Как мы обкрадываем детей. Да, это о «читал Пушкина в два года»
Как мы обкрадываем детей. Да, это о «читал Пушкина в два года»
Как мы обкрадываем детей. Да, это о «читал Пушкина в два года»

Как мы обкрадываем детей. Да, это о «читал Пушкина в два года»

Психолог Марина Мелия — об идее раннего развития

Бомбора

15

07.11.2020

Что такое первый год жизни ребенка? Это время, когда его надо хорошо кормить, вовремя укладывать спать, гулять с ним и… всё? Или нет? Могут ли на это время бабушки или няни заменить маму? А развивашки нужны? На эти и другие вопросы в своей книге «Мама рядом! Главный секрет первого года жизни» (издательство «Бомбора») отвечает психолог Марина Мелия. Публикуем главу о раннем развитии — одной из холиварных тем родительских форумов.

Идея раннего развития сегодня необычайно популярна: «Наш малыш в два года уже все буквы знает…» — «Подумаешь, наш в четыре уже складывает в столбик…» Выражение «обычный ребенок» для активных, амбициозных мам и пап звучит чуть ли не приговором.

Одна из таких «продвинутых» мам недавно обратилась ко мне за консультацией. Ее муж всегда мечтал о сыне, чтобы было кому передать бизнес. И, когда родился мальчик, мама приступила к реализации проекта «достойный преемник». С двух месяцев она смотрела с малышом фильмы на английском, покупала дорогие развивающие игрушки, нанимала репетиторов. Как только он начал ходить, мама записала его в студию раннего развития: «Говорят, пока ребенок крошечный, он все впитывает, как губка. А после трех будет уже поздно…» В результате к трем годам ее сынишка действительно уже сам читал, знал цифры и общался с папой на английском.

И вот теперь сыну десять. Он ходит в одну из самых престижных школ, но учится ни шатко ни валко, а если начинает чем-то заниматься, почти сразу же бросает — ему ничего не интересно… Мама в панике: что случилось с ее «чудо-ребенком», с ее вундеркиндом? Его ранний интеллектуальный старт был таким многообещающим!

«Маленьких гениев», которые к школе уже ничего не хотят, с каждым годом становится все больше. Но почему? И что на самом деле стоит за идеей раннего развития? <…>

Всему свое время

Часто приходится видеть, как маленькие интеллектуалы, демонстрирующие блестящие способности к литературе или математике, оказываются совершенно беспомощными, когда надо выполнить простейшие «бытовые» действия. Например, ребенок в четыре года уже читает книжки, решает примеры и гуляет по интернету, но при этом не может сам ни пуговицы застегнуть, ни шнурки завязать, ни руки помыть так, чтобы не расплескать воду по всей ванной комнате. Почему это происходит?

Нейропсихологи дают исчерпывающий ответ на этот вопрос. Мозг — это не просто однородная масса нейронов, а сложная система, состоящая из множества подструктур, отвечающих за разные процессы

Эти структуры созревают не одновременно, а в определенной последовательности: от стволовых и подкорковых образований к коре (снизу вверх), от задних отделов мозга к передним (сзади вперед), от правого полушария к левому (справа налево).

Это значит, что сначала формируются отделы, отвечающие за органы чувств, движения и эмоции, за восприятие пространства и ритма, за обеспечение энергией только-только развивающейся памяти, внимания, мышления. И только затем — те отделы, что обеспечивают сложные функции контроля, речи, способность к чтению, письму. При этом длительность каждого этапа и срок перехода к следующему жестко регламентированы объективными нейробиологическими законами.

Если задача, которую мы предлагаем ребенку, входит в противоречие с актуальным процессом созревания мозга или опережает его, происходит своего рода «энергетическое обкрадывание»: мы как бы отводим энергию в другое русло, и эти незапланированные энергетические потери тормозят те мозговые процессы, которым в этот момент природой предписано активно развиваться.

