Старшие дети Евгения Чичваркина уже взрослые: сыну Ярославу 22 года, а дочери Марте 14, но общение с младшей сестрой, четырехлетней Алисой, для них всегда в радость. «Они постоянно обнимаются и много смеются, было бы здорово, если бы мы могли встречаться чаще», — говорит девушка Евгения и мама Алисы Татьяна Фокина. И в новых «Правилах воспитания» вместе с Евгением пытается найти другие составляющие формулы детского счастья.
1. Активная жизнь с рождения
Евгений: Мы исследуем не только территории друг друга, но и мира. Алиса всегда проверяет границы той области, которую она может контролировать. Это частое и совершенно нормальное явление в отношениях между родителями и детьми. Из-за того что у всех высокий интеллект и эмоциональный фон, иногда это даже может перерастать в некий конфликт. С границами мира все безопаснее. Первым масштабным исследованием стала десятикилометровая прогулка по Тель-Авиву. Алисе тогда было года три — по пути никто не развалился.
Татьяна: За год до этого мы случайно забыли забрать коляску, когда возвращались с отдыха, тогда же поняли, что она, в общем-то, нам больше и не нужна.
Мы с Женей стараемся не уезжать куда-то без дочери дольше чем на пару дней: нам кажется, что это было бы несправедливо по отношению к ней. Когда она была помладше, для нас всегда это было дилеммой: мы понимали, что с маленьким ребенком не пойдешь в те места, в которых было бы интересно, и не будешь ходить так быстро, как хотелось бы. Алиса замечательно вписалась в семейную динамику: мы быстро передвигаемся, забиваем наш день просто до отказа, но это не стало для нее проблемой — с раннего возраста она погружена в действительно серьезные, нагруженные впечатлениями и разнообразным контентом совместные поездки. Думаю, она поняла, что такой образ жизни стоит в «дано», что с этим нужно работать.
2. Нет — детскому меню, да — медузе и брокколи
Евгений: Искренне считаю, что нулевое количество пищевых аллергий у Алисы связано с тем, что мы не ограничиваем разнообразие употребляемых блюд. Она никогда не пробовала детское меню, с трех лет полный курс — ела уже абсолютно все. Если сейчас, например, прийти и сказать: «Пробовала козленочка?» — она скажет: «Нет». Тогда на логичный вопрос: «А хочешь попробовать?» — она скажет: «Да». Ну то есть абсолютно открытое сознание. Вот ей не нравятся устрицы, так она каждые 3–4 месяца пробует их снова: вдруг теперь что-то изменилось. Точнее даже, немного иначе: ей хочется, чтобы они понравились. К сожалению, пока этого так и не произошло. А вот медузу она сразу распробовала.
Татьяна: Мне часто подруги жалуются, что дети отказываются есть что-то, кроме макарон или картошки. Я понимаю, что, когда ребенок все выплевывает, мама пытается накормить его хоть какими-то калориями. Но такой вариант не для нас. Мы предпочитаем сложный, но результативный путь, понятно, что получится не с первого захода, но тем не менее. То есть, например, говорит ребенок, что не хочет есть брокколи, значит, нужно использовать другие рецепты: сделать суп-пюре или посыпать капусту сыром. И тогда, возможно, вкусовая палитра ребенка немножко расширится. В этом вопросе мне повезло: во-первых, Алиса любознательна и любит пробовать новое; во-вторых, они с Женей любят готовить и любят есть.
3. От битлов и Земфиры до «Холодного сердца»
Евгений: С раннего детства мы включали Алисе классическую музыку. Нам было важно развить в ней эстетический вкус. В целом у нее схожие с нами музыкальные интересы. Где-то год назад ей приглянулась песня Земфиры «Хочешь?», вот она ходила и напевала: «Хочешь, я убью соседей…» — как-то прониклась этой идеей.
Татьяна: Хотя у нас прекрасные отношения со всеми соседями! Не понимаю, почему ей понравилась эта строчка.
Евгений: А теперь она полностью поет «Бесконечность».
Татьяна: Да, причем есть моменты, которые она не до конца понимает, зато сидит такая в детском кресле…
Евгений: …и, раскачиваясь, поет: «Я не нарочно, просто совпало…» Это хорошая, качественная во всех отношениях музыка, сделанная моей знакомой-перфекционисткой.
Татьяна: Земфира — это вообще какая-то семейная любовь. Моя мама любила Земфиру отдельно от меня. Я любила ее отдельно от Жени. А Женя…
Евгений: …любил ее давно и лично!
Татьяна: Сейчас у Алисы довольно обширные музыкальные предпочтения: ей нравятся Queen, кое-что из The Beatles, классика, при этом она может танцевать со мной под откровенную попсу, а с подругой петь «Let it go» из их любимого мультфильма «Холодное сердце». Думаю, хорошо, когда есть полнота выбора.
