Проблемы, которые предстоит решать нашим детям — глобальное потепление, поиск альтернативных источников энергии, борьба с новыми заболеваниями, — принесут необходимость посмотреть на мир со всех сторон. Нашим детям придется коммуницировать с людьми, которые обладают иным техническим бэкграундом, мировоззрением, опытом, иным всем-всем-всем. И в этом им тоже поможет толерантность.
Если мы хотим, чтобы наши дети были успешными, счастливыми, то было бы целесообразно задуматься о том, что искусство жить в мире различий должно стать одним из ключевых гибких навыков. Таким же важным умением, как способность извлекать квадратный корень, быстро бегать и говорить на иностранном языке.
Еще один важный социальный тренд, который прослеживается уже сейчас, — неопределенность. Мы уже живем в мире отсутствия четких инструкций и стандартных решений, в мире, который очень быстро меняется и постоянно куда-то бежит. И нервно-психическая устойчивость (а это тоже толерантность), поможет нашим детям справиться с этой историей.
Так что толерантность — один из важнейших навыков XXI века. Я думаю, что это одно из условий успешности конкретного человека и условие выживания и прогресса всего человечества.
Как и с какого возраста нужно говорить с детьми о толерантности?
Вообще, одними только разговорами, к сожалению, совершенно невозможно воспитать ребёнка толерантным. Это можно сделать только при помощи действий. Разговоры — дело дополнительное.
С какого возраста начинать действовать? Я думаю, что с рождения. Главное достижение, с которым ребенок уходит из младенчества, — это базовое доверие или недоверие к миру. И оно очень связано с толерантностью. Никакие разговоры не помогут стать толерантным ребёнку, который чувствовал себя ненужным, в опасности, когда был младенцем. Это просто психология.
Дальше идёт раннее детство, и тут уже встает вопрос самостоятельности. Повторюсь, я лично понимаю толерантность не как терпимость, а как активную позицию. Но если мы в раннем детстве не даём ребёнку возможности проявить свою компетентность, самостоятельность, то ему сложно будет вырасти толерантным, то есть проактивным. Не разрешая ему действовать, мы, скорее всего, вырастим человека, который будет терпеть, подстраиваться.
Следующий возрастной период — младший дошкольный возраст, когда формируется психологическая альтернатива «мы/они». Кто «я» и кто «не я»? Это очень важный психологический процесс, повлиять на формирование которого могут в том числе родители. Вот например, «они», которые «не мы», — то, с какими эмоциями это ассоциируется у ребенка, зависит от того, с какими эмоциями это ассоциируется у нас, родителей. Своими действиями и чувствами мы влияем на детей.
Для нас «не мы» — это что? Страх, презрение и отвращение — или это принятие, интерес, любопытство, радость?
В старшем дошкольном возрасте ведущая деятельность — ролевая игра. Ребёнок общается, играет с разными людьми. Но с насколько разными? Мы как родители помогаем ему увидеть действительно разный, многоликий мир? Не избегаем ли мы ситуаций, в которых ребёнок мог бы пообщаться с детьми с инвалидностью, например, или поиграть с детьми мигрантов? Не пугает ли нас это? Есть ли у ребенка личный опыт взаимодействия с непохожими? Он чрезвычайно важен.
Разговоры начинают приобретать значение только начиная со школьного возраста, но они всё равно не главное. Если мы сами ведем себя нетолерантно, то у нас не будет никаких шансов вырастить толерантного ребенка.
Пример: мама с ребенком смотрят мультфильм, где поется песня «Чунга-Чанга», ребенок показывает на чернокожего персонажа и спрашивает: кто это? Мама по советской привычке отвечает: «Негритенок». Это расизм?
Мама пытается говорить с ребенком на том языке, который, как ей кажется, будет ему понятен. Мы часто недооцениваем наших детей, и не следим за тем, что и как мы взрослые говорим сами. Хотя именно личный пример взрослого становится для ребенка главным. Нам стоит быть внимательными к многообразию этого мира и к тому, как говорить о нем с детьми. Какой эмоциональный посыл демонстрировать.
Дискриминация и расизм обычно находятся у нас в голове, и это история не про про определения. Это про то, что люди считают, будто по какому-то признаку, на основании принадлежности к какой-то группе человек начинает обладать иными правами по сравнению с остальными.
Детям вообще свойственна ксенофобия, или это черта взрослого человека?
Ксенофобия относится, с одной стороны, к нашей биологической природе. Толерантность — это приобретение цивилизации, и это то, что делает нас людьми в гуманистическом смысле этого слова.
Если говорить о детях теперешних, современных, то они гораздо более толерантны по своей природе чем мы, взрослые
И, увы, не потому, что мы их такими воспитывали. Таков их мир. Они живут в интернете, где границы очень условны, они там общаются с совершенно разными людьми. Их мир — действительно мир многообразия.