Когда мы пытаемся научить малыша двух-трех лет читать, писать и считать, кора головного мозга перегружается, и эта не своевременная нагрузка «истощает» подкорковые образования, которые в это время как раз находятся в активном периоде развития. Выходит, что мы, не позаботившись о развитии корневой системы, пытаемся на неокрепших стебельках вырастить чудо-плоды, накачивая их всевозможными искусственными добавками. Но недаром говорят: «Каждому овощу — свое время». «Фактор времени» необходимо учитывать, когда мы требуем от ребенка выполнения той или иной задачи.

Шаг за шагом

Наши попытки заставить малыша «бежать впереди паровоза» могут быть столь же пагубны, как и наше нежелание вовремя посадить его в поезд, который идет по расписанию. Иными словами, раннее развитие так же вредно, как и отставание в развитии. Но если при отставании определенные структуры мозга работают неправильно, потому что не были востребованы окружавшими ребенка взрослыми, то в случае раннего развития какая-то из структур могла не развиться вовремя, потому что не только не была востребована в полной мере, а еще и регулярно обкрадывалась — все ресурсы, вся энергия уходила на более сложный, слишком энергозатратный и пока не нужный для этого периода навык. Последствия такого отбора энергии могут сказаться не сразу: у вполне здорового и интеллектуально развитого ребенка в семь лет «вдруг» появляются энурез, навязчивые движения, страхи, у подростка — эмоциональные срывы, агрессия или пугающая пассивность.

Развитие малыша должно идти step by step, без резких скачков, в оптимальном темпе — ребенка нельзя подгонять, «натаскивать»

Чтобы его интеллектуальные задатки раскрылись максимально, то есть полноценно заработала кора головного мозга и были скоординированы нейронные связи, вначале надо позволить созреть подкорковым образованиям, отвечающим за эмоции, восприятие, движения. Значит, наша задача — обеспечить малышу общение с любящим взрослым и возможность двигаться, исследовать окружающий мир. Вместо того чтобы без конца «развивать» ребенка, показывать ему картинки с изображениями букв, предметов и животных, лучше просто быть с ним, носить на руках, вместе смотреть вокруг и наслаждаться общением. <…>

Что на пользу интеллекту?

Сейчас так много дается советов и рекомендаций по раннему развитию ребенка, написано столько книг на эту тему, что голова идет кругом. Проанализировав несметное количество литературы и посмотрев, что делается на практике, я сделала такой парадоксальный вывод: если мама и правда хочет способствовать интеллектуальному развитию своего ребенка, «с дальним прицелом», ей нужно сосредоточиться на трех «ударных направлениях». Назову их условно тепло, пространство и границы.

Тепло

Нормальное психическое развитие ребенка невозможно без теплого, эмоционально насыщенного, интенсивного общения со взрослым. Именно взрослый (и в первую очередь мама) — тот человек, благодаря которому у малыша есть возможность раскрыть свой потенциал.

Все просто. Способы общения изобретать не нужно, они просты и естественны — их знает каждая чуткая и любящая мать: откликаться на плач, утешать, укачивать, баюкать, петь малышу песенки, почаще брать на руки, обнимать, целовать, щекотать, подбрасывать, любоваться им, умиляться, улыбаться, восхищаться новыми действиями, использовать время, когда малыш не спит, для общения и игр.

Потрясающим эффектом обладают всевозможные потешки и пестушки, которыми мама сопровождает переодевание, купание, игру, массаж. Они передаются из поколения в поколение и сохраняются почти в неизменном виде. Все знают «Ладушки, ладушки, где были? — У бабушки», «Сорока-ворона кашу варила», «Водичка-водичка, умой мое личико». Пестушек — множество, на каждый случай своя: когда ребенок просыпается, когда мама его умывает, когда он учится переворачиваться, когда у него что-то болит. Они очень ритмичные, складные, поднимают настроение и маме, и малышу, помогают получать удовольствие от общения и оказывают позитивное влияние на общее развитие младенца.

На первый взгляд, это не вписывается в контекст привычного разговора про интеллект. Но именно эта особая атмосфера тепла, внимания и заботы позволяет ребенку расти и развиваться полноценно.

