Заброшенность или гиперопека? О родителях, которые слишком рано отпускают своих детей
Заброшенность или гиперопека? О родителях, которые слишком рано отпускают своих детей
Заброшенность или гиперопека? О родителях, которые слишком рано отпускают своих детей

Заброшенность или гиперопека? О родителях, которые слишком рано отпускают своих детей

Колонка Маши Трауб

Маша Трауб

24

29.07.2019

Ещё целый месяц родительские сообщества будут пестреть фотографиями детей, которые отправились в самостоятельное путешествие — в лагерь или на спортивные сборы. А мамы — задаваться вопросом, не рано ли, стоило ли и что лучше пить от нервов? Писатель и журналист Маша Трауб, у которой в июле в издательстве «Эксмо» вышла новая книга «Лишние дети», рассказывает о своём опыте и тех детях, которые слишком рано остались одни.

Тема «В каком возрасте отправлять ребёнка одного?» не исчерпывается никогда. Как и споры — что даст поездка? Социализацию или удар по детской психике? Пока самый дельный комментарий, который я вычитала, звучал так: «Отправлять тогда, когда к этому будут готовы родители». И вот тут начинаются проблемы.

Впервые я столкнулась с этим больше десяти лет назад, когда поехала в качестве вожатой-аниматора-сопровождающего на спортивные сборы с сыном. Ему тогда было семь лет, и я представить не могла, что могу отпустить его одного. Но многие мамы мыслили не столь трагическим образом.

На моём попечении — я жила в домике вместе с ещё пятью детьми — оказалась, например, восьмилетняя девочка со зрением минус пять, если не больше. И она, естественно, не хотела носить очки. О проблемах со зрением я узнала не от её мамы, которая провожала нас и могла бы меня предупредить, а от самой девочки. В ответ на мою просьбу убрать разбросанные по полу вещи она плюхнулась на колени и каждую юбку или майку подносила к носу.

В соседнем домике жила Катя, ещё одна мама, не решившаяся отправить свою семилетнюю дочь одну. В качестве одного из подопечных ей достался мальчик с жуткой аллергией буквально на всё — от пыльцы до рыбы.

Об аллергии мы тоже узнали не от родителей мальчика, а в тот момент, когда он на наших глазах стал краснеть, опухать и задыхаться

Мама не положила ребёнку в дорожную аптечку даже антигистаминный препарат. Мы с Катей тогда так перепугались за чужого ребёнка, что чуть не снесли до фундамента местную больницу.

Была ещё одна девочка — шестилетняя Сонечка. Девочка умела то, что не все шестилетки могут — и заплетаться, и стирать трусы. Впрочем, у Сонечки и недетских знаний с избытком хватало. Например, она всем сообщала, что мама развелась с папой и теперь ищет нового мужа, а Сонечка ей мешает. Она просто констатировала факт. Мама, кстати, обещала приехать под конец сборов, и Сонечка её ждала каждый день.

А каждую ночь мы с Катей дежурили у постели Сонечки, которая кричала от приснившихся кошмаров. Именно по ночам у девочки начинали болеть голова, живот, ноги, и она засыпала только к пяти утра. Сонечка забыла дома любимую игрушку — кота Люсика, с которым дома не расставалась. Мы звонили маме Сонечки и умоляли приехать пораньше вместе с Люсиком, чтобы ребёнок уже мог спокойно уснуть. Мама искренне не понимала, в чём проблема.

Я не отпускала от себя сына, нанимаясь помощником повара, воспитателем в лагеря и на сборы, чтобы быть с ним рядом. Потому что знала — молоденькая вожатая влюбится и уйдёт в чувства на все две недели, а сын лучше умрёт с голоду, чем станет есть то, что не любит.

Я миллион раз слышала, что ращу из сына хлюпика и маменькиного сынка. Не вырос. В четырнадцать лет он уже грёб на байдарках по карельским озёрам и крутил педали горного велосипеда в тех же краях. Он ездил один в другие города, плацкартные вагоны — к нашему родительскому ужасу — стали ему чуть ли не родным домом.

Однако он усвоил главное — если не позвонит маме в условленное время, мама на вертолёте прилетит и зависнет над его головой. Ещё найдёт миллион знакомых, которые появятся в том месте, где бы он ни находился, не выйдя на связь, и оторвут ему голову. А потом приедет мама и ещё раз оторвёт голову. Гиперопека? С моей точки зрения — вопросы ответственности и безопасности.

Дочку — нежную пугливую красавицу, счастье всей нашей жизни, цветочек, выращенный под стеклянным колпаком, я и не собиралась отпускать одну. Времена изменились — стали популярны и даже модны семейные лагеря. Даже на сборы можно приехать с ребёнком — он тренируется, а мама пресс качает. Выбор семейных лагерей огромен — от мягкого родительства и плетения оберегов до гимнастики, балета, рисования, театральных постановок, изучения языка и игры в шахматы. Дети, отправляющиеся в поездки одни, стали скорее исключением из правил, хотя десять лет назад всё было наоборот — родители, приколовшие детей к юбке, были исключением.

