Право на память: частная история о блокаде Ленинграда

27 января в России — День снятия блокады Ленинграда. Наш блогер, педагог Елизавета Капустина рассказывает историю выживания её семьи в блокадном городе: «Это те истории, которые не попадут на страницы учебников или официальной хроники, но они обладают неоспоримым качеством — это истории, рассказанные от первого лица».

Блокада Ленинграда неизменно вызывает в сознании тяжёлые образы разрушенного города, лютого холода и крошечного кусочка хлеба весом в 125 граммов. Чёрно-белые кадры кинохроники показывают истощённых и измождённых людей, у которых до начала блокады была жизнь, полная надежд и тревог, планов и целей.

Всех этих людей объединяет одно — они ленинградцы. Среди них оказалась семья моей бабушки. С самого детства я слушала рассказы о войне, о бомбёжках и тяжёлых испытаниях.

Когда началась война, моя бабушка была четырнадцатилетним подростком. Они жили в центре города в большой коммунальной квартире. К концу блокады в квартире никого не осталось: кто-то погиб, кто-то эвакуировался, кто-то пропал без вести. В сентябре 1941 года после неудачной попытки эвакуироваться (эшелон был обстрелян под Мгой) начались самые страшные испытания, выпавшие на долю моей бабушки и её младшего одиннадцатилетнего брата.

В своих рассказах она вспоминает, как ходила вместе с матерью дежурить на крыши домов, чтобы тушить зажигательные снаряды, как ловко подхватывала за хвост упавший снаряд специальными щипцами и совала его в ведро с песком. Ещё рассказывала о щах из хряпы (речь идёт о нижних толстых листах капусты) и об учёбе в бомбоубежище.

Но к декабрю 1941 года семья была на грани гибели. Мама едва-едва ходила (отказывали ноги и сердце), брат был истощён, а моя бабушка свой крохотный кусочек хлеба нарезала на ещё более маленькие кусочки, сушила их на печке и, завернув в бумажный кулек, подкладывала матери в карман пальто. Так четырнадцатилетняя девочка старалась помочь слабеющей матери отстоять долгие нескончаемые очереди за хлебом.

Конечно же, бабушка рассказывала, как они ходили по замерзшим улицам за водой (шли дворами к Фонтанке). Ни трупов вдоль дорог, ни крыс, которых в первый год блокады стало очень-очень много, ребята не боялись. Страшнее было другое. «Вот идёшь по проезжей части медленно-медленно, едва-едва, несёшь бидончик, наполовину наполненный водой, а впереди тротуар. Ты одну ногу можешь поставить, а вторую — нет. Сил нет. Не можешь подтянуть её к себе. А если сдашься, остановишься, замрёшь, то погибнешь», — вспоминает бабушка.

А однажды случилось невероятное. Моя бабушка нашла целую буханку хлеба (есть несколько в нашей семье предположений, как хлеб мог оказаться между двух входных дверей жилого дома, но вероятнее всего, его кто-то туда спрятал, а бабушка, по счастливой случайности, нашла). Из этого тяжёлого от влаги хлеба сделали сухарики. Это отодвинуло голодную смерть.

Вспоминается бабушке и новогодний праздник, устроенный ребятам блокадного Ленинграда в Александринском театре. Показывали спектакль «Свадьба в Малиновке».

В качестве подарка каждый ребёнок получил гречневую кашу с котлетой. Бабушка принесла свой подарок домой и разделила его на всех

Мне кажется, это какое-то невероятное внутреннее мужество, самообладание, забота. Голод, который меняет сознание людей, сводит с ума, открывает самые страшные стороны человеческой личности, оказался бессилен перед искренней и самоотверженной любовью к своей семье этой маленькой девочки.

И как же тяжело пришлось ей, когда в марте 1942 года не стало мамы. В нашей семье хранится письмо, которое было написано ею за неделю до гибели. Оно очень личное, в нём есть и обеспокоенность за судьбу детей, и предчувствие смерти, и вера в победу, и усталость, и надежда, что всё обойдётся.

Накануне смерти к маме и испуганным детям пришла соседка, принесла чай, чтобы отпоить обессиленную и болеющую женщину. А наутро мама умерла. Соседка сокрушённо сказала: «А я ведь ей чаю принесла». Это была не жадность, не злоба, это было искреннее сожаление: принести воду, вскипятить её и заварить чай в замершем городе было очень трудно.

Читайте также:

5 спорных фактов о блокаде Ленинграда, которым мы верим. И очень напрасно

Когда в кинохронике показывают, как на саночках везут завёрнутые в простыни тела погибших, я вспоминаю о маме моей бабушки, которая была похоронена на Волковском кладбище в одной из братских могил. Март 1942 года тоже был очень холодным, земля промёрзла, рыть могилы было некому, поэтому в грунт закладывали снаряды и взрывали. В образовавшие воронки складывали тела погибших, а чтобы тел помещалось больше, сверху по уже уложенным трупам проезжала тяжёлая техника (грузовик или трактор) и приминал их.

Для того времени это было рациональным решением, сберегавшим человеческие силы. Для меня же это страшная правда, но какой бы жуткой она ни была, её надо знать и необходимо помнить, какой ценой нам досталась мирная жизнь. Осиротевшим детям предложили эвакуироваться, попросив двух женщин за ребятами приглядывать. Они и приглядели, украв карточки и тюк с вещами.

У бабушки началась страшнейшая дистрофия, поэтому её отправили в больницу. Брата должны были определить в детский дом¸ но начальник железнодорожной станции, на которой ребят обокрали, приютил мальчика. Через несколько дней бабушка пошла на поправку, на завтрак приносили сваренное вкрутую яйцо, на котором она слабой рукой карандашиком выводила дату и откладывала. Она не могла есть, зная, что её брат голодает.

В это же самое время брат, получив на обед солёный огурец, нёс его как гостинец сестрёнке в больницу, потому что она болеет, её надо подкормить

В русской классике есть и романы о нравственности, и романы о христианской любви и смирении, и о милосердии, но эта история двух детей, измученных голодом, лишённых материнской ласки и заботы, важнее и сильнее для меня во сто крат.

Бабушка и её брат выжили в блокаду. Ни голод, ни потери, ни страх не смогли уничтожить в них человечность, доброту и ответственность друг за друга. Наоборот, тяжёлые испытания только закалили и сплотили их ещё сильнее.

Таких историй немало. Но сердце разрывается от боли и стыда, когда нынешние школьники ни слова не могут сказать ни о войне, ни о подвиге солдат, ни о блокаде Ленинграда, ни о великих сражениях, ни о своих прабабушках и прадедушках, переживших страшные годы Великой Отечественной войны.

И дело здесь не только в школе, а в том, что семьи бережно не хранят память о событиях тех далёких лет. А хранить, рассказывать, интересоваться надо. Например, в моей семье пятеро пережили блокаду Ленинграда, двое погибли от голода, двое воевали на фронтах, один пропал без вести.

Рассказы моей бабушки записаны, опубликованы и изданы малым тиражом для хранения в нашей семье, для передачи подрастающему поколению правды, рассказанной от первого лица. Потому что такие, как моя бабушка, заслуживают права на память!