Для того чтобы чему-то научиться — ходить, залезать, собирать пирамидку, ставить кубик на кубик, — малышу приходится сотни раз это пробовать, сотни раз переживать неудачи

Откуда у него такая способность справляться и не отчаиваться? От взрослого, который рядом и с которым у него есть глубокая эмоциональная связь, которому он доверяет. Например, ребенок тянется к игрушке и, не дотягиваясь, падает и ударяется. Он горько плачет, просится к маме на ручки. Она его берет, обнимает, гладит ушибленное место, он видит ее улыбку, спокойный подбадривающий взгляд «глаза в глаза». Ему не надо ни о чем беспокоиться, ничего бояться. Его защитили, о нем позаботились. В абсолютной безопасности он может целиком погрузиться в свое переживание и выплакать стресс. И, как только он успокоился и его опускают на пол, он может снова исследовать мир и пытаться овладеть той самой игрушкой. Ему не страшно.

Это важнейшее условие развития познавательной активности. Только в таком случае ребенок захочет «хватать» и «залезать», узнавать и исследовать. Ему опять интересно, он опять открыт миру.

А если такого заботливого взрослого защитника у ребенка нет или он вдруг куда-то делся, малышу приходится в прямом смысле этого слова бороться за выживание, все силы отдавать на преодоление стресса. А значит, ему уже нет никакого дела ни до изучения нового, ни вообще до мира вокруг. Значение эмоционального контакта с близким взрослым для развития ребенка подтверждено экспериментально.

Живое общение

В исследовательской лаборатории М. И. Лисиной с полугодовалыми младенцами из дома ребенка проводили 30 занятий по восемь минут каждое. Взрослый общался с малышом, как это делает любящая мама, — ласкал его, поглаживал, тормошил, улыбаясь и приговаривая нежные слова. И оказалось, что дети, получившие свою, пусть и небольшую, порцию впечатлений, развивались быстрее, чем малыши из контрольной группы, которым «добавки» эмоций и нежности не досталось. Первые лучше ориентировались в пространстве, дольше играли с игрушками, чаще активно исследовали предметы, одновременно задействовав руки, глаза и рот.

В другом эксперименте участвовали малыши от 9 до 12 месяцев: взрослый брал ребенка на руки, играл с ним, водил за ручку по комнате, произносил что‑то ласковое и т. д. Всего за 20 занятий дети преображались: исчезала напряженность, они становились более раскованными, радостными, с удовольствием вступали в контакт, чаще сами инициировали общение со взрослым. Тесты на активную речь и понимание речи взрослого показали их превосходство над детьми из контрольной группы. Конечно, эти поразительные эффекты не могут быть долговременными и без продолжения регулярного общения со взрослым, к сожалению, сходят на нет.

А вот когда в закрытых детских учреждениях Англии пытались преодолеть дефицит эмоций за счет механической экстрастимуляции (по утрам и после обеда на 10 минут включали автоматическую качалку, или взрослый столько же времени стоял у колыбели младенца и монотонно читал ему вслух), то никакого, даже кратковременного, благотворного влияния на развитие ребенка это не оказало.

Не было главного — теплого эмоционального контакта со взрослым

Благодаря этим экспериментам становится понятным, почему, например, дети из африканских племен, которых мама практически круглые сутки носит на себе, в первый год жизни бывают более развитыми, чем их сверстники из семей североамериканцев или европейцев. Мама обеспечивает малышу постоянный эмоциональный и телесный контакт: ребенок включен в ее жизнь, он всюду с мамой, при этом у него есть определенная доля свободы — но в мамином присутствии. Как это происходит, можно увидеть в удивительном французском фильме «Малыши». В нем показана жизнь — от рождения до года — четырех младенцев из разных стран: США, Японии, Монголии и Намибии. Отношения африканского мальчика и его мамы отличаются какой-то особенной близостью, теплотой и естественностью.

Не так давно в интернете ходило описание одного любопытного эксперимента. Он проводился в рамках проекта OLPC (One Laptop Per Child — «ноутбук каждому ребенку»). Суть эксперимента в следующем: в одну эфиопскую деревню, где грамотность населения практически равна нулю, привезли планшеты, на которых были установлены обучающие программы. Коробки с планшетами оставили на центральной улице, не дав никому никаких инструкций.