Плюс дети по своей природе не пугаются непохожих. Они удивляются. И это тоже биологическое свойство: так ведут себя и дети, и щенки, и котята. Необычное вызывает у них любопытство и интерес. Они подходят и исследуют — это черта детства. А задача взрослого — не мешать им в этом.
Позитивная оценка какой-то группы людей («Пойдешь в еврейскую школу, там дети из приличных семей») — это тоже неправильно?
Это пример позитивной дискриминации, которая ничуть лучше обычной. Наоборот, она даже коварнее. Позитивно оценивая какую-то группу людей, мы допускаем их категоризацию в принципе, приписываем им каких-то качества исходя, например, из национального признака.
Я не говорю про игнорирование многообразия, игнорирование различий. Но если различие становится критерием для разделения на «мы — они», то дискриминация уже произошла. Когда она воплотится в действиях — вопрос случая.
Как может сказаться на ребенке не разовая, а хроническая нетолерантность взрослых? Например, когда в семье постоянно шутят про «Джамшутов», а учителя возмущаются, что «эти кавказцы» весь класс назад тянут?
Кейс, который вы описываете, это абсолютно недопустимое поведение взрослых. Да, до какого-то момента, а именно до младшего школьного возраста, ребёнок будет присоединяться к их мировоззрению — здесь вопрос тоже не в словах, а в трансляции эмоциональной позиции. А в подростковом возрасте, когда он начнёт понимать, накапливать и рефлексировать свой собственный опыт межкультурного, многонационального общения, может случиться серьезный кризис доверия к словам и первоначальным родительским оценкам. Этого вполне достаточно, чтобы если не взбунтоваться, то просто отдалиться, перестать доверять взрослым.
Как родителям побороть собственную ксенофобию или другие проявления нетолерантности?
Нетолерантность — это не только про непринятие представителей какого-либо этноса. Это может быть непринятие людей определенного возраста, мировоззрения, определенной субкультуры и так далее. Как только я начинаю мыслить категорией «все эти…», я перестаю быть толерантным. Принять или не принять можно только конкретного человека. А если мы ставим признак перед человеком, мы уже дискриминируем, мы уже находимся в этом сценарии ксенофобии.
У нас в Центре толерантности есть одно упражнение, которое будет хорошей метафорой того, о чём я сейчас говорю. Мы предлагаем участникам — и детям, и взрослым — назвать какие-нибудь общеизвестные признаки грецких орехов. А затем выдаем по отдельному ореху каждому и просим на одну минуту направить на этот орех искреннее внимание и интерес. После этого мы складываем все грецкие орехи в кучку, а потом каждый участник находит среди них свой. И мы просим людей описать свои орехи — по каким признакам они нашли их среди подобных.
Если бы вы слышали, какими метафорами и эпитетами люди описывают эту, ну, строго говоря, деревяшку! Это упражнение помогает понять — причиной трансформации их отношения была всего лишь одна минута внимания к ореху. То же самое работает и с людьми.
Немножечко искреннего интереса к человеку, и он навсегда перестанет быть «одним из…»
Увидеть отдельного человека, личность — это всегда большое сокровище. Потому что нет ничего прекраснее и удивительнее, чем наша индивидуальность и индивидуальность других людей.
Иллюстрация: Shutterstock / Xansa
В русском языке слово негр никогда не несло негативной окраски. Это вам не negro в английском. Поэтому мне всегда удивительно, почему в русский язык проталкивают эвфемизмы к этому безобидному термину. Это всё равно, что рассказывать поляку, что żyd — это ругательство. В русском слово «жид» — дикость, в польском — обыкновенный термин. И, например, польские евреи воспринимают его абсолютно нормально.
Отсюда, по аналогии с надуманным примером из русского и польского — возникает вопрос — носителям какого языка так активно не нравится русское слово «негр»? Откуда идёт эта бессмысленная, калькирующая политика? Да и так понятно.
Детям вообще свойственна конкурентность, иногда доходящая до агрессии. Такова природа формирующейся личности. А нетолерантность им свойственна только если родители расисты. Детей надо воспитывать в том ключе, что проявление агрессии к своим ближним — это дикарство. Независимо от цвета кожи, этот фактор вообще никак не связан с принятием наших решений.
Мне грустно сейчас наблюдать, как толпы негров, требующих расовой справедливости, громят магазины, увечат и убивают людей, а весь мир этому умиляется. Корпорации, политики, блогеры не знают уже, как угодить бандам расовых погромщиков, иначе их уличат в расизме и нетолерантности. Мир, кажется, забыл о том, что толерантность и «терпильство» — это вещи, не имеющие ничего общего. Все стыдливо умалчивают о том, что нетолерантность и расизм сейчас больше проявляются как раз со стороны чёрного населения, и этим расистским проявлениям должна быть дана правовая оценка и всем участникам вынесено адекватное, суровое наказание. Не по признаку цвета кожи, а по совершённым преступлениям.
Не понимаю, если статья не явная BLM-заказуха, то что́ вообще?