«Я не наказываю, а воспитываю». Почему нам сложно даётся воспитание без насилия

Одни родители уверены: без наказаний ребенок не будет слушаться. Другие считают, что детям нельзя говорить «нет», ведь это их травмирует. Как выстроить в семье теплые отношения без насилия, сохранив при этом авторитет? В эфире нашей «Радиошколы» поговорили об этом с психологом, специалистом центра Talk to me Мариной Дурневой.

Детей не выбирают, родителей — тоже

Современные родители интересуются тем, как «устроены» дети, почему они в одной ситуации плачут, а в другой злятся. С каждым годом появляется все больше полезной информации о воспитании. Но все равно для многих лозунг «Это я его не наказываю, а воспитываю» остается в силе и сейчас, и мы никак не можем отпустить этот калечащий детей стереотип.

Так происходит потому, что в родительстве, как и в детстве самом по себе, много вынужденности. Родители не выбирают детей, а дети — родителей. Будущие мамы и папы строят ожидания о том, каким будет ребенок, верят в то, что отношения между ними и детьми будут гармоничными.

Иллюзорность этих ожиданий крайне опасна. Когда реальность не соответствует мечтам, родитель либо приходит к мысли о собственном бессилии и неидеальности, либо повышает градус контроля — и тогда в жизнь семьи приходят наказания и директивность как форма воспитания.

Кроме того, у каждого человека в голове есть образы того, какими должны быть идеальные мама и папа. Будущие родители часто говорят: «Я точно не буду вести себя так, как моя мать или отец». Когда на деле получается по-другому, родители чувствуют необходимость снизить уровень тревоги, и это выражается в авторитарных действиях, своеобразных способах не упустить власть над ребенком.

«Кабачок» или обезличивание малышей

Есть давняя история-мем про «ребенка-кабачка». На форумах обсуждалась тема прививок маленьким детям в возрасте до трех лет. Одна мама спрашивала совета: не является ли актом насилия то, что она принуждает к прививке сопротивляющегося малыша? Ей ответили, что ее сын пока что — «ребенок-кабачок» и ничего не понимает, а значит, и насилия здесь нет.

Эта история очень показательна: чем младше ребенок, тем нам сложнее разглядеть в нем личность. Этому потворствуют и эволюционные, и исторические предпосылки.

Вообще, про детство как самостоятельный феномен мы заговорили не так давно

«Конвенция о правах ребенка» была принята недавно, всего лишь в конце XX века. Человечество не так давно осознало, что дети — самостоятельные существа. Раньше понятие детства было связано с социальным статусом. Ребенок начинал работать, как только мог взять в руки инструмент, а не потому, что созрел для этого.

К тому же расцвет детской психологии произошел совсем недавно. Обществу нужно время, чтобы понять, что психологические процессы внутри ребенка запускаются с момента его рождения.

А во-вторых, мы не можем исключать тот факт, что человеческий детеныш — самый беспомощный в природе. Детеныш оленихи может за два часа встать на ноги и побежать. Ребенок не способен сделать подобное. И поэтому найти баланс между тотальным контролем и насилием нам очень сложно.

«Мне что, извиниться, что я его отшлепала?»

Каждый родитель хоть один раз да шлепал ребенка. Сильно, слабо — неважно, но один раз такое почти со всеми случается. Срывы бывают и у педагогов. Представьте, ситуация в классе критическая: один плачет, третий бегает, пятый залез на шкаф, и ты знаешь зачинщика. Первым в такой обстановке в голову приходит решение «Зачинщика — в угол, он остынет, а я пока остальных соберу и успокою».

От одного шлепка или пяти минут в углу вроде бы ничего не случится… Или случится? Возможно ли понять, с какого момента мы начинаем травмировать ребенка?

Есть большая разница, анализирует взрослый свое поведение после момента насилия над ребенком или нет. По тому, способен ли человек признать собственную неидеальность, можно определить уровень его осознанности. Однако повышенная саморефлексия тоже пагубна. Появляется все больше специальной литературы, родители начинают читать о детских травмах — и пугаются. Но дети не так гипертрофированно уязвимы, как многие себе представляют. Чтобы травмировать живое существо, нужно постараться.

Если ребенок травмирован, это отражается в его поведении. Если вы замечаете, что он будто закрывается, а его жизнь, ранее разнообразная, как воронка, сворачивается в одну сферу, скорее всего, есть повод обратиться за помощью.

Насилие явное и скрытое

Насилие — такая форма взаимодействия, при которой взрослые принуждают ребенка делать что-то против его воли. Это не обязательно болезненное действие — оно может быть неприятным, тревожным, пугающим. Насилие можно поделить на две категории: явное и неявное. Внутри них можно выделить физическое и психологическое воздействие.

Явное физическое насилие — когда детей «воспитывают» с применением силы. Это могут быть побои, связывание, сдерживание ребенка. А может быть, как в истории с «ребенком-кабачком», насильственное проведение медицинской процедуры.

Явное психологическое насилие — это открытые угрозы. Как ни странно, но психологам легче работать именно с явной формой насилия. Ребенок либо защищается, адаптируется, либо кричит о помощи. Такой вид насилия обычно заметен для людей со стороны — педагогов или социальных работников.

Намного сложнее дается психологу работа со скрытым насилием

Почему? Потому что оно зачастую прячется под маской заботы, воспитания, обучения. Оно формируется на вертикали отношений, когда у родителя есть власть, а ребенок беспомощен и привязан к значимому взрослому и поэтому вынужден многое терпеть.