Ученые полагали, что дети будут просто играть с коробками, но через четыре минуты один из них умудрился открыть коробку и включить планшет

Через пять дней дети уже использовали почти 50 различных приложений. Через две недели пели считалочки и алфавит на английском языке под аккомпанемент программы, а через пять месяцев взломали устройство и смогли включить камеру, использование которой было заблокировано.

Удивительно, что при отсутствии целенаправленного обучения дети смогли самостоятельно освоить обращение с устройством, с которым никогда прежде не имели дела. Более того — они никогда не читали книг и даже этикеток на продуктах. Но не это стало определяющим — а что тогда? Откуда в африканской деревне столько «юных интеллектуалов»? Рискну предположить, что такая потрясающая сообразительность — результат тесного общения с мамами в первые годы жизни.

И после трех не поздно

Очень показательный эксперимент провел Гарольд Скилз с двумя группами умственно отсталых детей из специального детского приюта. Малышей экспериментальной группы в возрасте трех лет отдали на попечение умственно отсталых женщин из другого специального учреждения, причем каждого ребенка со своей «мамой» поместили в отдельную палату. Контрольная группа осталась в прежних условиях. В течение полутора лет коэффициент умственного развития детей из экспериментальной группы заметно вырос (с 64 баллов до 92), тогда как в контрольной группе он снизился на 26 баллов. Что могли делать умственно отсталые мамы для своих «приемных» детей? Они просто проводили с ними большую часть времени, играли, разговаривали, нянчились. Исследователи сделали вывод, что для развития ребенка важны не столько интеллект и квалификация взрослых, с которыми он общается, сколько теплое, внимательное, заинтересованное отношение — тесная эмоциональная связь.

Именно живое общение с любящим взрослым дает все самое необходимое не только для эмоционального благополучия младенца и его психологического комфорта, но и для развития его интеллекта. Никакие развивающие игрушки, никакие обучающие методики не заменят в младенчестве ни нежных рук, ни ласкового взгляда мамы.

Пространство

Мы часто забываем о том, насколько нов и непонятен для малыша окружающий мир, игнорируем первые попытки его познания. А между тем именно взрослый для ребенка — важнейший источник информации. Любопытству и познавательной активности невозможно научить, но им важно не препятствовать. Именно мы должны организовать и постепенно расширять то пространство, в котором младенец, доверяя своему окружению, может проявлять себя свободно и использовать свои возможности.

Стабильность и новизна. Чтобы ребенок удовлетворял свое любопытство, пространство вокруг него должно быть, в первую очередь, стабильным — только на фоне постоянства окружающей обстановки он сможет заметить что-то новое и заинтересоваться этим.

Но соотношение стабильности, новизны и неопределенности должно быть оптимальным

Это как любая тренировочная нагрузка — для достижения эффекта она должна быть не слишком слабой, но и не чрезмерной. В мире, где все однообразно и предсказуемо — бледные стены, белый потолок, няня в маске, как в детдоме, — нет неопределенности. И проявлять любопытство в таком мире не к чему. Но и там, где одна картинка быстро сменяет другую, как в слайд-шоу, где «мелькают города и страны, параллели и меридианы», взгляду тоже не за что зацепиться.

Если сегодня ребенок видит одно, завтра другое, сегодня с ним разговаривают на одном языке, завтра на другом — без всяких закономерностей, — у него нет возможности что-то предсказать, предвосхитить, а значит, и удивиться, что что-то идет не так. И тогда он невольно отгораживается, защищается от этого обилия впечатлений и перестает что-либо воспринимать. И в том и в другом случае эффект один — естественное, природное любопытство младенца угасает.

Значит, нам в очередной раз нужно проявить чуткость и внимание в поисках золотой середины: с одной стороны, обеспечить малыша разнообразными впечатлениями, а с другой — не перегрузить его восприятие все новыми и новыми игрушками, предметами, сменой комнат, лиц, людей вокруг.

