Учитель истории и обществознания Илья Слесарев строит свои уроки так, чтобы дети научились узнавать настоящее в прошлом. Мы поговорили с Ильей о его проекте «Разрушители мифов», «монархических тетрадях», которые ведут его ученики, и о том, что общего у луддитов и нейросетей.
«На чужих ошибках и правда можно учиться»
Использование исторических параллелей с сегодняшним днем — это отличный способ заинтересовать детей историей. Я понимаю, что прямой связи между событиями в чистом виде нет, но всегда интересно послушать о том, что случилось века назад, но при этом очень напоминает сегодняшнюю жизнь.
Вот, например, как история первой четверти XIX века связана с развитием нейросетей? Представьте: вы всегда работали руками, а тут внезапно появляются новые станки, которые могут делать ту же работу, только в десятки раз быстрее. Вы боитесь, что машины вас заменят, вам станет нечем кормить семью. Из такого страха родилось движение луддитов, которые начали объединяться и ломать ненавистные станки, грозящие отнять у них работу.
И тут я прошу детей подумать, как люди себя вели тогда, чего боялись, как пытались решить свою проблему. Потому что нейросети, возможно, так же влияют сейчас на исторический процесс и людям тоже предстоит решать похожие вопросы и совершать похожие ошибки. Будут ли люди «ломать» нейросети? Или адаптируются, как адаптировались многие в XIX веке?
Конечно, прогностическая функция истории — всегда немного лукавство, ведь нельзя спрогнозировать какое-то событие, даже зная всю историю. Но зная, что было в прошлом, детям будет легче понять, как вести себя в том или ином историческом процессе, в периоды «турбулентности» или колоссальных изменений, они научатся видеть картину в целом.
На чужих ошибках и правда можно учиться, история дает нам много такого материала, но живые примеры этому сложно продумать заранее, они всегда рождаются вместе с детьми и по ситуации, делая историческое событие значимым для ученика.
«А мы знаем, что это не так, мы читали первоисточник»
Вокруг каждой крупной исторической личности или важного события всегда существует огромное количество информации, которая кажется нам правдой, а на деле — это сотню раз переработанный текст, либо не имеющий отношение к реальности, либо реальность искажающий.
Такие события и таких личностей я предлагаю детям в качестве материала для исследования, чтобы они учились задавать себе вопрос: «А правда ли, что всё было именно так?» Это очень хороший вопрос. И именно из него родился мой проект «Разрушители мифов».
Для меня основная задача изучения истории — это развитие критического мышления, поэтому я создал кружок, где дети комплексно и по источникам изучают различные современные мифы и заблуждения, связанные с историей и обществознанием.
Сейчас, например, мы делаем большой проект по Петру I: взяли все основные мифы — и про картошку привезенную, и про табак, и про «рубил топором бороды», и даже про то, что его «подменили».
До этого дети разбирали теории египетских пирамид, которые якобы построили инопланетяне, изучали масонов как явление или спекуляции про Атлантиду, даже про плоскую Землю — для уровня 6–8 класса это было достаточно глубоко и интересно.
Дети постарше однажды взялись доказать, что гороскопы не работают, изучали это с точки зрения психологии и даже составили свой универсальный гороскоп, который всем в школе удивительным образом, конечно, подошел. Выходит, сами доказали, что все держится на вере и способе мышления, а звезды на нас могут влиять все же очень опосредованно.
И хотя мы занимаемся разрушением каких-то «классических» или популярных мифов, дети теперь, где бы что ни услышали в интернете, бегут ко мне и говорят: «А вот там сказали кое-что про Петра I, а мы знаем, что это не так, мы читали первоисточник!» Это же победа.
«Дать детям возможность поспорить»
Сама идея проекта возникла у меня года три назад, но на качественную работу над проектной деятельностью времени не находилось. Сначала я подсмотрел идею у «Антропогенеза», научно-просветительского портала, который пишет много по теме «ученые против мифов», а на это наложились разговоры с отцом, с которым мы любим поспорить, — он присылает какую-то новость из интернета, веря в нее, и ждет, как я с научной точки зрения ее оспорю, каждый раз спрашивая: «А вот на это ты что скажешь?» Для ответа мне обычно приходится читать источники, разбираться, копать. А в итоге из этого всего родилась идея дать и детям такую возможность — поспорить.
Когда веришь в детей — здорово минимизируешь свои энергозатраты
Конечно, их надо учить и способам обработки информации, и навыкам защиты проекта, но видели бы вы, как дети преображаются всего за один проект! Под конец они все умеют делать интерактивные презентации — и это в числе прочего повышает их статус в глазах одноклассников.
Безусловно, много времени уходит на корректировку проектов, но в целом из-за интереса к теме дети делают всё сами, возможно, еще и потому, что я даю им такую возможность. Ведь шестиклассникам учителя часто говорят: «Да куда тебе проект делать, ты еще маленький», — и делают все сами.