4. Отстаивать свое мнение и уметь устроить митинг
Татьяна: Современные дети с легкостью и без стеснения могут стать частью абсолютно любого коллектива. Держать себя в незнакомом месте бывает сложно даже взрослому человеку, но дети свободно справляются с этим: они умеют вежливо разговаривать, преподносить себя и поддерживать беседу на достойном, взрослом уровне. Это прекрасный навык. Несмотря на уверенность в себе, я и представить не могу, чтобы в 15 лет я села за взрослый стол и вообще попыталась высказывать свою точку зрения. Мне кажется, раньше была довольно четкая установка на этот счет: детское мнение мало кого интересовало. Ничего не могу сказать о России, но в британских школах детей, наоборот, специально учат отстаивать свою позицию.
Евгений: Не могу не радоваться подходу к образованию в Великобритании. Недавно читал об одной из школ, там при изучении исторического события, например битвы при Ватерлоо, учащихся делят на две группы: первая изучает книги о событии со стороны Великобритании, а вторая — со стороны Франции. То есть на историю смотрят с абсолютно разных сторон. Потом начинается дискуссия, в ходе которой каждый отстаивает конкретную позицию.
Или вот, например, в Итонском колледже для тех, кто изучает политику, есть специальная штука, называется «Как организовать протестную акцию». Они там учатся правильно оформлять плакаты; исследуют, какие социальные сети лучше использовать; анализируют, какие ключевые слова смогут привлечь большее количество сторонников, и в конце, разумеется, устраивают митинг — тренируются. Это дико круто! Разве можно представить такое хотя бы в одном российском вузе, даже в самом прогрессивном?
5. Без насилия, принуждения и глупых игр на планшете
Татьяна: Уже в детском саду в Великобритании у детей появляется любопытное занятие — Show and Tell. Это элемент программы, где ребятам нужно подготовить презентацию для других детей. Выступление в 2,5 года выглядит так: «Это мой любимый плюшевый зверек. Его зовут Мишутка. Я с ним сплю и очень его люблю. Это фотография меня с Мишуткой в ванной. А это мы на колесе обозрения». Дальше это все просто эволюционирует. Так что проекты, особенно сейчас, это какие-то рассказы на заданную тему с фотографиями и рисунками. К десяти годам, по рассказам наших друзей, ребенок уже должен уметь придумать продукт, сделать прототип, назвать его, разработать стратегию, попытаться его кому-то продать.
Евгений: Мой сын в 14–15 лет участвовал в конкурсе по курсу «Дизайн и технологии», причем они заняли не первое, а второе место: они придумали микрогидроэлектростанцию для труб. Вода течет в ливневку сверху, проходит через 35–50 станций, в зависимости от высоты здания, которые дают определенное количество энергии. То есть они рассчитали, что при таком-то количестве осадков вода с таким-то весом пройдет столько-то метров трубы, на каждом из которых будет стоять по вертушке, которая будет генерировать 0,1 кВт энергии. В итоге получается, что можно обеспечить освещение всего Тейт Модерн только благодаря дождю. Причем там полный расклад по цифрам, с расчетами стартового капитала и работающими прототипами.
Здесь в школах нет насилия или принуждения. Детям это интересно — они делают, а благодаря тому, что здесь в основном обучение в школах-пансионатах, родители им не помогают абсолютно. Дети до всего додумываются своей головой: она прекрасно работает, когда нет глупых игр на планшете.
6. Образованная няня без любви к сериалам
Татьяна: Мы специально выбрали няню-француженку, мне хотелось, чтобы, помимо русского и английского, дочь владела французским языком. Мы задавали претендентам крайне странные вопросы, чем шокировали их: о музыке, любимых фильмах и увлечениях. Только потом, на втором этапе, про детей. Для нас важно, чтобы няня разделяла наши ценности, была активной, образованной. Не хотелось, чтобы во время общения с ней Алиса начала говорить «звОнит», вытирать рукавом рот…
Евгений: …или занавеской.
Татьяна: И смотреть с ней глупые сериалы…
Евгений: …как «Котопес». К счастью, мы не ошиблись, няня прекрасно нам подходит — разделяет наши воспитательные методики и поддерживает в решениях.
7. Самокопание не панацея
Татьяна: Мне постоянно кажется, что я плохая мать. Будучи беременной, чтобы знать, к чему готовиться, я прочла три книги о родительстве, одна из них так и называлась — «Плохая мать». Мне кажется, что любому человеку, который склонен к рефлексии, безусловно, такая мысль будет приходить. Да и вообще наше поколение слишком много времени и внимания уделяет самокопанию. У наших родителей не было на это ни времени, ни запросов. Может быть, за счет этого они были чуточку здоровее нас.
Евгений: Особенно остро у меня проявилось чувство, что я плохой отец, во время развода. Я жестко загонялся, переживал по этому поводу. Долгое время и до, и после испытывал чувство стыда. А потом, однажды летом, в одну секунду, в один момент все рефлексии на эту тему просто испарились: словно я зашел в комнату, а она пустая.