«Двигательное питание»

Вы замечали, насколько лучше думается после занятий в спортзале или при ходьбе? Недаром актеры разучивают роли в движении, ораторы сопровождают свою речь активной жестикуляцией, а свежие решения приходят к нам во время прогулки. А все потому, что наше тело и психика тесно связаны. Изучая развитие мозга и его функций, физиологи доказали, что поступающие от скелетной мускулатуры нервные импульсы, с одной стороны, сообщают мозгу о совершаемых движениях, а с другой — повышают общий тонус коры головного мозга, стимулируя его деятельность. Когда мы в движении, улучшается мозговое кровообращение и функциональное состояние центральной нервной системы, активизируются психические процессы, повышается умственная работоспособность, уходит усталость, нервное напряжение.

Для младенцев двигательная активность имеет особое значение: без «двигательной подпитки», как и без эмоциональной, развитие интеллекта невозможно. Специалист по детскому развитию Кэрол Сток Крановиц пишет, что «каждый ребенок обладает аппетитом к двигательному питанию». И чем больше у него возможностей для самостоятельного исследования окружающего пространства, для активных экспериментов, для новых действий, тем лучше развивается его интеллект.

Лучшая «игрушка»

Мы понимаем, что с младенцем надо общаться, но все равно теряемся: «А чем с ним заниматься?» Нам трудно делать что-то с ребенком «просто так», ведь в наше динамичное время мы не привыкли действовать без цели, плана, заданного алгоритма. Если мы куда-то идем, нам нужно знать, куда и зачем. И мы чувствуем себя совершенно беспомощными, когда нужно просто проводить с ребенком время, резвиться, веселиться, нянчиться, — для многих это бывает неразрешимой задачей.

Кто-то поддается соблазнам в виде всевозможных развивающих ковриков и комплексов, которые освобождают родителей от необходимости постоянно развлекать малыша.

Сейчас лучший способ продать какую-либо игру — написать на коробке: «Ребенок будет играть самостоятельно»

Такие коврики и комплексы сами шуршат, гремят, играют музыку, на них много картинок, подвесных игрушек. Это действительно удобно и на какое-то время можно оставить младенца одного. Но стоит понимать, что такой способ «занять» ребенка не должен быть основным.

Спасительной палочкой-выручалочкой для родителей может быть совместная игра. Мы называем это игрой в какой-то мере условно, потому что для самого ребенка это естественное, эмоционально наполненное, теплое общение. Но для нас это канва, по которой мы можем организовать это общение, способ научиться заниматься с ребенком, вначале следуя правилам и инструкциям. Здесь нам помогут многочисленные книжки, где описаны игры с детьми разного возраста, и советы «бывалых».

Каждый может найти то, что органично для него, то, что ему интересно, то, что вызывает интерес у ребенка

И тогда игры, безусловно, будут приносить пользу. Они не должны быть сложными, здесь не надо ничего особенно выдумывать. Ребенок смеется, мы смеемся, ребенок доволен, мы довольны. Некоторые игры могут стать любимыми и будут служить развитию малыша и наших с ним отношений.

Игры обладают волшебным эффектом — они воздействуют не только на детей, но и на родителей. Втягиваясь в игру, мы начинаем сами придумывать что-то новое, радоваться, общаться и в конечном счете сможем быть с ребенком «просто так». А лучшая «игрушка» для малыша — это взрослый, именно к нему у ребенка подлинный интерес.

Границы и правила

Смелость, активность, любопытство надо поощрять, но только если мы точно знаем, что ребенок в безопасности, а он уверен, что старшие его оберегают.

Младенец еще не знает, что можно, а чего нельзя, и в своем стремлении активно познавать мир может упасть, пораниться, испугаться, что-нибудь испачкать, разбить или сломать. Заботясь о безопасности ребенка и сохранности своих вещей, мы, естественно, пытаемся как-то сдерживать его активность — устанавливаем правила и обозначаем границы.