Я бы вообще хотел скооперироваться с другими школами, дать им модель кружка и хотя бы внутри района проводить такую мини-конференцию, где мы бы защищали или разрушали мифы, привезенные с собой, — вот это была бы настоящая, живая история.
«Монархическая тетрадь»
Мои ученики ведут «монархическую тетрадь». Это такая тетрадка, в которой есть имя правителя, даты правления и плюсы/минусы его политики — всё от руки. Во-первых, мне нравится сама идея, что дети пытаются как-то оценить чье-то правление — это навык с разных сторон смотреть на одно и то же и держать в голове противоположные мысли. Во-вторых, тетрадь имеет утилитарную цель: ученик, по школьному курсу последовательно изучая историю в старшей школе, доходит до настоящего времени и оказывается в ситуации, когда он ничего не помнит, под рукой у него нет своей мини-википедии, которую он с шестого класса сам писал. А со своим материалом гораздо удобнее работать.
Я вижу это так: ребенок, приступающий к изучению истории, представляет ее как большое озеро, которое надо пересечь. И вот эти правители из тетрадки становятся некими столбиками, по которым он постепенно идет. Как только этих столбиков становится много — они превращаются в фундамент, на них можно положить доски и что-то построить. Кроме того, это помогает ребенку увидеть причинно- следственные связи, всю цепочку столбиков — какие события к чему привели, какие события неизбежны, как всё взаимосвязано. А еще личность всегда проще запомнить, чем просто дату.
Хорошие истории всегда запоминаются лучше — вроде Игоря, на самом деле не самой крупной фигуры, но все его знают, потому что он очень ярко «сгорел».
Конечно, в этом подходе есть и минусы.
Иногда начинает казаться, что все завязано только на правителях или войнах, которые идут одна за одной
Поэтому иногда хочется придать истории побольше человеческого, бытового. Здесь помогают походы в музей — не для того, чтобы дети узнали там что-то принципиально новое, а чтобы поняли, что история имеет не только теоретическую часть, что это — жизнь других людей, их одежда, их дома.
Даже разговоры о победе в Великой Отечественной войне могут стать ближе, если, например, рассказать про поисковиков, которые находят много предметов прошлого и помогают найти и установить имена бойцов, это может быть таким же полезным, как встреча с ветераном.
«Скинь деньги срочно вот на эту карту, потом объясню»
История — это то же обществознание, только про прошлое, поэтому я не разделяю эти два своих предмета. Науки «обществознание» не существует, для меня это просто набор базовых знаний из разных сфер, которые надо передать детям.
Традиционно обществознание нравится детям гораздо больше истории — потому что оно про жизнь. Например, когда мы изучаем конфликтологию, я говорю детям: «А давайте поконфликтуем: представь, ты влюбился в нее, а он тоже влюбился, как будем решать?» — сразу начинаются жаркие споры.
Финансовой грамотности учить даже весело: пишешь всем ученикам в телеграм: «Скинь деньги срочно вот на эту карту, потом объясню», — и потом на уроке рассказываешь, почему это плохо и небезопасно.
Инструментарий в обществознании значительно больше и касается общей эрудиции, а тема денег, власти и права у подростков всегда идет хорошо. Думаю, мои ученики уже способны понять, почему государство не может «просто напечатать больше денег».
Или, например, изучаем право, я даю задание условно побывать во всех отраслях права за день, дети пугаются, но на деле это просто: вышел из дома и решил почему-то украсть карту у человека — и вот ты побывал в уголовном праве; потом без билета проехал две остановки на автобусе — и вот ты побывал в административном; потом ворованной картой за что-то расплатился, получил чек — и вот ты уже в гражданских отношениях; пока шел — позвонила жена и поругалась с тобой, угрожает разводом — вот ты в семейном праве. Забавный пример, но каждую науку надо привязывать к жизни.
«Стабильность даже в турбулентные времена»
На примере того, как я выбрал профессию, можно объяснять алгоритмы исторических процессов — я думал, что спланировал свою жизнь, даже выбрал предметы для ЕГЭ, а потом встретил друга, и он сказал, что у них на историческом факультете интересно и можно играть в баскетбол. И вот я все переиграл, теперь я учитель истории.
Хорошо помню свой первый урок, потому что темой урока было Смутное время, а ученики пошутили: «Смутно потом будете помнить этот день». Так и вышло.
Я начинал с шестнадцатью часами и без классного руководства, без работы во второй половине дня. А сейчас у меня большая нагрузка, я прихожу в девять и ухожу ближе к восьми. Но я не жалуюсь, я люблю свою работу. Многие коллеги, особенно из регионов, увольняются из школ, я их понимаю, но сам пока держусь, потому что мне нравится фидбэк от детей, нравится стабильность, которую дает работа учителем даже в турбулентные времена.
Фото на обложке: личный архив Ильи Слесарева; Paul Delaroche / Public domain; Wikimedia Commons / Public domain
