5 детских книг, которые нужно прочитать взрослым
29.04.2016
«Что за нелепые выдумки!», «Не говори глупостей!» — эти слова в какой-то мере волшебные. Если повторять их достаточно часто, ваш ребёнок почти наверняка перестанет рассказывать, что ему шепнула травинка и прочирикал дворовый воробей. А если не ребёнок, то кто же заметит те маленькие чудеса, которые мы, повзрослев, уже перестали замечать? Мы подобрали пять известных многим книг, которые нужно читать и перечитывать, чтобы не оказаться взрослыми, которые забыли, каково это — быть детьми.
«Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери
Эту удивительную сказку можно назвать и повестью, и притчей, но главное — это книга, которую каждый взрослый должен перечитывать, чтобы никогда не забывать, почему поговорить с ребенком о баобабах и розах — важнее, чем починить мотор. Для военного летчика Маленький принц становится проводником к забытому уголку его сердца — тому, где детство не кончается.
Герой в силу своего возраста вынужден жить в мире «взрослых», где удав, проглотивший слона, похож на кривую шляпу, а важными считаются совсем неважные дела и мысли. Глядя на Маленького принца, он возвращается к ребенку внутри себя, голос которого уже давно едва слышен, и вот — крепнет с каждым словом белокурого мальчика с длинным шарфом, прилетевшего с другой планеты.
Слушая рассказы Маленького принца, мы путешествуем по фантастическим мирам и встречаем странных людей на маленьких планетах — глупых, жадных, ленивых, честолюбивых. Это путешествие невеселое, но созерцание людей, подчинивших свою жизнь удовлетворению мелких страстей, помогает вспомнить, что действительно важно: слушать свое сердце, заботиться о тех, кто рядом, и не забывать кормить нарисованного барашка.
«Я вам рассказал так подробно об астероиде Б-612 и даже сообщил его номер только из-за взрослых. Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: „А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?“ Они спрашивают: „Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?“ И после этого воображают, что узнали человека».
«Синяя птица», Морис Метерлинк
Рождественская сказка Мориса Метерлинка «Синяя птица» — это пьеса с удивительно простым и в то же время удивительно важным посылом, которая учит видеть скрытое в простых вещах. Дети дровосека, Тильтиль и Митиль, приникшие к окну своей бедной хижины, во все глаза глядят на подготовку к Рождеству в богатом доме напротив. Они отчаянно нуждаются в чуде — и чудо приходит в их жизнь в облике хромой и горбатой Феи Берилюны, которая своим видом олицетворяет то, чему предстоит научиться детям — «надо быть смелым, чтобы видеть скрытое».
«Странный народ эти Люди!.. Когда Феи вымерли, люди ослепли, но они даже не замечают этого», — сетует Фея, и уводит детей в волшебную страну, чтобы научить их видеть, пока они еще могут поверить в сказку.
Все происходит в царстве грез: мать и отец видят только мирно спящих Тильтиля и Митиль, а в это время мальчик поворачивает алмаз на волшебной зеленой шапочке, и хижина оживает. Дети видят суть вещей: робкую и неловкую Душу Молока, веселые Души Караваев, Душу Воды в облике прекрасной девы и ослепительную Душу Света. В их сопровождении дети отправляются на поиски Синей птицы. Они побывают в Стране Воспоминаний, во дворце Ночи, Садах Блаженств и Царстве Будущего — но каждый раз, казалось бы, обретенная птица счастья, оказывается чем-то иным. Дети возвращаются с пустой клеткой в свою хижину, но хижина уже не та, что раньше. Здесь разлита радость, все кажется им ярким и светлым, а вовсе не бедным и убогим — ведь в каждой вещи дети научились видеть живую душу. Тильтиль и Митиль оканчивают свое путешествие, казалось бы, там же, где и начинали, но теперь они смотрят на все другими глазами. Бедность не страшна тем, кто может увидеть Душу Света «в каждом скользящем лунном луче, в каждой ласково глядящей звёздочке, в каждой занимающейся заре, в каждой зажженной лампе».