Безопасность и поощрение

Конечно, очень удобно, когда неловкий и неуклюжий младенец лежит спеленутый в кроватке или сидит в манеже, из которого ему не выбраться. В это время мы можем заниматься своими делами и не думать о том, что он забредет куда-то не туда или откуда-нибудь свалится. Но связь движений и интеллекта обусловлена физиологически. Поэтому, ограничивая активность ребенка — туго пеленая его или постоянно принуждая «сидеть смирно» и «вести себя тихо», — мы замедляем развитие. Наша задача, напротив, сделать все, чтобы у ребенка была возможность шевелиться, двигаться. Не надо считать, что опасности подстерегают нашего малыша повсюду. Поэтому запреты, которые устанавливают границы дозволенного, должны быть разумными. Здесь, как и во всем, нужно находить баланс.

Мама может что-то запрещать и ограничивать или, наоборот, поощрять, стимулировать активность малыша, то есть регулировать его поведение, благодаря эмоциональному контакту, который создается между ними. Как это происходит?

Маленький ребенок пока не в состоянии понять и оценить происходящие вокруг него события, а потому ориентируется на эмоциональную реакцию взрослых

Примерно с девяти месяцев малыш, отслеживая выражение лица родителей, способен считывать их эмоции. Скажем, к нему приближается незнакомец: если мамино лицо при этом излучает спокойствие и доброжелательность, ребенок не заплачет, он даже улыбнется. Если же лицо мамы будет выражать испуг, смятение или страх, малыш наверняка тоже испугается и закричит.

В этом смысле очень показателен эксперимент с иллюзией зрительного обрыва. Младенца сажают на дорожку из стекла, под которым помещен рисунок из черно-белых квадратов. В результате изменения размера квадратов возникает иллюзия обрыва. Малыш ползет по стеклу и при приближении к «обрыву» смотрит на лицо матери: если мама хмурится или сердится, он останавливается, а если смотрит заинтересованно, улыбается, тем самым поощряя его к действию, он продолжает движение и пересекает опасный «обрыв».

Все мы хотим, чтобы дети не боялись исследовать тот мир, который открывается перед ними, чтобы им было интересно, чтобы они были активными и смелыми. Малыши от рождения разные: одни более пугливые, другие более бесшабашные. Но, оказывается, какими они вырастут, в первую очередь зависит от нас, а не от того, какими они родились.

Не пугать!

Широко известен эксперимент американского психолога Джона Уотсона, в котором он изучал появление у младенцев чувства страха. Испытуемым стал девятимесячный Альберт. Уотсон и его ассистентка поставили целью сделать так, чтобы ребенок начал испытывать страх — бояться ручной белой крысы.

В течение двух месяцев младенцу показывали белую крысу, белого кролика, вату, маску Санта-Клауса с бородой и т. д. Затем малыша посадили на коврик и разрешили поиграть с крысой — мальчик совершенно не боялся и спокойно играл.

В следующей фазе эксперимента Уотсон начал ударять железным молотом по металлической пластине за спиной ребенка каждый раз, когда Альберт прикасался к крысе. После нескольких таких ударов у малыша выработался рефлекс — он начал избегать контактов с животным.

Спустя неделю опыт повторили: крысу положили в колыбель с младенцем и пять раз ударили по пластине. Мальчик плакал уже только при виде белой крысы. Еще через пять дней Уотсон решил проверить, будет ли ребенок бояться похожих объектов. Оказалось, что теперь малыш боялся и белого кролика, и ваты, и маски Санта Клауса.

Можно спорить об этических аспектах этого эксперимента, но стоит признать, что он помогает нам сделать важный вывод: у маленького ребенка очень легко развить (сознательно или не осознанно) боязнь некогда нейтральных или даже приятных для него объектов, страх перед тем, чего он в принципе не должен бояться.

Таким «гонгом», пугающим ребенка, может быть наш крик, наши одергивания: «Не трогай!», «Брось!», «Положи!»

Из благих побуждений мы часто преувеличиваем степень опасности тех или иных предметов или ситуаций для ребенка и тем самым блокируем зарождающийся у него исследовательский интерес. Важно не перестараться в запретах и ограничениях: новое должно не пугать ребенка, а удивлять и привлекать.