В последней поездке я увидела девочку, отправленную на сборы в одиночестве. Ей, назовём её Дашей, было почти двенадцать. На сборы её везла чья-то чужая мама, даже не знакомая с родителями девочки. Жила Даша с тренерами, причём не своими — она тренировалась в другом клубе и жила в другом городе. Дашину маму, как выяснилось, никто в глаза не видел до этой поездки. И не сказать, что она обрывала от волнения телефон.

Девочка привлекала к себе внимание всеми возможными способами — от публичных звонков матери с криком «где мои стринги?» до внезапных исчезновений

Все бежали искать Дашу, которая могла запереться в туалете, вызвать рвоту и объявить, что у неё булимия. Про собственную семью девочка рассказывала ужасы — мол, мать её бьёт, у папы другая жена, мама тоже в поиске и в статусе «всё сложно». И никто не знал, что из рассказов Даши правда, а что выдумка.

Девочка, конечно, доводила всех до исступления — материлась как сапожник, строила глазки официантам, убегала в неизвестном направлении. К заключительному открытому занятию, на которое позвали фотографа, а девочки должны были прийти с причёсками, от Даши у всех дёргался глаз. Она попросила у одной из мам гель и попробовала сделать причёску самостоятельно, вылив на голову полтюбика. Она подходила к взрослым и спрашивала: «Я красивая? Правда?»

Мне она сказала, что хочет побыстрее вырасти, чтобы стать красивой. Потом я обнаружила её в туалете — Даша плакала из-за лифчика, который торчал из-под формы. Била себя по груди и говорила, что она уродина. У Даши случилась истерика, и она не вышла на тренировку. Я сидела с ней рядом, на полу в душевой, и рассказывала про менструацию — оказалось, у Даши начались месячные, а мама её не подготовила. И девочка думала, что умирает. Я отвела её в магазин и показала, какие есть прокладки и что означают нарисованные капельки.

Мне было до безумия жаль девочку, которая после этого лагеря отправлялась в другой без заезда домой. Её должна была перехватить чужая мама, согласившаяся помочь. Даша сказала, что ездит одна с шести лет и привыкла. Но она не привыкла. Скорее, привыкла её мама, спокойно отпуская дочь с незнакомыми людьми.

Я смотрела на Дашу и вспоминала ту Сонечку — девочку, с которой сидела по ночам десять лет назад. Интересно, какой она выросла? Сейчас ей восемнадцать, как моему сыну.

Читайте также
Комментарии(24)
Просто есть определенная порция внимания родителей, которая должна быть отдана ребенку. Если ее не отдать, когда он маленький, будешь потом долго огребать последствия, ибо набегают проценты за просрочку, пени они называются, по-моему. А они бывают разных видов: от всякого рода зависимостей до болезней и дальше посписку.
На соревнования с детьми я тоже ездила и точно так же была удивлена, когда узнала, что одна девочка пьет антибиотики, а я при этом настойчиво кормила ее апельсинами, что могло вызвать аллергическую реакцию. Но родители отпустили ее, даже не сказав мне о приеме лекарств. Потом я узнавала про эту девочку. Спорт она бросила, ушла из лицея, училась в очень слабой школе… А семья работала, не самая, скажем так, необеспеченная семья. И мама, и папа присутствовали, а девочка такая эмоционально замкнутая была, в маму, видимо. В который раз убеждаюсь — детей надо любить. Искренне. Тогда все сложится.
Улья, с Вашего позволения буду использовать «Просто есть определенная порция внимания родителей, которая должна быть отдана ребенку. Если ее не отдать, когда он маленький, будешь потом долго огребать последствия, ибо набегают проценты за просрочку, пени они называются, по-моему. А они бывают разных видов: от всякого рода зависимостей до болезней и дальше посписку» в качестве крылатой фразы — прямо-таки на стену повешу в кабинете. Не возражаете?
Такие проценты набегают… И это НАААМНОГО дороже того что сэкономили…
Маша, грустно читать то, что вы написали, зачем вы пишете статьи, если далеки от психологии, надеюсь, вы одумаетесь, иначе потом потеряете связь с детьми. Вам захотелось возвыситься над иными — нерадивыми — мамами? Не хватает похвалы? Прорабатывайте это на психотерапии
Ева Апостоле, причем тут психология? Маша права на все сто процентов. Прежде чем отпустить ребенка одного в какой бы то ни было лагерь, мама должна быть уверена на 100 процентов, что ребенок овладел навыками самообслуживания, самоконтроля, выживания в конце концов, что он найдет правильный выход из экстремальной ситуации. А этому надо учить. И это дело родителей. Мы в школе можем сто раз говорить о переходе улицы в положенном месте, а вчера на моих глазах мама и бабушка собрались переводить девочку через дорогу там, где не надо. И на мой оклик обернулись, но все равно пошли. Завтра ребенок пойдет один. Уверены, что по переходу? И не надо забывать, что воспитатель и тренер отвечает еще за энное количество детей, а не только за отдельно взятого ребенка.
София Блынская
Скажите, а как назывался тот лагерь? А то я уж очень похожа на Сонечку. Все сходится, кроме имени кота
Показать все комментарии
Больше статей