К скрытому физическому насилию можно отнести принудительную заботу: лечение, навязчивые поцелуи и объятия. У ребенка просто не спрашивают, хочет он этого или нет, потому что этого всего хочет родитель.

Но ведь для родителей естественно тискать, обнимать, целовать своих детей, особенно если они маленькие. Неужели нужно идти и спрашивать у четырехлетнего ребенка: «Дорогой, можно я тебя сейчас поцелую?» На самом деле — да.

Позиция «я сам» формируется уже с трех лет. Многие дети готовы подавать сигналы, когда им что-то нравится или не нравится, еще раньше. Если дети морщатся, реагируют плачем или злобой, хмурятся, когда подходит взрослый, который хочет потискать их, — это уже подача сигнала.

Действительно: сложно понять, как дарить любовь, не насилуя ею. Но выстраивание личных телесных границ ребенка — важный процесс. Поэтому лучше лишний раз задать вопрос.

Самый распространенный вариант скрытого психологического насилия — навешивание нагрузки, к которой ребенок не готов. Например, ребенка заставляют следить за младшими детьми. Можно возразить, что так повелось издавна, родители не успевают заботиться обо всех, работают. Однако нужно помнить, что взрослый выбирает родительство сам и ребенок не обязан нести ответственность за своих братьев и сестер.

Еще один популярный вариант скрытого психологического насилия — использование детей как «резервуара» для информации. Родитель приходит домой и начинает жаловаться. Ребенок в этой ситуации абсолютно беспомощен. Он не может ничего сказать, вынужден терпеть низвергающийся на него поток мыслей мамы или папы, и его потребности куда-то задвигаются.

Также распространенным видом скрытого насилия можно назвать пренебрежение потребностями ребенка. Родитель замечает, что ребенок в чем-то нуждается, но или игнорирует это, или наказывает того молчанием. Такое поведение муссируется, копируется и переходит из семьи в семью.

Скрытое насилие далеко не всегда можно разглядеть со стороны. Оно может происходить годами и в один момент вырваться наружу вместе с последствиями. Поэтому скрытое насилие — более сложный и опасный феномен.

Как дружить с ребенком (и нужно ли это делать)

Возможно, многие наблюдали ситуацию, когда на общем празднике дети отправляются в отдельную комнату, а взрослые остаются за столом. «Детский» и «взрослый» миры не смешиваются и не взаимодействуют — кроме того момента, когда, например, приходит время поздравлять именинника.

Сейчас дети больше времени проводят с родителями, больше разговаривают. И бывает так, что взрослые превращаются в друзей для своего ребенка. Нужно ли разграничивать роли «родителя» и «друга»? И как нащупать это разделение?

Когда родитель упускает главенствование, роли смешиваются. Тогда становится тяжело и родителю, который не понимает, как вернуть прежний контроль, чтобы помочь ребенку в нужный момент, и ребенку, который теряет опору на значимую фигуру взрослого, который может подстраховать.

Есть простой и действенный совет: можно быть дружелюбным взрослым

Дружба — отличный от детско-родительских отношений процесс. Он происходит между людьми разного возраста, но предполагает не вертикальные, а горизонтальные отношения. Родительство все же — это мягкая вертикаль. Поэтому экспертную позицию следует всегда сохранять.

Если родитель помнит о том, что ему необходимо в любой момент прийти на помощь как эксперту, то роли не будут смешиваться. Представьте себе картинку, где два человека идут с разных полюсов: один позволяет ребенку все, а второй все запрещает. Они встречаются посередине и говорят: «Где-то нужно проявить себя как значимая фигура, а где-то нужно довериться ребенку». Вот это и есть идеальная точка взаимодействия между родителями и детьми.

Дайте ребенку право выбора

Ребенку необходимо дать право выбора. Если вы записываете его на кружки, предложите ему несколько вариантов. Когда присматриваете пенал для младшеклассника, спросите, какие ему нравятся — с покемонами, феями или с роботами. Здесь нужно быть начеку, ведь возникает соблазн переложить на ребенка ответственность за совершенный вроде бы вместе выбор: «Дорогой, выбери кружки, но помни, что это на всю жизнь».

Вновь возникает риск потери экспертности. Важно сохранять за собой главенствующую роль в любой ситуации. Лучше сказать ребенку: «Мы выберем сейчас вместе кружки. Если что-то пойдет не так, я найду время и мы сможем вместе выбрать другое интересное для тебя занятие».

Так ответственность распределяется в пропорции 60 на 40 — взрослый остается в этой ситуации контролирующим звеном, а ребенок получает дозволение наслаждаться тем, куда он идет по собственному выбору.

Ребенок предпринимает усилие, чтобы ходить на кружок. При этом у него сохраняется возможность подойти к родителю, рассказать о своих чувствах и быть услышанным — это самое важное. При усилии, в отличие от насилия, всегда есть право выбора.

Уже сейчас мы все вместе делаем большой шаг в сторону того, чтобы давать ребенку свободу выбора. Детство становится самостоятельным феноменом. У детей есть субкультуры, площадки для самовыражения, например TikTok. Самостоятельная глобальная среда под названием «детство» развивается и привносит изменения в окружающий мир. Благодаря этому родители подтягивают свои знания и изменяют поведение, делая его более гуманным и уважительным.

Иллюстрация: shutterstock /Mary Long