8. Бабушки и дедушки, которым всегда рады
Евгений: Когда дети в пубертате посылают тебя, начинаешь чуть-чуть лучше понимать своих родителей и меняться по отношению к ним. У меня разные степени сложности были всегда: часть обид на родителей прошла практически полностью, когда начались проблемы, связанные с взрослением старшего сына. Другая часть дистанцировалась, когда произошли изменения в жизненном устройстве.
Татьяна: Мы с папой всегда прекрасно ладили, а с мамой взаимоотношения складывались непросто. Не могу сказать, что я стала лучше понимать ее с рождением ребенка. В любом случае, она прекрасно раскрылась как бабушка, чем удивила и себя, и других. У них с Алисой особые отношения, они находят такие занятия, какие нам с Женей никогда не пришли бы в голову. Жаль, что нас разделяет география. Но мы всегда рады, когда кто-то проявляет желание к нам приехать.
Мне кажется, что общение со старшим поколением в семье просто необходимо. Например, мой папа ученый и он прекрасно рисует, чему учит и внучку во время рассказов о биологических процессах. Женин папа в прошлом летчик, Алисе нравится обсуждать с ним небо и самолеты. Со мной, например, бесполезно говорить об авиации. Я до сих пор не знаю, как летает самолет. Каждый привносит что-то свое: все разные и прекрасно друг друга дополняют.
9. Никаких занятий для галочки
Евгений: Плохи амбиции незрелых родителей. Когда ты молод, еще не умеешь разделять карьеру и семью, в итоге сражаешься на работе, потом сражаешься дома. Такая проблема у меня была с сыном: ты должен, ты должен! Ты же…
Татьяна: …Чичваркин!
Евгений: Да, ты же Чичваркин! Давай: упал-отжался! Это все условно, конечно, но я допускал подобные ошибки с первым ребенком. Потому что я был именно такой: молодой и амбициозный.
Татьяна: Мне повезло: у родителей было мало амбиций в отношении меня. К счастью, никогда не было ощущения, что от меня чего-то хотят или что я чего-то обязательно должна добиться. Я просто смотрела на маму с папой, на их достижения и хотела того же. Но никакого принуждения не было: не заставляли поступать в университет и не ругали за тройки. Такое же отношение к увлечениям Алисы и у меня: нравится — действуй, нет — пробуй что-то другое.
Евгений: У меня было принуждение со стороны бабушки. Помню, когда я получал четверки в пятом классе, она притворялась больной: ложилась на кровать и делала себе компресс. Я до сих пор помню, как она говорила: «Ты бесталанный, нерадивый, ты пойдёшь в ремесленники». Это звучало как абсолютный приговор, который побуждал меня садиться и что-то учить. Когда меня не приняли в комсомол, у мамы был сердечный приступ. В общем, меня хорошо так подталкивали.
Татьяна: Алису в целом подталкивать не приходится, она делает это сама. Понятно, что ее контролируют педагоги в балетной школе, потому что там дисциплина. Если же ей не нравится или она искренне пытается, но у нее не получается, мы без проблем скажем: «Хорошо; наверное, лучше попробовать что-то другое». Заставлять играть на фортепиано, когда ребенок не получает от этого удовольствия, не имеет смысла. Конфликты здесь абсолютно бесполезны. Другой вопрос, что я могу предложить попробовать еще раз, если она делает что-то вполсилы. Выполнение для галочки нас не устроит. Вполне нормально попросить переделать рисунок из серии «каляка-маляка» в подарок, когда ты знаешь, что человек может сделать лучше.
10. Быть лучшей версией себя
Татьяна: Думаю, родители должны проводить с ребенком больше времени вместе. Не понимаю, зачем люди заводят детей, а потом не хотят с ними играть или общаться — или уделяют им внимание, но пребывают при этом в исключительно раздраженном состоянии.
Евгений: Чтобы добиться чего-то от ребенка, нужно и самому соответствовать запросам, что не всегда просто. То есть акцентировать внимание в первую очередь не на нем (ребенке), а на себе. Потому что дети — это отражение. Лучшая или худшая проекция тебя. Она может быть упрощенной проекцией, может быть более сложной и совершенной — зависит от того, что ты в нее привносишь. А нести нужно только самое прекрасное.
Ребенок — слабое и беззащитное существо, некоторые этим пользуются: униженные и несостоявшиеся на работе начинают деспотировать дома, не понимают, что это не то место, где можно свои слабости, комплексы и неуверенности реализовывать. Или, наоборот, выкарабкавшись из абсолютной задницы, где приходилось всегда оказывать сопротивление и тяжело работать, родители наконец создают ребенку абсолютный рай — что хочешь, то и делай. А в итоге выращивают мажоров, у которых все уже из ушей лезет, которые всегда всем недовольны. Эти и многие другие комплексы в общении с детьми нужно оставлять при себе. С детьми всегда нужно быть лучшей версией себя: этот труд никогда не будет напрасным.