Но поделиться своим открытием с родителями детям не удается: как часто бывает, мама и папа Тильтиля и Митиль смеются, не принимая их выдумки всерьез. И дело не в том, что у них нет волшебной шапочки с зеленым алмазом: и у Тильтиля с Митиль ее на самом-то деле не было. А были широко раскрытые глаза, готовые увидеть сказку, и души, готовые ее принять.
«Мать Тиль: — Да что с тобой?.. Ты еще не проснулся?.. Может, ты болен?..
Тильтиль: — Ты ничего не понимаешь!.. В прошлом году я ушел из дому с Митиль, с Феей, с Душой Света — Душа Света такая добрая! — с Сахаром, с Водой и с Огнем. Вода и Огонь все время дрались… Ты на нас не сердилась?.. Ты не очень скучала?.. А что отец?.. Я не мог отказаться… Я оставил вам записку и все объяснил…
Мать Тиль: — Что ты несешь?.. Или ты болен, или еще не проснулся… (Шутя дает ему шлепка) Да ну же, проснись!.. Что, теперь проснулся?»
«Кондуит и Швамбрания», Лев Кассиль
Оглядите вашу квартиру: несколько комнат, кухня, коридор, казалось бы, ничего необычного, но для ребенка она может быть восточным дворцом, лесной хижиной или, например, большим пароходом — какой она была для Лели и Оськи из повести Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания».
Жизнь у Лели и Оськи, детей доктора, непростая: в их гимназии строгие нравы, а родители ставят в угол за то, что шахматная королева пила чай с шахматным королем, а потом потерялась.
«Земля поворачивалась спиной к Солнцу, и мир тоже повернулся к нам самой обидной стороной. Из своего позорного угла мы обозревали несправедливый мир. Мир был очень велик, как учила география, но места для детей в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах. Взрослые забыли, наверное, свои детские игры и книжки, которыми они зачитывались, когда были маленькими. Должно быть, забыли! Иначе они бы позволяли нам дружить со всеми на улице, лазить по крышам, бултыхаться в лужах и видеть кипяток в шахматном короле…»
В углу и рождается Швамбрания — воображаемая страна вулканического происхождения, окруженная бескрайним Тихим океаном. Оказывается, чтобы создать свою собственную страну, нужно не так уж много: книги Жюля Верна для вдохновения и баночки лекарств с заковыристыми названиями для создания имен и топонимов. Страна была совсем настоящая: у нее была карта, по очертаниям похожая на зуб из рекламы, многовековая история и жители — «швамбраны», все как один моряки, среди которых особенно отличался полиглот Джек, чей словарный запас был наполнен фразами из карманного разговорника, купленного на базаре.
Швамбрания живет, воюет, переживает революцию и свержение царя, а потом прекращает свое существование. Подросшие ребята сами отказываются от нее, чтобы уберечь свои детские воспоминания от воздействия внешнего мира, да и реальный мир стал занимать большую часть их мыслей, чем воображаемый: папа уехал на фронт, Леля дает уроки за фунт мяса в месяц, а «швамбранские дрова годятся только для отопления воздушных замков».
«Ковер-самолет», Владислав Крапивин
В цикле детского писателя Владислава Крапивина «Летящие сказки» чудесное случается с обычными школьниками, которые жаждут приключений и не боятся поверить в сказку: Антошка Топольков становится Летчиком для Особых Поручений, а Женя Ушаков — Рыцарем Оленя на острове Двид. Но есть среди персонажей Крапивина герой, которому это действительно нужно — Олег, герой-рассказчик повести «Ковер-самолет», из жизни которого болезнь забирает отца, а взамен приходит дядя Сева с пятилетней Ленкой. И Олежка сбегает из дома, от виноватого взгляда и «отеческих» касаний дяди Севы и от Ленки, которая называет «мамой» маму Олежки. Сбегает на самом деле всего на одну ночь. Наутро мама забирает мальчика домой от его новоприобретенного друга Витальки, но настоящий дом для него теперь — это чердак. Волшебный чердак, в сумраке которого ребята забывают о реальности. Главный волшебный предмет — это, конечно, ковер-самолет, извлеченный из пыльного чулана. Но на самом деле его могло бы и не быть: чудеса случаются в воображении мальчиков, в котором оживают картонные солдатики, а старый ковер кажется сокровищем, даже когда о его волшебных свойствах еще неизвестно.