Мягко, но настойчиво

Так что же, можно позволить малышу делать все, что он хочет? Конечно, нет. Мы должны контролировать активность ребенка, но при этом действовать очень гибко, чтобы не отбить у него желания исследовать мир. А для этого нужно все время быть начеку, аккуратно отпускать или подтягивать «эластичный трос» — в зависимости от обстоятельств, проявлять изобретательность и успевать вовремя «подстелить соломку».

Если ребенок пытается смять или порвать попавшиеся ему на глаза бумаги, которые, как оказалось, папа принес из офиса, надо спокойно заменить их теми, что порвать не жалко. Малыша тянет рисовать на стенах? Можно выделить ему на обоях специальное место для рисования и тем самым по держать его творческий порыв и стремление к самовыражению. Не стоит впадать в крайности: либо держать малыша в ежовых рукавицах, либо умиляться и потакать любым его действиям и поступкам. Например, ребенок начинает швырять все подряд, хватать кошку за хвост, а родители в полном восторге. Запретов не может быть много, но они должны быть — особенно по ключевым моментам.

Уже в младенческом возрасте начинают закладываться основные понятия — что хорошо, а что плохо, что важно, а что нет, что можно, а чего нельзя

Родители своим авторитетом устанавливают твердые рамки, которые малыш должен осознать и принять.

Эти границы должны быть четкими, ясными, понятными, но ни в коем случае не жесткими, пугающими. Мы твердо говорим «нет», но говорим это спокойно. В момент отказа мама должна поддерживать контакт с ребенком, смотреть ему прямо в глаза — можно даже приобнять малыша

Правила должны быть непреложными. Так, в автомобиле малыш привыкает сидеть пристегнутым в специальном кресле, за столом он должен есть, а не играть едой. Увидев, как наше чадо тянет кошку за хвост, мы сразу же твердо говорим «так нельзя» и объясняем почему.

Конечно, постоянно искать золотую середину — дело хлопотное, такой подход потребует от нас внимания и сил. Но поддерживать и разрешать, ограничивать и запрещать — важная родительская функция.

Поэтому нам придется хорошенько «пошевелить мозгами», если мы хотим, чтобы они потом «шевелились» у ребенка

Тепло, пространство и правила образуют своего рода «магический треугольник» где царит атмосфера любви, принятия и заботы, где есть пространство для развития самостоятельности и исследовательской деятельности, где действуют разумные ограничения и создано чувство защищенности, позволяющие малышу удовлетворить свое любопытство, многое узнать и попробовать, оставаясь в безопасности. Достичь равновесия между вершинами треугольника непросто, но вполне по силам тому, кто искренне заинтересован в развитии ребенка.

Выживете ли вы в школьном чате?
Комментарии(15)
Очень нужная информация. Добавлю ещё один совет мамам — знайте про особенности развития всего организма ребенка. Для этого больше читайте именно про особенности развития организма в разном возрасте (https://mel.fm/blog/menedzhment-rynochny/36970-ot-goda-do-pyatnadtsati). Нельзя в раннем возрасте дать ребенку гантели. Нагрузка на организм, который ещё складывается, не должна быть такого же типа, что и на сложившийся организм. Приемы обучения в школе нельзя переносить на дошкольное развитие. А мы обычно помним именно те формы воспитания и обучения, которые получили в школе. Ещё раз: интересуйтесь ещё до рождения ребенка особенностями воспитания в раннем возрасте.
Повеселила притянутая за уши связь того, что африканские дети додумались как планшет включить и того, что мать их с собой таскает) Вы наверное их совсем обезьянами считаете) Так я Вас удивлю-обезьяна тоже додумается) А знаете, если нашим детям дать планшет и не сказать что это такое, они его ещё быстрее включат)
1. Жалобы мамы: ребёнок не читает. Задаю вопрос: а вы читаете? Ответ: мне некогда. А ему тем более!!!
2. «Колобок» Читали детям все. Спрашиваю «у всех»: что такое «СУСЕКИ»? Родители не знают, значит не объяснили, значит ребёнок усвоил, что понимать каждое слово необязательно.
А почему это ребёнку — тем более? Он-то не работает, в отличие от родителей.
Отличная стаття!
Показать все комментарии
Больше статей