«Ковер? Ура! На ковре можно устраивать соревнования по классической борьбе (и по неклассической тоже). Можно просто лежать рядышком друг с другом и болтать про все на свете. Можно вытащить ковер на крышу и загорать там, не боясь расцарапать пузо о кровельные листы. Можно сделать из него чум или кибитку и жить, будто кочевники!
Это взрослые думают, что ковры нужны только, чтобы вешать на стенку или класть на пол. А мы-то знали настоящую цену вещам!»
Вознаграждая ребят за доверие, ковер поднимает их в воздух, и они летают над городом, над рекой — пока не становятся взрослыми. Но иногда и взрослый человек может помочь ребенку увидеть чудо. И через много лет, увидев знакомый ковер-самолет, а возле него робкого мальчика в синей майке, повзрослевший Олег Лапников говорит ему: «Правда, малыш, правда. Нужно только очень захотеть!»
«Мэри Поппинс», Памела Трэверс
Если бы дети хоть как-то могли на это повлиять, все взрослые бы были такими же, как Мэри Поппинс. Они бы понимали, что говорят соседские собаки и скворцы на ветках, микстура бы у них в руках превращалась в клубничное мороженое, а их знакомые были бы такими же чудными, как дядя Мэри Поппинс мистер Паррик.
«Мистер Паррик, извините, я всегда знала, что вы немного странный! Но я всегда закрывала на это глаза, раз вы аккуратно платили за квартиру. Но такое поведение — пить чай с гостями в воздухе, — мистер Паррик, я поражена вашим поступком, сэр!» — праведный гнев экономки мисс Персиммон — обычная, и, к несчастью, очень частая реакция «правильных» взрослых на поведение тех, кто ведет себя совершенно неподобающим образом, как дети. Но сколько искреннего смеха и улыбок вызывают дурачащиеся дяди и тети у детей — им кажется, что взрослые наконец-то с ними заодно, потому что поняли, как это весело ловить смешинки и начинать ужин сразу с торта.
Старшие Джейн и Майкл в повести Памелы Трэверс уже почти совсем большие — им не так-то просто поверить в чудеса, которые начали происходить с появлением в их доме Мэри Поппинс. То ли дело близнецы, не прожившие на свете и года, — они могут подружиться с солнечным лучом и удивляются, почему никто не понимает, что говорит ветер.
«Я их, наверное, никогда не пойму, этих взрослых, — сказал Джон. — Они все какие-то глупые.<…> Ну уж так и быть, от папы и мамы нельзя требовать многого — они ведь совсем ничего не понимают, хотя они такие славные, — но уж Джейн и Майкл могли бы, кажется…
— Когда-то они все понимали, — сказала Мэри Поппинс, складывая ночную рубашку Джейн.
— Как? — хором откликнулись Джон и Барби, ужасно удивленные.— Правда? Вы хотите сказать — они понимали Скворца, и ветер, и…— И деревья, и язык солнечных лучей и звезд — да, да, именно так.— Но почему же они тогда все позабыли? — сказал Джон, наморщив лоб…— Потому что они стали старше, — объяснила Мэри Поппинс».
«Ведь она не виновата, бедняжка, что всегда говорит не то. Она просто-напросто ничего не понимает», — с такими мыслями маленький Джон улыбается своей маме миссис Бэнкс. И если даже маленькие дети могут быть снисходительными к взрослым, не виня их в том, что они уже выросли, может, и взрослые могут в ответ постараться если не услышать, то хотя бы догадаться, о чем же все-таки говорит ветер.
